— Принцесса боится прессы.
— И ты думал, что я, твой лучший друг, продам тебя в «Инсайд эдишн»?
Ладно, в конце концов, действительно не такое уж и хорошее оправдание.
— Конечно нет. Но просто я пообещал Викториане, что никому не скажу. К тому же я считал, что ты не одобришь этого.
— Почему не одобрю?
Конечно же, потому, что я не рассказал ей всей истории. Мэг не знает, что принцесса пообещала выйти за меня замуж, если я найду ее брата.
— Потому что тебе не нравится Викториана. — Это, кстати, тоже правда.
— И почему ты решил это сделать? — Мэг пожимает плечами.
— Не знаю. Она предложила мне деньги. И еще, наверное, из-за того, что это приключение.
— Тебе нравится, когда за тобой гоняются ведьмы?
— Еще неделю назад я и не догадывался, что существуют ведьмы, или заколдованные лисы, или говорящие лебеди. Ты никогда мне не рассказывала, что твоя бабушка была колдуньей, — специально добавляю я. — Вот сегодня я, например, был в другой стране. Хорошо, я был там всего лишь час, и меня там засадили в подземелье, но все равно. Я каждый день работаю в отеле и вижу людей отовсюду. Некоторые родом из скучных мест, они ездят по миру, продавая какие-нибудь веревки или шары для боулинга. Так у них хотя бы есть возможность путешествовать! Я же не бываю нигде, кроме школы, отеля и, если повезет, пляжа.
— Я бываю там же.
— Да, но ты, по крайней мере, была в Нью-Йорке. А я не был нигде дальше Диснейленда. Поэтому, когда Викториана предложила мне это, я решил, что смогу таким образом посмотреть то, чего раньше никогда не видел, — а это значит почти все.
Горячий ветерок пробегает по веткам. Я решаю оглядеть окрестности. Вдали виднеется зелено-синий навес. Я вдыхаю сомнительный запах мангровых деревьев. Ветки качаются. Я боюсь упасть и смотрю вниз.
Там олень обнюхивает кусты. Раньше я встречал оленей только в зоопарке, но этот меньше тех, размером с Лабрадора.
— Эй! — Я толкаю Мэг.
Это олень ки, обитающий только на острове Биг-Пайн-Ки, — кивает она. — Исчезающий вид.
Олень поднимает голову, наверное, унюхав нас, и втягивает носом воздух. Потом поворачивается и сразу же исчезает в подлеске.
— Я хотя бы этого успел увидеть, — вздыхаю я.
Мы сидим молча, так уютно, как могут сидеть только добрые друзья. Наше дыхание и шелест листьев под нами сливаются в одну песню. Больше ни звука. Вдалеке по Морскому шоссе мчатся машины, но их шум не слышен. Только воздух, птицы и Мэг, которая наклонилась совсем близко и почти опирается своей рукой о мою.
— Знаешь, — наконец говорит она, — мы могли бы попасть в Нью-Йорк. Мы могли бы попасть в любое место, какое ты только захочешь, в Европу, куда угодно. С этой мантией нам даже не понадобятся паспорта.
Я не знаю, пытается ли она выразить сочувствие или хочет отвлечь меня от выполнения задания, от Викторианы. Что бы то ни было, я качаю головой.
— Мне, наверное, пора снова браться за работу. Не думаю, что Зиглинда с Зигфридом здесь. Может, им придется лететь сюда на самолете. Тогда, кстати, понятно, почему Норина-Зиглинда хотела воспользоваться мантией, чтобы добраться до Залкенбурга.
— Моя бабушка-колдунья не могла перемещаться при помощи волшебства. У нее даже не было метлы.
Буду знать.
— Так что надеюсь, у меня есть день-другой, пока они меня не догонят. Я, конечно, перенесу тебя обратно в мантии, но потом мне надо будет начинать действовать.
— Ты хочешь оставить меня в отеле? — У Мэг дергаются губы.
— Конечно. Где же еще? У меня работа и вообще.
— Понимаю. — Она смотрит вверх, щурясь от солнца. — Я просто думала, что, может, смогу тебе помочь. Это лето довольно скучное и для меня тоже.
— Помочь мне? Как?
— Ну, ведь один раз я тебе все-таки помогла? Ты был бы уже мертв, если б я не появилась.
Мэг права. Вдруг мне начинает нравиться эта идея — хорошо, если Мэг будет рядом, если я буду не один.
— Приключения — это классно, — мечтает она.
— Вот что я тебе скажу… — говорю я, зная, что, произнося это, соглашаюсь взять ее с собой, — давай, когда у нас в следующий раз будут проблемы, сразу набросим мантию и изо всех сил пожелаем оказаться в Нью-Йорке?
— Забили, — усмехается Мэг.
— Только нужно уточнить, в каком конкретном месте ты хочешь очутиться. Иначе окажешься посреди Пятой авеню или где-нибудь в этом роде.
— Мы можем пожелать попасть в театр.
— На свободное место, — уточняю я.
— Или, еще лучше, на крышу Эмпайр-стейт-билдинг.
— На смотровую площадку Эмпайр-стейт-бил-динг.
Я представляю, как сжимаю в руке шпиль этого здания, словно Кинг-Конг в фильме.
— Согласна, — говорит Мэг, — но сейчас мы должны пожелать оказаться на земле, под этим деревом.
— Прямо под ним, без шуток.
Итак, я укутываю нас в мантию, и мы желаем.
Глава 27
Ральф Уолдо Эмерсон однажды сказал: «Немногие знают, что нужно для прогулки. Вам понадобятся выносливость, простая одежда, проверенная обувь, способность чувствовать природу, хорошее настроение, любознательность, хорошая беседа, хорошее молчание, и всего в меру». Я говорю это Мэг, пока мы пробираемся по тропинке к домику лесничего. Я думал попасть туда с помощью мантии, но если Зиглинда слышала, как я беседовал с Тоддом, то она может нас там поджидать. К тому же сегодня хороший денек, и я должен изучить рельеф местности, а может, даже поискать лягушку. Хотя, конечно, в километрах диких зарослей это будет трудно сделать.
— Я все думала, а когда же появится обувь. — говорит Мэг. — Не могло же у тебя быть цитаты без обуви.
— Во всех хороших цитатах упоминается обувь, — заверяю я ее. — И Эмерсон был прав. Обувь важна. — Я смотрю на свои старые «Найки», которые взял в дорогу, а потом на босоножки Мэг. — Вот твоя, например, не очень удобная.
— «Я по-прежнему твердо стою обеими ногами на земле, только обувь на мне получше» — это слова Опры Уинфри, — говорит Мэг, но при этом морщится. — На самом деле у меня и правда скоро волдырь будет. Может, как-нибудь заскочим домой и возьмем там мои кроссовки?
— А пока справишься?
— Да. Думаю, я должна дать тебе это. — Она вынимает кольцо с опалом. — Если вдруг мы снова разлучимся.
Я беру его, и мы идем дальше к лесничему. С обеих сторон нас окружает высокая трава, запах мангровых деревьев усиливается, и на тропинке уже больше песка, чем грязи. Печет так, что глазам больно смотреть. Я хочу достать из рюкзака солнечные очки, но, зная, что у Мэг их нет, из солидарности тоже щурюсь. Раз в несколько минут солнце закрывает большая птица, и на мгновение наступает облегчение, но потом снова возвращается испепеляющая жара. Облаков нет.
