— Уже переоделись, — сказал Балодис, —
правильно сделали. Мы выходили на улицу, там такая жара.
— Не больше тридцати пяти, — сказал Дронго.
— Это мало? — изумился Ионас.
— Нормально, — улыбнулся Дронго, — для меня
такая жара привычна. Я родился в Баку, а там часто бывает за тридцать. Поэтому
мне даже нравится такое солнце и такая погода.
— Как может нравиться такая жара, — проворчал
Балодис, — с ума можно сойти. А говорят, что завтра будет еще жарче.
Тридцать семь в тени. Вы можете такое представить?
— Вполне. Вот тридцать семь мороза я не могу
представить. Сразу превращусь в льдинку и замерзну.
— Лучше холод, чем жара, — убежденно сказал Ионас,
громко икнув. — От холода можно спрятаться, тепло одеться, а что делать
под таким солнцем?
— Вы неправы, — возразил Дронго, — из мировой
истории известно, что первые признаки цивилизации появились в долинах
Междуречья, в Египте, Вавилоне, Древнем Китае и Древней Индии. Заметьте, что
это были очень жаркие страны. Солнце сыграло решающую роль в становлении нашей
цивилизации. Судя по вашему виду, сегодня днем вы к солнцу прибавили еще и
изрядную дозу пива.
— Не буду спорить, — усмехнулся Балодис. — А
вы, наверное, приехали из-за Лилии? Только она уже уехала. Вы напрасно так
нервничали из-за нее. Она женщина с понятием. Знает, как себя подать. Наверное,
рассказала вам историю про своего мужа, поплакала, что напрасно облила его
кипятком. Она часто устраивает такие сцены, чтобы вызвать в мужчинах жалость.
Ей кажется, что так легче взять мужчину. Думаете, она со мной не проделывала
таких опытов? Только со мной не прошло, поэтому она меня и невзлюбила.
— Почему?
— Наверное, потому, что не попался на ее удочку. Меня
вообще трудно обмануть, — немного самоуверенно сказал Балодис. Он смотрел
на Ингрид. — Просто Лилия не в моем вкусе, — добавил он сквозь зубы.
— Они уехали?
— Решили отдохнуть, — кивнул Балодис, — она
наверняка залезет в постель к этому старому развратнику, — вдруг сказал
он, закрывая глаза.
— Кого вы имеете в виду?
— Конечно, Витаса, — открыл глаза Ионас. —
Разве вам Зитманис не говорил? Наш молодящийся режиссер спит со всеми подряд.
Ему все равно, с кем и когда. Просто очень молоденьких девочек он боится. Пару
раз опозорился, над ним начали смеяться, вот он и боится теперь к ним
подходить. Встречается только с женщинами бальзаковского возраста.
— Мне кажется, он мудрый человек, — заметил
Дронго, с трудом сдерживая смех, — он делает правильный выбор.
Балодис недоверчиво посмотрел на него. Потом пожал плечами.
— Это его дело. Меня такие вещи не касаются.
Дронго поднялся, увидев, что к ним направляется Гарсиа.
— Мы сегодня быстро закончим, — пообещал
Гарсиа, — к шести часам. Мы даже немного сократили нашу сиесту. Хотя у
французов не бывает сиесты. А фотограф и визажисты — французы. Завтра с утра
съемок не будет. Мы поедем на экскурсию по Севилье. И мы хотим, чтобы ваша
группа посетила наш кафедральный собор. Это бывшая мечеть, переделанная… в
четырнадцатом веке. Нет, перестроенная. Так правильно. Самый большой
католический собор Испании, — сказал он со значением, — и второй в
мире после собора в Ватикане.
— Третий, — возразил с улыбкой Дронго, — ведь
есть еще собор святого Павла в Лондоне.
— Он не считается, — резко возразил Гарсиа, —
я говорил о католических соборах, а он протестантский. Испания — католическая
страна, сеньор. Здесь никогда не было другой религии.
— А халифаты? — напомнил Дронго. — А
государство мавров? А Реконкиста? Вы же сами сказали, что собор — бывшая
мечеть?
— С вами не поспоришь, сеньор, — согласился
Гарсиа, — но сейчас мы верные католики, и этот храм самый лучший в
Испании.
— Я обязательно с вами поеду, — пожал ему руку
Дронго, — и вообще скажу вам по секрету, что мне очень нравится в вашем
городе.
— Ах, сеньор, — на лице Пабло Гарсиа появилось
блаженное выражение лица, — вы даже не знаете, как мы любим свой город.
Конечно, в Испании много прекрасных городов, но Севилья — любовь на всю жизнь.
Кстати, учтите, что сегодня магнитая буря. У вас давление нормальное?
— Нормальное, — ответил Дронго. — На сегодня
больше нет никаких неприятных известий?
— Только приятные, — широко улыбнулся
испанец. — В половине десятого мы собираемся на ужин. Так попросили наши
женщины, они хотят немного отдохнуть.
— У меня на восемь назначена встреча, но я постараюсь
успеть к половине десятого на ваш ужин, — согласился Дронго.
Он вернулся на скамью и сел рядом с Балоди-сом. Очевидно,
Ионас позволил себе выпить несколько больше пива, чем обычно, так как он
задремал на скамье к большому неудовольствию
Руты Юльевны, которая несколько раз возмущенно фыркнула,
проходя мимо них.
«Значит, так, — подумал Дронго, — кажется, уже в
первый день я узнал много интересного. Режиссера Витаса Круминыиа постигло несколько
сексуальных неудач, и поэтому он боится встречаться с молодыми женщинами.
Возможно, он ненавидит их настолько, что решил устранить Ингебору и угрожал
Ингрид. Что касается замкнутого Медниса, то он бывший спортсмен, которому не
удалось ничего достичь. К тому же его не любят в группе, не считают
профессионалом в своем деле. У него вполне мог развиться комплекс
неполноценности, а на фоне этого — агрессивность. Теперь сам Ионас
Балодис. — Дронго посмотрел на него. — Кажется, Лилия сказала, что
Ионас иногда злоупотребляет спиртным. И судя по всему, его заставляет держаться
только страх перед Зитманисом, который взял его на работу. Балодис сам говорил,
что его не уважают. Кроме всего прочего, обильные возлияния могли сказаться и
на его психике. И среди этих троих он физически самый сильный. И наверное,
самый сломавшийся. Ведь по-существу охранять группу — это значит выслушивать
все претензии не только Руты Юльевны, но и остальных членов группы».
Елена Доколина встала перед фотографом, чтобы продолжить
съемку. Ингрид разрешили немного отдохнуть. Она взяла бутылку воды и подошла к
ним. Дронго поднялся, и Балодис свалился на скамью, так и не проснувшись.
— Он, наверное, много выпил, — сказала Ингрид,
взглянув на него с неодобрением.
— Мужчины часто пьют от неустроенности их жизни, —
пояснил Дронго.
Она взглянула на него своими темно-синими глазами.
— Вы тоже часто пьете?
— Нет, я вообще не пью. Но в последнее время мне иногда
хочется напиться.
— Почему? — спросила она, не спуская с него глаз.
— Наверное, потому, что у меня тоже неустроенная
жизнь, — признался Дронго.
Она поставила бутылку на столик. И снова посмотрела на
Дронго.
