Лена посмотрела на него. В глазах мелькнула радость,
смешанная с сомнением.
— Вы возьмете меня с собой? — спросила она.
— Конечно, — улыбнулся Дронго, — но только,
если вы хотите.
Она взглянула на его высокую атлетическую фигуру. Такой
мужчина внушал доверие.
— Очень хочу, — призналась она, — я так боюсь
оставаться одна.
— Тогда пошли, — решил Дронго, — не нужно
здесь долго стоять. Иначе у сотрудников полиции могут возникнуть к нам
дополнительные вопросы.
Глава 10
Ночные города разительно отличаются от дневных. Он знал это
еще по Кракову Тогда, в Г восьмидесятом, они ходили по ночному Кракову,
удивляясь его строгой красоте, которая в сочетании с гулкой ночной тишиной
создавала особый | эффект сопричастности к прекрасному. Днем в сутолоке, среди
спешащих людей и загрязняющих атмосферу выхлопами машин, трудно разглядеть
зримые черты города. Они исчезают в энергетике людей, населяющих этот город. И
только в ночной тишине, когда ничего не отвлекает от созерцания прекрасного, можно
по-настоящему насладиться величественным и спокойным городом. Севилья по-праву
считается одним из самых v красивых городов Испании. Но не только благодаря
кафедральному собору и своему историческому центру, где причудливые переулки и
улочки создают неповторимую атмосферу средневековой Андалузии. Город солнца и
света поражает не только причудливыми линиями мусульманской, мавританской
архитектуры, но и впечатляющими фресками последующих культур, особенно
ренессанса и барокко, наложивших свой отпечаток на архитектуру города.
Дронго и Лена вышли на площадь и, перейдя улицу, двинулись
по авениде де ла Конститусьон. Они проходили мимо собора, который ночью казался
несколько мрачным, но особенно величественным. Своим фасадом он выходил прямо
на улицу, по которой они шли. Их гулкие шаги раздавались в тишине ночного
города. Редкие прохожие оборачивались на Доколину. Она была более высокого
роста, чем испанки, а ее белокурые волосы вызывали томительное волнение у
проходивших мимо испанцев.
Южанам почему-то особенно нравятся блондинки, может, поэтому
в Италии был создан настоящий культ золотых волос, когда тысячи девушек
перекрашивали свои волосы. В Испании не было подобного повального
помешательства, и все же испанские девушки охотно перекрашивали волосы, надеясь
понравиться большему числу мужчин.
— Вы пользуетесь популярностью, — нарушил молчание
Дронго, заметив, что проходившие мимо двое испанцев восторженно зацокали
языками, посматривая на высокую блондинку. К тому же она была в короткой юбке,
так выгодно обнажавшей ее длинные ноги.
— Иногда мне хочется содрать мою красоту ногтями, чтобы
на меня никто не смотрел, — неожиданно сказала его спутница.
Дронго нахмурился. Когда так говорит двадцатилетняя
красавица, внешние данные которой позволяют ей чувствовать себя достаточно
уверенно, значит, у нее с психикой не все в порядке. Или с судьбой.
— Красота редкий дар, — осторожно сказал
Дронго, — она дается не каждому. Наверное, Бог решил наградить именно вас.
— Не знаю, — пожала плечами Лена. — Но я
думаю, пословица «Не родись красивой, а родись счастливой» верна. На конкурсе
мне все говорили, что я обязательно возьму первое место. С моими данными я его
обязательно выиграю. А я заняла только третье. Нет, я не обиделась, я, конечно,
понимала, что Ингрид и Ингебора очень красивы, но все равно было обидно.
— Но вы все равно сюда приехали, — напомнил
Дронго.
— Верно, — согласилась она, — но только из-за
того, что случилось с Ингеборой. Хотя я думаю, что она родилась счастливой. У
нее несчастья быть не может.
— Она не приехала с вами, — осторожно заметил
Дронго.
— И очень хорошо, что не приехала, — вспылила
неожиданно Лена. — Думаете, мне приятно, что я заняла ее место? Все время
чувствовать на себе неодобрительные взгляды. И помнить, что я приехала сюда
только потому, что с ней случилась беда.
— Вы в этом не виноваты, — сказал Дронго,
внимательно глядя на свою собеседницу.
— А может, виновата, — неожиданно сказала
она. — Мне иногда кажется, что я вообще очень виновата. И несчастную
Ингебору облили из-за меня, чтобы я могла поехать в Испанию.
— Что? — удивился Дронго, чуть замедлив
шаг. — Как вы сказали?
— Может, и так. — Лена взглянула на стену собора,
мимо которой они проходили. — Правда говорят, что здесь похоронен сам
Колумб?
— Наверное, правда, — ответил Дронго, — хотя
некоторые историки считают, что сюда привезли останки его сына Диего, а прах
Колумба до сих пор покоится в Санто-Доминго. Завтра утром у вас нет съемок и вы
можете посетить этот собор. Он находится рядом с нашим отелем. Нужно только
перейти площадь.
— Вы были во многих странах? — неожиданно спросила
она.
Он молчал.
— Вы не можете говорить об этом? — испугалась
Лена.
— Нет, — улыбнулся Дронго, — эти времена уже
давно прошли. Я думаю не об этом. Я вспоминаю, в скольких странах я побывал.
Никогда не считал, но, наверное, около семидесяти. Кроме Австралии и Антарктиды
я был практически везде.
— Как интересно, — протянула она, — а я нигде
не была.
— У вас еще все впереди, — улыбнулся
Дронго. — Сколько вам лет?
— Двадцать только исполнилось, — призналась
она, — четыре месяца назад.
— Значит, я более чем вдвое старше вас, — сказал
он. — Уверяю вас, все самое лучшее еще впереди.
— Моя мама говорит мне то же самое, — призналась
Лена.
— Сколько лет вашей маме?
— Сорок два, — сказала она, и он, споткнувшись,
едва не упал. Кажется, такие удары он скоро начнет получать на каждом шагу. Ее
маме было сорок два года. Столько, сколько и ему. Получается, что он мог быть
отцом этой красивой девушки. Кажется, впервые он так явно ощутил свой возраст.
— Она говорила мне, что для мужчины сорок лет — самый
лучший возраст, — продолжала Лена.
Чему он удивляется? Все правильно. Все так и должно быть.
Он родился тысячу лет назад, в другое время и в другую
эпоху. Он, словно «горец» из одноименного фильма, прошел сквозь эпохи и страны,
чтобы оказаться в Севилье, летом первого года нового века. Дронго слушал свою
спутницу и вспоминал.
Сколько стран и путешествий, сколько разных людей и
различных историй. Сколько счастья и боли за одну жизнь, сколько примеров
предательства и потрясающей мужской дружбы. Сколько…
— Вы меня не слушаете? — спросила Лена.
— Конечно, слушаю, — ответил Дронго, — и ваша
мама права. В сорок лет мужчина становится взрослым.
— А женщина? — лукаво взглянула она на него.
