Он медленно повернулся и направился в сторону Садового
кольца.
– Девушка! – позвали сзади. – Нельзя ли побыстрее?
Клавдия слезла с подоконника и стыдливо одернула халат.
– Извините, – пробормотала она. – Я вас слушаю.
– Сергей Мерцалов, – задыхаясь от собственной оперативной
смекалки, доложил Дима. – Он живет в доме напротив. Адрес: Хохловский переулок,
дом пять, квартира сорок. Вчера сразу после двенадцати ушел гулять с собакой и
не вернулся. Был одет…
– Подожди, – перебил Андрей, и сердце вдруг ударило сильнее.
– Как, ты сказал, его зовут?
– Сергей Мерцалов, – сверяясь с блокнотом, ответил Димка. –
А что? Что-то не так? Нет, вы не подумай – те, Андрей Дмитриевич, я же не
утверждаю, что это он… Просто он подходит – живет напротив, тридцать пять лет,
собака у него, рыжая колли… И вчера домой не вернулся…
Но Андрей не слушал Диму Мамаева.
“Ты помнишь Иру Мерцалову? – спросила бывшая жена, и он
услышал ее так, как будто она снова говорила с ним по телефону, а он мучился от
головной боли. – Мы вместе работали когда-то, я тебе про нее много рас –
сказывала. Ну, у нее еще такой потрясающий муж, Сережа, ну я тебе говорила….
Сережа – очень, о-очень известный врач. С мировым именем. Ирочка позвонила
именно мне потому, что не знала, что мы с тобой развелись. Она просила помочь…
Сереже с недавних пор кажется, что за ним кто-то следит…”
“Как я тогда ответил? Когда кажется, креститься нужно?”
“Ты должен разобраться в ситуации. Поговорить с ним,
выяснить, кто за ним следит и почему. Сережа ничего не выдумывает, поверь мне…”
Лучше бы выдумывал.
– Ольга, сходи по адресу, – распорядился Андрей. – Игорек,
мне нужно тебе два слова сказать.
То, что осталось от человека и его собаки, уже собирались
увозить. Там не спеша двигались санитары, и мигалка снова работала. Как будто
“Скорая” могла чем-то помочь Сергею Мерцалову.
– Что, Андрей?
– В субботу с утра мне звонила моя бывшая… – начал Андрей.
– После той поддачи? – развеселился Игорь.
– После нее, – кивнул Андрей. – Она что-то долго несла, не
имеющее отношения к жизни, а потом сказала, что ее коллега, детская врачиха Ира
Мерцалова очень беспокоится за мужа. Мужу кажется, что за ним следят. – Игорь
длинно свистнул. Андрей втянул в легкие дым. – Мужа зовут Сергей Мерцалов, и он
какой-то там суперврач. Она хотела, чтобы я… разобрался…
– Ну да, – кивнул Игорь. – А она не хотела, чтобы ты к нему
в телохранители поступил?
– Я сказал, чтобы они обращались в частную контору, –
продолжил Андрей. Сигаретный дым прилипал к языку, обволакивал его непривычной,
отвратительной горечью. – И поменьше телевизор смотрели. Выходит, не прав я
был.
Игорь посмотрел на него внимательней.
– Выходит, не прав, – согласился он осторожно. – И что из
того? Ты чего, собираешься по этому поводу убиваться “за дорогим покойником,
как за родным братом”? И может еще, это и не Мерцалов никакой.
– Мерцалов, – сказал Андрей. – Это я тебе точно говорю.
Пойдем дедулю порасспросим.
“Ты должен разобраться в ситуации. Поговорить с ним,
выяснить, кто за ним следит и почему…”
Он ничего и никому не был должен. Ни разбираться, ни
выяснять. Еще не хватает, чтобы оперативники взялись проверять всякие идиотские
подозрения!
Андрей швырнул сигарету в лужу. Она зашипела, испустив
напоследок тонкую струйку синего дыма, которую дождь тут же прибил к земле.
Андрей даже не стал слушать бывшую жену, не то что вникать в
чужие проблемы. И мужика убили в двух шагах от собственного дома. Но если он
что-то там подозревал, значит, нужно было проявить хотя бы минимум
осторожности!
Твою мать…
Внезапно все это перестало быть работой. Как будто он всю
жизнь дружил с неизвестным Сергеем Мерцаловым, играл в одной песочнице, сидел
за одной партой и делил первую сигарету.
С Андреем за десять лет службы такое случилось в первый раз.
Он слышал от мужиков, что иногда такое бывает, но никогда не испытывал на
собственной шкуре.
Лучше бы и дальше не испытывал.
Ему всегда были чужды высокие материи, и слово-сочетание
“дело, которому ты служишь”, вызывало в нем раздражение и недоверие. Никогда он
не думал, что чему-то там служит. Он делал то, что у него получалось лучше
всего. Гораздо лучше, чем, например, проникновение в основы древнеримского
права. А в университете он только и занимался тем, что проникал в основы
неизвестно чего.
“Если бы я в субботу поехал и встретился с ним, сейчас он
был бы жив. Или не был?”
Морщась, как от сильной зубной боли, Андрей дернул дверцу
милицейских “Жигулей” и сел на заднее сиденье, рядом с пожилым мужчиной в сером
плаще.
– Здрасьте, – сказал Андрей и сунул ему под нос
удостоверение. – Майор Ларионов.
Мужчина с некоторым испугом покосился на открытое
удостоверение и замигал глазами. “Небось без очков ничего не видит”, – подумал
Андрей.
– Здравствуйте, товарищ майор, – пробормотал мужчина. –
Доброе утро.
Андрей усмехнулся.
– Как вас зовут?
– Белов Владимир Иваныч, – с готовностью сообщил мужчина. –
Ваши… коллеги уже все записали.
– Расскажите мне, как вы его нашли, – скучным голосом
попросил Андрей.
В крышу машины усыпляюще стучал дождь. Андрей судорожно
зевнул, не разжимая челюстей. Почему-то ему ужасно не хотелось слушать Белова
Владимира Ивановича.
– В шесть часов… ну, может, минут в пять седьмого я вышел
погулять с Норой. Нора – это наша такса. – Он как-то неловко подвинулся на
сиденье, и Андрей вдруг увидел на полу длинную печальную спину, свисающие до
резинового коврика уши и грустные глаза. – Да, так вот…
– Простите, – перебил Андрей, – где вы живете? И старательно
записал адрес. В другой стороне от Хохловского переулка. Мерцалова он вполне
мог и не знать, особенно если они выводили собак в разное время.
– Мы пришли сюда… идти нам минут шесть… и вошли в скверик
вон там, видите, где выломана решетка. Мы всегда там заходим. Вот, мы зашли, и
Нора стала бегать, а я пошел в эту сторону…
Он очень старался ничего не упустить, пенсионер Белов
Владимир Иванович, хотя вид у него был растерянный и глубоко несчастный. И –
Андрей заметил – он мучительно отодвигал и отодвигал тот момент, когда нужно
будет рассказать, как он увидел труп.
– …Я постоял вон там, у лавочки, хотел сесть, но она была совсем
мокрая, а мне теперь трудно подолгу стоять…
