– Я тоже не думаю, – признался Дронго, – поэтому
не могу принять эту версию. Начнем с ключа. Вы же видели, каким он был пьяным.
В таком состоянии еще умудриться вспомнить про ключ и положить его в мой
пиджак. И, главное, зачем? Ведь она была у своей каюты и собиралась в нее войти.
Значит, получается, что он сделал все, чтобы ключ нашли у нее. Но это глупо.
Затем дальше. Предположим, что он убил Северцова. Зачем он так демонстративно
ушел с Зигнитисом, когда их видела Слепакова. Ведь он не был идиотом и должен
был хотя бы не стоять рядом с латышским ювелиром, чтобы его не заподозрили в
этом убийстве. А он, словно нарочно, уходил вместе с Зигнитисом. Нет, нет. Я не
могу поверить в эту версию. Я собираюсь навестить сегодня вдову ювелира. Может,
пойдем вместе? Она доверяет вам больше остальных. Вы все-таки литовец, их
сосед.
– Пойдемте, – согласился Пятраускас, – я тоже
собирался ее навестить. Она прямо почернела на глазах. Наверное, не думала, что
все этим закончится.
– У нас осталось только пятеро подозреваемых, –
напомнил Дронго, – Шакеев, Помазков, Вахидов, Ефимов, Ваккер. Только пять
человек, если считать, что Талвеста уже тоже нет в живых. И я боюсь, что это не
самоубийство, а вполне банальное убийство. Его просто выбросили в океан. И
сделал это тот, кто боялся огласки, кого Талвест знал и мог выдать. Или мог
заподозрить в этих убийствах.
Они прошли к каюте, которую занимала семейная чета латышей,
и Пятраускас постучал. Ответом было молчание. Он снова постучал.
– Войдите, – услышали они голос Дагнии Карловны.
Дронго вошел в каюту следом за Робертом. Увидев вдову
ювелира, оба нахмурились. За эти сутки она превратилась в старуху – нечесаные
волосы поседели, лицо обмякло, под глазами появились большие мешки.
– Нужно прислать к ней врача, – шепнул Пятраускас, но
она его услышала.
– Мне врач не поможет, – сказала она, – мне уже
никто не поможет. Мы ведь были с ним знакомы еще с детства, когда он работал
мальчиком у моего отца. Больше сорока пяти лет. Мы так привыкли друг к другу,
что никогда не оставались в одиночестве больше двух дней. И вот уже второй день
я одна.
– Вы ничего сегодня не ели, – участливо произнес
Роберт.
– Я хочу умереть, – заявила она. – Зачем мне жить?
Детей у нас не было. А моя племянница уже давно ждет, когда сможет прибрать к
рукам все наше имущество. Пусть остается ей, она хотя бы не станет ничего
разрушать. Наоборот, приумножит. Она дочь моего брата. Пусть все останется ей.
– Вам нужно себя беречь, – возразил Пятраускас.
– Уже ничего не нужно, – отмахнулась Дагния
Карловна, – теперь ничего. Но хорошо, что вы пришли. Я уже поняла, что
этот господин – из полиции или из прокуратуры. – Она показала пальцем на
Дронго. Он не стал возражать, только кивнул в знак согласия.
– Я хочу, чтобы вы нашли того, кто задушил Юриса. Чтобы вы
его нашли. Если нужно, я готова заплатить. Если нужно помочь, я найду вам
помощников. Только найдите того, кто это сделал.
– Мы пытаемся, – осторожно признался Дронго, – мы
делаем все, чтобы раскрыть эти два убийства.
– Два убийства, – повторила она. – Да, я вам
должна все рассказать. Наверное, это сам Бог вмешался, чтобы наказать
виноватых. Дело в том, что мой муж много лет работал с этой якутской компанией.
Там был Леонид Маркович Раздольский. Он все время требовал больше и больше
денег. Говорил, что основной риск берет на себя. Это не нравилось Юрису, но он
молчал. Пока к нам не приехал Северцов. Они долго разговаривали и решили, что
нужно убрать Раздольского. Приехавший гость обещал, что уже все продумал,
говорил про какую-то соседнюю квартиру сестры. Когда он уехал, Юрис позвал
Талвеста. Этот эстонский мальчик у нас давно работал. Он был такой толковый,
все понимающий без лишних слов.
Мой муж послал Талвеста в Москву. Там нашли какого-то
важного человека, который все организовал. Раздольский случайно «выпал» из
окна, и через некоторое время на его место сел сам Игнат Никодимович. Но он
оказался еще более жадным, чем его предшественник. Юрису это очень не
нравилось, пока Северцов не решил, что пора избавляться от части камней, ему
нужны были крупные суммы, в компании была большая недостача. Северцов снова
приехал к нам, и они договорились с Юрисом, что выйдут на нужных
клиентов. – Она замолчала, словно вспоминая. Задумалась. Затем подняла
голову, продолжая говорить: – Тогда Юрис нашел очень солидных покупателей. Но
они сказали, что нужно где-то встретиться. Юрис долго думал, где им лучше
встретиться и неожиданно узнал про круиз на Таити. Он подумал, что это самое
лучшее место для встречи. Уговорил Северцова. Тот сначала не соглашался. Потом
согласился. Но решил на всякий случай взять с собой Ефимова, своего компаньона.
А может, тот не доверял Северцову и тоже решил с ним поехать. Они взяли еще и
Ваккера, этого бессовестного еврея, который считает себя хорошим ювелиром.
Взяли назло Юрису, чтобы показать нам какой независимый ювелир у них есть. Мы
все понимали, но не возражали. В Токио мы встретились и все обговорили. Но
Северцов сказал, что у него появились проблемы. Юрис считал, что он, как
всегда, нас обманывает, чтобы присвоить себе больше денег. Ведь проблемы
требуют своего решения, а без денег их решить невозможно. Юрис говорил, что
Северцов пойдет на все, чтобы урезать нашу долю.
В первый день Игнат Никодимович встретился с нами на палубе
и сказал, что здесь случайно оказался нужный человек, который будет его
охранять. Мы поняли, что он снова пытается нас обмануть. Ведь «нужному
человеку» он будет платить из нашей доли. На следующий день должны были
состояться переговоры. Юрис сказал, что не допустит обмана со стороны
Северцова. Но ночью кто-то вошел в каюту Игната Никодимовича и зарезал его. Мы
не знали, что нам делать. Без Северцова любая сделка была невозможной. Тогда
Юрис решил, что нужно самому договориться с клиентами. Но в этот день кто-то
вызвал Юриса на берег для переговоров. Сообщение принес Талвест. Юрис ушел
вместе с ним и потом не вернулся. А через час мне сообщили, что там нашли его
труп. Я искала Талвеста, но нигде его не нашла. Но это он увел моего мужа, он
нашел нужного человека для устранения Раздольского. Если вы его арестуете, то
все узнаете.
Дронго и Роберт переглянулись. Оба нахмурились, но ничего не
сказали в ответ.
– Я хочу вам сказать, что там очень хорошие камни, –
продолжала Дагния Карловна. – Я видела каждый камень, который шлифовал мой
муж, – они были настоящими произведениями искусства. Они нашли клиентов,
которые готовы были заплатить большие деньги и перевести их в нужные банки. Но
Северцова и моего Юриса убили не они. Клиенты не стали бы их убивать. Это
сделал кто-то другой. Перед уходом на берег Юрис сказал мне, что убийца
Северцова наверняка хотел знать номера банковских ячеек. И поэтому не сразу
убил Игната Никодимовича. Возьмите Талвеста, и он покажет вам этого человека.
Он умный и хитрый, но вы его сможете взять. Все зависит от вас.
Она закончила говорить и пошатнулась. Закрыла глаза. Потом
снова их открыла.
