— Почему вы расстались?
Грэм замолчал. Это вчера он едва мог вспомнить, как выглядит Келли, а сегодня память, освеженная встречей, подкидывала один неприятный факт за другим. Дельфине можно рассказать, не опасаясь, что это пойдет дальше.
— Я познакомился с матерью Марго, — просто сказал Грэм.
— И снова безумно влюбились? — улыбнулась Дельфина.
— Не совсем так, — вздохнул Грэм. — Точнее, совсем не так.
Эйлин Дрисколл была красива, но сердце Грэма ее красота не трогала. Зато его разум тронуло богатство и влияние ее семьи. Эйлин влюбилась в него без памяти, ее отец не возражал против брака и намекал на блага, которые прольются на голову Грэма, если он женится на Эйлин.
Грэм сознавал, что ему бы как своих ушей не видать девушки из семейства Дрисколл, если бы не ее сумасшедшая любовь к нему. Но Фрэнк Дрисколл был умным человеком и, видя, что творится с любимой дочерью, выбрал из двух зол меньшее. Следующий ход был за Грэмом. Между ним и блестящим будущим стояла лишь Келли. Тихая, застенчивая Келли, готовая поставить счастье Грэма выше своего собственного. Грэм знал, что проблем не будет, и проблем действительно не было. Келли не упрекнула его ни словом, ни взглядом. Она сделала все, чтобы ему было легко уйти, и образ ее быстро стерся из памяти молодого перспективного жениха Эйлин Дрисколл.
— Жалеете теперь, что так получилось? — спросила Дельфина.
Грэм задумался. Любить Эйлин он так и не научился. Зато она родила ему чудесную дочь и дала то, что многими мужчинами ценится выше любви: положение, карьеру, состояние.
— Если ты имеешь в виду, бросил бы я Келли, если бы получил возможность начать все сначала… — сказал медленно Грэм, — то да, бросил бы. Я ни о чем не жалею. Если бы я не расстался с Келли тогда, у меня не было бы этого.
Грэм неопределенно махнул рукой, но Дельфина прекрасно поняла, что он говорит не об этой забегаловке.
— Я рада, что вы так думаете, — улыбнулась Дельфина. — Сожаления о прошлом успешному человеку не нужны.
Вместо ответа Грэм сжал ее руку и заказал еще виски.
Путешествие в прошлое далось ему труднее, чем он говорил Дельфине или признавался сам себе.
* * *
В следующем баре они тоже сделали остановку. И в следующем. В бардачке у Грэма нашлись солнечные очки и бейсболка, которые Дельфина посоветовала ему надеть.
— Не думаю, что кто-нибудь узнает в вас мэра, но подстраховаться не мешает, — сказала она, поправляя бейсболку на Грэме. — В этом вас мать родная не признала бы.
— Умница ты моя. — Грэм обхватил ее за талию, приподнял и покружил. — С такой помощницей можно напиваться совершенно безбоязненно.
— Лучше все-таки не напиваться, — засмеялась Дельфина. — Разве что иногда.
* * *
В третьем по счету баре Грэм позвонил дочери.
— Я не могу в таком виде явиться домой, — пробормотал он, убирая телефон.
— В гостиницу вам тоже нельзя, — заметила Дельфина. — Поедете ко мне.
— Правда? — Грэм залихватски подмигнул ей. — Никто не будет против?
Дельфина рассмеялась.
— Мы столько с вами работаем, Грэм, а вы ничего обо мне не знаете. Я живу одна.
— Это еще ничего не значит. У такой умной и красивой женщины должна быть куча поклонников.
Дельфина пожала плечами.
— Все поклонники знают, что мое сердце занято.
— Да? А я снова не в курсе. Непорядок в офисе, — захохотал Грэм и щелкнул пальцами официантке. — Девушка, повторите.
— Вы в курсе, Грэм, — мягко сказала Дельфина, — вы просто не замечаете.
Но он был слишком занят изучением своего стакана и ничего не ответил. Когда официантка принесла виски, Дельфина сказала:
— Счет, пожалуйста.
— Какой счет? — запротестовал Грэм. — Мне здесь нравится. Никуда не хочу ехать.
— Нам пора домой. Уже поздно.
Дельфина оплатила счет и вывела шатающегося Грэма на улицу. Он вис на ней, называл ее то Келли, то Эйлин, порывался петь старинную ирландскую песню или объясняться в любви всему миру. Дельфина не без усилий дотащила его до машины и запихнула на заднее сиденье. Она никак не могла понять, радоваться ей или огорчаться. Грэм наконец будет у нее ночевать. Но в таком состоянии, что вряд ли осознает, где он и с кем!
* * *
На следующий день Ягодка пришла в ресторан раньше всех. Она не выспалась и чувствовала себя отвратительно. Полночи она не могла уснуть, потому что переживала события вечера. А еще полночи бегала во сне от Питера, который преследовал ее с явно нечестными намерениями. В ресторане Ягодка накричала на повариху и уборщицу, сделала на пустом месте выговор Трэвису. Чтобы успокоиться, набрала номер Спайка. И после десятого звонка услышала женский голос. Ягодка испугалась и отключилась, а потом ругала себя за трусость и глупость. Спайк наверняка на съемках, а ответила какая-нибудь ассистентка. Немного смущало то, что голос у ассистентки был сонный, но ведь ей могло и показаться…
В полдень стало ясно, что продолжается день не лучше, чем начался. Ровно в двенадцать — как символично, подумала потом Ягодка — в ее кабинет заглянул Трэвис.
— У нас вип-клиент. Тот маленький сухонький тип, который был вместе с мэром. На итальянца похож.
— Он и есть итальянец, — вздохнула Ягодка. — Это Артур Сорелли.
Физиономия Трэвиса вытянулась.
— Не родственник того парня, который…
— Да, — кивнула Ягодка. — Отец.
Ей совершенно не хотелось встречаться с Артуром. Но негласные законы ведения бизнеса требовали от нее быть вежливой с таким человеком.
На этот раз Артур выбрал незаметный столик в углу. Ягодка шла к нему через весь ресторан и гадала, какие у Артура отношения с Питером. Знает ли он о том, что было между ней и Питером? Наверное, нет. Вряд ли взрослый сын делится с отцом подробностями своей жизни.
— Мистер Сорелли, какая честь видеть вас снова в нашем ресторане! — воскликнула Ягодка, подходя к столику Артура.
— Честь для меня видеть вас снова. — Артур взял ее руку и поцеловал. — Надеюсь, вы окажете мне еще большую честь и посидите со мной немного.
Обычно Ягодка так не делала, но любопытство победило. Питер совершенно не похож на отца, и все-таки между ними должно быть что-то общее. Может быть, он все-таки рассказывал отцу о ней, и поэтому Артур так любезен?
Им принесли по бокалу сухого вина, лучшего в погребе «Джеффро». Ягодка чувствовала, что все это неспроста, и с замиранием сердца ждала, когда Артур перейдет от любезностей к делу.
Но, к удивлению Ягодки, Артур заговорил вовсе не о Питере.
— Отличный человек наш мэр, вам не кажется? — спросил он как бы между прочим, но быстрый взгляд, брошенный исподлобья, сказал Ягодке, что светская болтовня закончилась.
