Каплунович смотрел на телефон и долго решал, что именно ему
следует делать. Пока не раздался звонок.
— Да, — сказал Каплунович.
— Это Алваро, — услышал он знакомый голос, —
мы уже в Хаэне.
— Вы их нашли?
— Мы опоздали, — сообщил Алваро, и Борис
Самуилович тяжело вздохнул.
Шестнадцатое октября
Дронго прислушался. Лежавший рядом с дверью мужчина громко
стонал, это было слышно. Но очевидно, что в комнате есть и другие.
— Вы живы? — услышали они женский голос.
— Кто вы? — крикнул Дронго.
— Мы из полиции, — ответила женщина, — можете
не беспокоиться. Они уже сбежали. А мой напарник тяжело ранен. —
По-английски она говорила очень плохо, но он её понимал.
— Как зовут вашего напарника? — не поверил Дронго.
— Офицер Виньес, — ответила незнакомка.
Дронго кивнул Вере и осторожно открыл дверь. Картина,
представшая их глазам, неприятно поразила его. В комнате на полу лежал один из
нападавших. Его кровь впитывалась в старый ковёр. Было очевидно, что его
застрелили первым. Второй из нападавших стонал, лёжа рядом с дверью, ведущей в
спальню. Ему пуля попала в живот. Офицер Виньес, молодой человек лет тридцати,
сидел на полу, прислонившись к стене. У него было ранение в руку и в ногу.
Похоже, в него стреляли сразу несколько человек. Его напарница, женщина
невысокого роста лет тридцати пяти, стояла рядом с ним, тяжело дыша. Они оба
были в штатском. Но в руках у неё был пистолет. Очевидно, третьему из нападавших
удалось скрыться.
— Вы хорошо стреляете, — сказал Дронго.
— Плохо, — выдавил Виньес, — я успел
выстрелить только один раз вот в этого господина и попал ему в живот. А моя
напарница сразу уложила второго, который стрелял в меня и попал в ногу. Третий
тоже успел в меня выстрелить и выбежал из комнаты.
— Внизу был ещё один, заменивший портье, вспомнил
Дронго, — я боялся, что он выстрелит в вас первым.
— У нас небольшой городок, — через силу улыбнулся
Виньес, — и все знают друг друга. Сеньор Фалья один из самых известных
людей в нашем городе. И если его нет, то за стойкой портье должен быть кто-то
из его племянников. А этого типа мы не знали. Поэтому, когда он попытался
достать пистолет, мы оба выстрелили раньше.
— Ясно, — кивнул Дронго, — я так и подумал.
— Скоро приедут наши коллеги, — выдохнул Виньес,
вы можете ничего не опасаться.
— Боюсь, что мы не сможем их так долго ждать, —
возразил Дронго, — нам нужно уйти. Если нас арестует полиция, то мы не
доживём до суда. И нас не успеют депортировать из страны. Нас просто пристрелят
в камерах или придушат.
— Вы не верите испанской полиции? — спросил
Виньес.
— Я слишком хорошо знаю силу денег, — грустно
ответил Дронго. — Вы сможете поручиться, что среди сотен ваших коллег не
может оказаться ни одного предателя?
Виньес взглянул на свою напарницу. Она упрямо покачала
головой.
— Вера, — крикнул Дронго, словно не замечая их
взглядов, — мы уходим! Бросайте все вещи и возьмите только документы и
деньги. И положите в свою сумку мои бритвенные принадлежности. Все остальное
оставим здесь.
Вера вышла из спальни с небольшой сумкой в руках.
— Мы уходим, — сказал Дронго, глядя на раненого
Виньеса.
— Нет, — сказал он, — мы не можем вас так
просто отпустить. Извините.
Его напарница подняла пистолет, держа его двумя руками и глядя
Дронго в лицо.
— Ещё один шаг, и я выстрелю, — предупредила она.
— Не нужно, — попросил Дронго, — вы нас
только что спасли. А теперь хотите убить? Или сдать вашим коллегам, что
примерно одно и то же.
— Мы не можем вас отпустить. — Виньес закрыл
глаза. Было заметно, что он слабеет с каждой минутой.
Тогда стреляйте, — решил Дронго, — нас все Равно
живыми отсюда не выпустят. Неужели вы этого не поняли? Они не зря прислали
столько убийц.
Виньес посмотрел на свою напарницу. И уже теряя сознание,
очень тихо сказал:
— Отпусти их. Скажешь, что я… — Он завалился на
бок.
Она убрала оружие и бросилась к раненому. Дронго и Вера
стояли не двигаясь. Секунды шли томительно долго.
— Уходите, — сказала им женщина, подняв
голову, — только быстрее. И будьте осторожнее, они могут быть на улице.
Дронго наклонился и взял оружие лежавшего на полу убийцы.
Другой продолжал стонать, прижимая руки к груди. Рана была смертельной.
— Из этого пистолета стреляли в полицейского, —
напомнила офицер, — вы очень рискуете.
— У меня нет другого выхода. Спасибо. Как вас зовут,
сеньора?
— Мария. Мария Чавес.
— У вас изумительное имя, Мария. Спасибо вам за все. Вы
нас спасли.
Он подошёл к ней, наклонился и поцеловал её в щеку. Она
покраснела. Вера улыбнулась сквозь слезы. Дронго взял её за руку, и они вышли
из номера. В коридоре уже толпились редкие гости, не понимавшие, что здесь
произошло. Беглецы осторожно спустились вниз на первый этаж. У трупа убийцы уже
стоял гордый сеньор Фалья, которого освободили из подсобного помещения. Все
трое его племянников стояли рядом и слушали рассказ своего уважаемого дяди, как
он боролся с этими бандитами. Из рассказа сеньора Фальи выходило, что это он
взял штурмом отель, перебил всех бандитов, освободил всех заложников и
застрелил нападавших, даже не умея стрелять и не имея оружия. Но это были
мелкие частности, на которые восторженные племянники и прибывающие зеваки уже
не обращали внимания.
Дронго свернул направо, чтобы выйти через ресторан,
находившийся в правой части здания. Вера тенью следовала за ним. Они вышли
через пустой ресторан и поспешили к автобусной станции.
— Все мои вещи остались в отёле, — напомнила
Вера, — придётся снова покупать вещи по третьему кругу.
— Мои вещи тоже там остались, напомнил Дронго, —
но вы не волнуйтесь. Ничего не пропадает. Все опишут и передадут в полицию, а
оттуда в российское посольство. И месяца через три или четыре мы получим эти
вещи. Если, конечно, Виньес не умрёт, а его спутница сумеет дать показания и
объяснить, что мы ни в кого не стреляли.
— Вы вели себя молодцом, — кивнула Вера, — я
восхищалась вашим самообладанием.
— Верну вам комплимент. Вы тоже вели себя очень
неплохо.
— Правда? — обрадовалась она. — А мне
казалось, что я такая трусиха.
— Для трусихи экзамен вы сдали на «четвёрку с плюсом».
— А почему на «четвёрку»? — недовольно уточнила
она.
— «Пятёрку» не ставлю принципиально. Если бы вы не
позвонили, то ничего бы не случилось. Поэтому «пять» вы не заслужили в любом
случае.
