— Э-э… а вы уверены, что вам нужен я? Я?
— Oui. — Она показывает мне еще одну фотографию, на этот раз грузового судна. — Филиппа держали на этом корабле, он прибил в порт на прошлой неделе. Шевалье, моя ищейка, нашел его следи в трюме. Охранники опросили команду. Вначале матроси не могли вспомнить никакую лягушку. Но когда мои телохранители надавили, они сказали, что все-таки била одна — на контейнере, которий должен бил ехать на — как ви это называете? — на Кис.
Клянусь, там на корабле просто испугались этих страшилищ-охранников и сказали им все, что те хотели услышать, лишь бы только поскорее избавиться от них. Флорида-Кис — это цепь маленьких островков сильно к югу от Флориды, с полуостровом их соединяет Морское шоссе. Но так как я не собираюсь ехать туда в ближайшем будущем, то тяну время.
— Почему бы тогда просто не послать ваших охранников поискать его там?
Викториана встает со своего места. Я тоже поднимаюсь, но она отодвигает меня, на цыпочках заходит в комнату и приоткрывает дверь в коридор, чтобы проверить, нет ли незваных гостей. Потом, удовлетворенная, закрывает ее. Потом принцесса возвращается на балкон и захлопывает за собой застекленную дверь.
— Охранники. — Викториана наклоняется ко мне и шепчет: — Ми думаем, что среди них есть шпион. Нам нужно найти человека, которого никто не заподозрит в оказании нам помощи, кого-то простого.
— А тут появляюсь я.
— Oui. Если ти согласишься, я скажу охранникам, что ми флиртуем… что у нас отношения. Они поверят, потому что считают меня… ну как ви это називаете… распущенной. Отец скажет им, что ми прекратили искать Филиппа. Я буду плакать. Наши подданние, они верят, что Филипп виполняет секретное боевое задание особой важности. А ти…
— Вы хотите, чтобы я искал лягушку.
— Лягушку-принца.
И тут меня осеняет. Даже если там и нет никакого принца, все равно — возможность потусить на Флорида-Кис гораздо более заманчива, чем перспектива все лето просидеть за починкой обуви.
Несмотря на это, я качаю головой.
— Извините, принцесса, но мне нужно работать. Моей семье нужны деньги. Я не моту вот так просто уехать.
— О, если проблема только в этом, — смеется Викториана, — то она решаема. Я оплачу тебе все твои расходи, а также дам достаточно денег, чтоби ты смог нанять себе замену. А еще…
Она сомневается.
— Что?
Я не могу этого сделать. Я не могу. Но я хочу узнать, что «еще».
— Если ти найдешь брата и привезешь его ко мне, то получишь награду.
— Награду?
Деньги. На оплату счетов. На университет.
— Какую награду?
Принцесса долго и внимательно смотрит на меня глазами цвета океана. На кончике одной ресницы все еще видна крошечная слезинка, но у Викторианы она больше похожа на бриллиант.
— Если ти найдешь Филиппа и вернешь его мне, я вийду за тебя замуж.
Глава 8
— Выйдете за меня? Мне ведь только семнадцать.
Но она красавица и — что более важно — богатая. Женитьба решит многие проблемы, даже если она и чокнутая.
— Я принцесса, — Викториана несколько пренебрежительно машет рукой, будто мое возражение абсолютно ее не волнует. — А моя страна, Алория, — это рай. В сравнении с ним Саут-Бич просто мусорная свалка. Поэтому моему мужу никогда не придется переживать из-за обичных мужских проблем. Ему будут доступни удовольствия, о которих большинство мужчин могут только мечтать. — Тут принцесса запускает руку в декольте, и кажется, что сейчас она покажет мне некоторые из этих «удовольствий». Но Викториана вытаскивает большую пачку денег. Сотни купюр — Это на поиски. Ти сможешь получить больше, если понадобится.
— Я не могу… — Я уставился на деньги, потом на нее. На деньги. На нее. Я могу. — Почему вы хотите выйти за меня замуж?
— Ти кажешься милим. А еще мне, наверное, все равно нужно вийти за кого-то. Если я буду замужем, принц Вольфганг оставит меня в покое.
Не очень лестно.
— Но мне нужно спросить у мамы.
Так я всегда говорил в детстве, когда не хотел что-то делать. В случае чего вините маму.
— Я знала — ти хороший мальчик, — кивает Викториана. — Тебе нужно время, чтоби решить, стоит ли попитаться вирвать бедную девочку из когтей злого принца и помочь ей воссоединить свою семью. Так я дам тебе один день. А потом ми встретимся.
— Встретимся? Как?
Принцесса достает из-под подушки на стуле красную, как пожарная машина, босоножку от «Джимми Чу». Пока я ее изучаю, Викториана тянет за ремешок с такой силой, что он рвется. Потом печально на него смотрит.
— Моя любимая туфелька — ее нужно починить, — вздыхает принцесса. — Когда будешь готов со мной снова говорить, доставишь ее моему охраннику и таким образом дашь мне знать, что ти готов к поискам.
— А что, если я скажу «нет»?
Она не обращает внимания на мой вопрос.
— В два часа ночи я открою дверь в мой номер. Бруно будет спать, и ти сможешь войти и взять волшебние предмети.
«Волшебные предметы?»
— Волшебные предметы? Что-то типа палочки? Или проклятое ожерелье, которое я смогу дать своим врагам?
— Ти не веришь мне, — смеется Викториана. — Думаешь, я слабоумная глупишка?
«Да».
— Нет! Вы абсолютно нормальная. Я хочу сказать — умная… я хочу сказать…
— Знаешь, я вижу, как ти работаешь каждую ночь в своей маленькой мастерской, а также я вижу, как ти все время смотришь по сторонам, надеясь найти что-то интересное, все, что угодно, — лишь би забыть о своей собственной жизни. Поэтому ти и работаешь так поздно — чтоби встретиться со мной.
— Встретиться с вами? Нет. Я работаю поздно, потому что мне нужно чинить обувь, много обуви.
— Так много обуви? Не думаю. Ваш бизнес не так успешен.
Я понимаю, что Викториана умнее, чем мне казалось, даже если она и сумасшедшая.
— Я подумаю об этом, — вздыхаю я.
— Пока будешь думать, подумай и об этом. — Принцесса встает и резко притягивает меня к себе. Потом целует, проводит руками вниз по моим волосам и начинает мять рубашку Райана. Океан под нами бьется, как мое сердце, а сердце бьется, как барабан в хип-хопе. Кричат чайки. В конце концов она отстраняется. — Будь моим героем, Джонни.
Ее помада размазана. Могу поспорить, что и у меня все лицо в ней. Я понимаю, Викториана этого и хотела. Так ее охранники скорее поверят, что мы целовались, а не обсуждали, как я могу помочь снять безумное залкенбургское проклятие. Она использует меня. И мне это нравится.
— Уф… — произношу я, когда наконец снова могу говорить, — я подумаю об этом.
