Он вновь умолк, лежа вплотную к ней. Руэ откинула назад свои волосы, упавшие ей на лицо. Взгляд Бека с интересом проследовал за этим ее движением, и он протянул руку, чтобы помочь ей.
— Я должен спуститься в Крэйк, — молвил он. — Я должен вернуть меч Квентина. Хочу, чтобы он был здесь, когда он очнется.
Она кивнула:
— Хорошо.
— Ты присмотришь за Грайан ради меня, пока меня не будет?
Она улыбнулась и поцеловала его в губы.
— Я не могу, Бек. — Руэ прикоснулась к кончику его носа. — Я иду с тобой.
Когда она сказала это, Бек испугался. Внешне он никак не проявлял своего страха, но в душе его царила буря. Он был в состоянии думать лишь о том, как он боится за нее, как страшится того, что может случиться. Это уже произошло с Квентином Ли, а ведь его брат, по крайней мере, был под защитой меча Ли. Одна рука Руэ была в лубке, и она вообще не владела никакой магией. Если бы он согласился на то, чтобы она отправилась туда, он принял бы на себя ответственность за них обоих. Бек не был уверен в том, что ему хотелось этого сейчас, сразу после того, как он так ужасно подвел Квентина.
— Я не думаю, что это хорошая мысль, — сказал он ей, не найдя ничего лучшего, чтобы не разъярить Руэ и не укрепить ее решимость.
Она, казалось, размышляла над тем, насколько удачно он выразил свое возражение, а затем улыбнулась:
— Знаешь, что мне больше всего нравится в тебе, Бек? Не внешность, и не твой смех, и не то, как ты воспринимаешь мир, хотя все это мне тоже по душе. Что мне действительно нравится в тебе, так это то, что ты ведешь себя со мной так, будто я не как все. Ты уважаешь меня. Я не должна драться с тобой, чтобы заставить уважать себя. От тебя я могу ожидать этого как чего–то само собой разумеющегося. Мы на равных. Я могу даже быть лучше кое в чем. — Она сделала паузу. — Я бы не хотела потерять это.
Ему нечего было ей сказать. Он просто кивнул и улыбнулся ей в ответ, а она страстно поцеловала его, чтобы показать, как высоко она ценит проявленное им понимание. Поцелуй ему понравился, но опасения по поводу предстоящей совместной вылазки нисколько не развеялись.
Тем не менее, вопрос был решен, поэтому они тихонько скользнули за борт, затем по краю утеса добрались до начала тропинки и отправились по ней вниз. Было уже настолько светло, что можно было различить очертания деревьев. Легкий утренний ветерок медленно шевелил листву и ветки. Во время спуска Бек сканировал все вокруг с помощью магии, не желая быть застигнутым врасплох, даже если то, что он делал, могло послужить предупреждением самке мертвого граака. Он уже решил, что если самка будет где–нибудь поблизости, то они тут же повернут назад. Даже Рыжая Крошка не могла с этим спорить.
Но фортуна улыбнулась им, и они проникли в Крэйк незамеченными. С помощью песни желаний Бек сделал их невидимыми. Укрытые шлейфом тумана и лишенные запахов, которые могли привлечь плотоядных хищников, они скользили между деревьями, легкие и свободные как призраки. Меч Квентина, заляпанный грязью, но все еще целый, лежал рядом с тушей бездыханного граака. Подхватив его, они отправились в обратный путь. Солнце уже позолотило иззубренные верхушки гор на востоке, когда они начали свое восхождение по тропинке.
«Это оказалось так легко», — подумал в изумлении Бек, когда они добрались до утеса. Почему это не прошло так же легко для Квентина? Но тогда, конечно, не было бы того толчка, который помог очнуться Грайан, а он сам не увидел бы, что теперь она откликается на боль и страдание не как ведьма Ильзе, а как его сестра. Он не открыл бы, что она, быть может, вернется в конце концов, когда будет готова к этому.
Руэ Меридиан обернулась к нему, озорной взгляд ее зеленых глаз светился удовлетворением:
— Признайся, это было не так уж и плохо.
Бек покачал головой и вздохнул:
— Да.
— Вспомни об этом в следующий раз, когда задумаешь что–нибудь опасное без меня. — Обхватив его за шею обеими руками, она притянула его к себе. — Если ты любишь меня, если я люблю тебя, то не может быть и речи, чтобы такое когда–нибудь случилось. В противном случае наши чувства друг к другу — ненастоящие.
Он покачал головой:
— Нет. Это — настоящее.
Руэ улыбнулась, откидывая назад с лица пряди длинных волос:
— Я знаю. Поэтому не забывай об этом.
Она прибавила шагу и пошла впереди него. Он смотрел ей вслед, едва владея собой. В ее словах и улыбке, во всем, что она говорила и делала, он видел будущее, превосходившее все его ожидания, все, что он когда–либо представлял возможным. Это была лишь мечта, но разве действительность не зарождалась в мечтах?
Его приподнятое настроение тут же исчезло под напором сомнений. «Это глупо — позволять себе так думать, — размышлял он, — дать возможность чувствам затуманить рассудок. Да ты только посмотри, где находишься. Только подумай, что на тебя обрушилось. И как все это соотнести с мечтаниями?» Он смотрел, как удалялась от него Руэ Меридиан, и одновременно ощущал, как тают его мечты, слишком иллюзорные, чтобы удержать их, слишком хрупкие, чтобы ухватиться за них. Он рисовал картины на песке, но вот наступил прилив.
Когда они добрались до тропинки и подходили к «Ярлу Шаннаре», то обнаружили Редден Альт Мера и его скитальцев, собравшихся на краю утеса. Они смотрели на восток. Со стороны побережья приближались Крылатые Всадники, с которыми был кто–то еще.
ГЛАВА 25
Когда Моргавр обнаружил, что Арен Элессдил исчез, он велел привести к нему Райер Орд Стар. Она заявила, что ей ничего об этом не известно, зная, что он может прочесть ложь в глазах и почуять ее в дыхании. Уже испытывая подозрения по поводу ее неудач, как в поисках следов «Ярла Шаннары» и его команды, так и ведьмы Ильзе и ее брата, он без промедления решил, что она помогла сбежать эльфийскому принцу. Какой бы полезной ни была провидица, она более не представляла для него интереса.
Он отдал ее Кри Бега и его мвеллретам, которые раздели и жестоко избили ее. Они сломали ей все пальцы и изрезали ступни. Они мучили ее, пока она не потеряла сознание. Когда она вновь очнулась, они подвесили ее за запястья на нок–рею и отхлестали бичом из сыромятной кожи, а затем оставили ее сгорать под палящим полуденным солнцем. Они не дали ей ни воды, ни одежды, не обработали ее раны. Она висела, покинутая всеми, сознание ее было затуманено болью и жаждой, погрузившей ее в забытье.
Лишь однажды Моргавр заговорил с ней.
— Используй свой дар, маленькая провидица, — посоветовал он, стоя прямо под ней и с интересом прикасаясь к ранам на ее теле. — Найди тех, кого я просил тебя отыскать, и я дам тебе умереть быстро. В противном случае я сделаю так, чтобы твоя агония длилась до тех пор, пока я сам не обнаружу их. Я могу сделать и кое–что еще, и тебе будет гораздо больнее, чем до сих пор.
Сознание в ней еле теплилось, когда он произносил эти слова, но разум еще не покинул ее. Она знала, что если даст ему то, что он хочет, если скажет, где найти ее друзей, он не убьет ее быстро, как сказал, но сделает то, что сделал с Аденом Кеттом. Ему хотелось бы этого — поглотить ее мозг, разум провидицы, чтобы узнать, каково это. Он до сих пор не сделал так только потому, что все еще надеялся добраться с ее помощью до тех, за кем охотился. Если бы он настолько повредил ее, она не смогла бы оказать ему никакой помощи. С этим он мог и повременить несколько дней. В этом плане он был терпелив.
