— Не забудь и это.
Викториана засовывает мне в карман деньги. Я вздрагиваю, почувствовав ее руку на своем бедре.
— А что, если я не справлюсь? — говорю я, хотя ощущаю ее поцелуй на своих губах, пачку денег в кармане и прикосновение, волны от которого еще идут по всему моему телу.
Принцесса права. Я хочу это сделать, и не важно, насколько она сумасшедшая. Это решит все, все мои проблемы. Если бы только действительно существовал этот принц-лягушка.
А его нет.
— Справишься, — говорит Викториана. — Но ти можешь оставить деньги себе в любом случае, за неразглашение нашей тайни.
Потом она притягивает меня для еще одного поцелуя — более длинного, чем первый. Я чувствую ее руки на своей груди, плечах.
А потом другие руки.
Большие.
— Хватит! Как ти осмеливаешься дотрагиваться до принцесси?
Бруно. Он оттаскивает меня от Викторианы и толкает на другую сторону балкона.
Принцесса издает возмущенный возглас, но быстро приходит в себя и смеется.
— Ой, Бруно, ти не должен запрещать мне мои забави. Я же принцесса?
Он что-то отвечает по-французски, и дальше они раздраженно беседуют. Потом Бруно поворачивается ко мне и указывает на дверь.
— Кшш, обувщик!
— Не раньше, чем прикажу я, — говорит Викториана. Она притягивает меня к себе для, как я понимаю, еще одного страстного поцелуя, опасного, под наблюдением Бруно. Но вместо моих губ она находит мое ухо. — Я знаю, ти мне поможешь, пожалуйста, — шепчет принцесса.
Охранник вытаскивает меня из люкса, потом впихивает в лифт и ждет, пока дверь закроется. Пока еду вниз, не перестаю ощущать туфельку в руке и пачку денег в кармане.
В холле я быстро прошмыгиваю в кабинку мужского туалета, чтобы пересчитать купюры.
Когда досчитываю, мне хочется ущипнуть себя.
Десять тысяч долларов.
Глава 9
Возвращая Райану его рубашку, я делаю все, чтобы губная помада на моем лице не осталась незамеченной.
— Врешь, — говорит он. — Ты сам накрасился.
— Это цвет ее помады, — смеюсь я.
Остаток дня я провожу в полной прострации и едва слушаю грустную историю какого-то порвавшегося мокасина. Я слишком занят мыслями о том, как у меня в кармане оказались десять штук и как я только что целовал одну из самых красивых женщин мира по версии журнала «Пипл». После работы я, несмотря на жару, мчусь домой и показываю маме деньги.
— Ты их украл? — спрашивает она, посмотрев банкноты на свет и проверив их ручкой-детектором.
— Конечно нет.
— Конечно нет. Я знаю, ты не крадешь. Но где…
Я рассказываю ей всю историю и в завершение говорю, что решил не делать этого.
Мама долгое время не отвечает и обмахивается журналом. Я почти уже готов сказать ей, чтобы она не заморачивалась. Мы обсудим это позже. Но тут она говорит:
— Я думаю, ты должен.
— Что?
Я был уверен, что мама тоже не захочет использовать Викториану. Как и я, она часто сомневается. Почему так бывает только с людьми, у которых нет денег? Может быть, мы бедны именно из-за того, что сомневаемся?
— Ты действительно советуешь мне взять деньги, даже если я знаю, что не найду принца?
Туфелька Викторианы у меня в рюкзаке, а он все еще на плечах, и я чувствую, как в спину врезается ее каблук.
— Нет, — говорит мама. — Я думаю, тебе нужно взять деньги и начать искать принца.
— Разве это меняет дело? Она думает, что ее брата превратили в лягушку. Она спятила.
— Может, она не так уж и спятила. Может, у неё есть вера. Может, ей нужно надеяться хоть на что-то.
Ну понятно — это снова о папе. Мама на самом деле думает, что он однажды вернется.
— У девочки есть надежда. — Она смотрит на свадебную фотографию. — Кто сказал, что волшебства не существует?
— Опять мы говорим о всяких принцах-лягушках, прямо сказка какая-то.
Я спорю, а сам при этом понимаю, что хочу это сделать, и не только из-за денег — хотя десять штук, конечно, решат кучу проблем.
С десятью тысячами я мог бы уже прямо сейчас с комфортом сидеть под кондиционером. Мы могли бы отделаться от многих кредиторов и, может, даже согласовать план погашения долгов с остальными. Но помимо всего прочего, это еще и приключение, возможность хоть раз вырваться из недр отеля и сделать что-то интересное. Я хочу быть одним из тех сумасшедших, которые верят в привидения или в лох-несское чудовище. Им живется веселее, чем здравомыслящим. Однажды я чинил туристические ботинки парню, который утверждал, что ищет во Флориде снежного человека. Это, наверное, поувлекательнее моих летних занятий. К тому же Викториана сказала, что я могу оставить деньги себе, если не найду принца.
А вдруг я из-за всего этого попаду в беду? Я мало что знаю об Алории, разве только то, что у них есть действительно сексапильная принцесса. А если они там до сих пор применяют пытки? Помню, однажды я читал о ребенке, которого в другой стране публично избили палкой за какой-то незначительный проступок. Может, за кражу королевского имущества в Алории сразу рубят голову?
От одних только мыслей об этом у меня начинает побаливать шея.
— Я подумаю об этом, — говорю я, вставая.
Хотя знаю, что не буду этого делать.
Мне надо поговорить с принцессой. Этого должно быть достаточно.
— Куда ты идешь? — говорит мама.
— Обратно. Чинить обувь, как всегда.
Глава 10
— Райан говорит, когда ты вернулся, у тебя все лицо было в помаде.
Мэг бросает слово «помада», будто это бомба-вонючка, такая, какие Райан любил метать в нее. Я ей противен. Она считает меня еще одним болваном, попавшим под чары Викторианы. Может, так оно и есть.
— Принцесса, наверное, собирается тебя сделать своим очередным мальчиком для забав?
У Мэг такой голос, какой был у меня, когда я проткнул палец большой швейной иглой.
— Я просто прикалывался над Райаном по поводу помады, — говорю я, стараясь казаться спокойнее, чем был на самом деле. — Это была помада Марисоль. Я одолжил немного.
«Ложь обойдет полсвета, прежде чем правда успеет надеть ботинки». Принято считать, что так сказал Марк Твен, но никто точно не знает, действительно ли это его афоризм.
В любом случае мои слова, по-моему, удовлетворили Мэг. У нас с ней общий интерес — держать необъятное самолюбие Райана под контролем.
— Так она собирается носить твои туфли?
Я подпираю ладонью подбородок, как будто размышляю, но на самом деле проверяю, не осталось ли на лице помады. С одной стороны, мне хочется рассказать Мэг обо всем, что случилось с Викторианой. Мэг наверняка бы смеялась по поводу принца-лягушки и уверяла бы меня, что принцесса явно обкурилась. Но с другой стороны, я не могу нарушить обещание хранить секрет Викторианы. К тому же я знаю, что Мэг не одобрит поцелуев, поэтому говорю:
