– В каком смысле? – уточнил Игорь.
– В том, что она столько лет вместе с ним терпела все
трудности и так далее. Это, конечно, глупость, но мужчины, особенно такие, как
Сергей, думают по-другому… Мы встретились, когда он уже был совершенно
сложившимся человеком, и он полюбил меня. А я его.
– И что же изменилось? – спросил Игорь.
– Ничего, – ответила Эля слегка удивленно. – Мы всегда будем
друг друга любить…
– Вы сказали, что, когда родился ваш сын, все изменилось, –
напомнил Игорь.
– Да, но не в этом смысле! – воскликнула Эля. Легкая досада
промелькнула на ее лице, как будто она удивлялась, что этот милиционер может
заподозрить, что Сергей ее разлюбил. – Он стал нервничать, разрываться на части
между той семьей и мной. Он очень любил нашего сына, ему хотелось проводить с
ним как можно больше времени, вот мы и выдумывали какие-то несуществующие операции,
совещания в министерстве…
– Позавчера он тоже был у вас?
– Да, – сказала она и наконец заплакала. – Был. Из
министерства он приехал ко мне. Но долго оставаться не мог, ему нужно было еще
посовещаться с Гольдиным, поэтому он пробыл, наверное, с полчаса. Поиграл с
сыном, выпил кофе и уехал.
Лифт припадочно дернулся, и Игорь поддержал ее под локоть.
– Позавчера вы были дома весь день?
– Нет, – она вытерла лицо и мельком взглянула на него. – Я
приехала потому, что он мне позвонил и сказал, что сможет вырваться на полчаса
между министерством и работой. Я сразу села в машину и через пять минут была
дома.
– Ваши родители знали о том, что у вас с Мерцаловым был… –
Игорь секунду колебался, прежде чем произнести это слово, – роман?
– У нас не было никакого романа, – сказала она так, как
будто он ее чем-то оскорбил. – У нас с ним была любовь. И будет всегда.
Понимаете?
Нет, подумал Игорь, вновь уподобляясь майору Ларионову. Не
понимаю и, наверное, никогда не пойму. Какая, к черту, любовь может быть с
женатым мужиком, имеющим двоих мальцов?! Так, не любовь, а баловство какое-то.
Подростковые гормоны ударили в голову великому Сергею Мерцалову, только и
всего. Это у тебя любовь, милая девочка Эля. Это слово прямо-таки выведено
крупными буквами на твоей розовой детской мордахе.
– Родители, конечно, знали. – Она прислонилась головой к
стене. – Это невозможно скрывать. Они познакомились с Сережей на Крите, и мама
моментально обо всем догадалась, а отцу мы еще долго не говорили. Но когда
родился Эдька, пришлось сказать…
– Как они относились к вашей… любви? – пересилив себя, Игорь
назвал это так, как ей хотелось или представлялось верным.
– Плохо, конечно, – Эля усмехнулась горькой взрослой
улыбкой. – Особенно папа. Он Сережу терпеть не мог и называл развратником. Я
ему говорила, правда, что нынче все так живут, не мы первые, не мы последние…
Лифт снова припадочно дернулся, замер, раздумывая, и пошел
вниз.
– Я не хочу обсуждать это в институте, – быстро проговорила
она. – Если вы хотите что-то у меня узнать, приезжайте ко мне домой. Здесь
говорить я не буду. Хорошо?
– Хорошо, – согласился Игорь со вздохом. – Скажите, Эля,
ваши родители живут в Москве?
– Да, конечно. – Вопрос ее удивил. – Папа переехал сюда из
Кисловодска очень давно, лет двадцать пять назад. А может, и больше. Его первая
жена умерла, и он не захотел там оставаться. А потом женился на маме, она
москвичка. Правда, сейчас они оба в Кисловодске, у бабушки. Они каждый год там
отдыхают.
– Понятно, – сказал Игорь. Лифт затормозил, двери открылись.
– Мы с вами еще поговорим, Эля. Хорошо?
Навстречу им из кресла поднялся невысокий человек в белом
халате, наброшенном на могучие плечи, которые не мог облагородить дорогой
пиджак. В пальцах у него дымилась сигарета.
– Чертов лифт, – сказал он со странной кривой улыбкой. –
Давно Сергею предлагал заменить, а он все экономил… Гольдин Александр, зам
генерального. Спасибо, Эля, дальше я сам…
* * *
Майор Ларионов сказал, что ему нужно срочно позвонить, и,
одним движением пролистав записную книжку, не нашел ничего лучшего, чем
позвонить Клавдии Ковалевой.
Ему нужно было пять минут, чтобы сосредоточиться и понять,
каким именно образом следует говорить с Петром Мерцаловым, дожидающимся его за
закрытой кухонной дверью.
Тихий щелчок трубки параллельного аппарата заставил его
улыбнуться. Он был совершенно уверен, что услышит такой щелчок, и он его
услышал. Интересно, где взяли трубку – в гостиной или в спальне? Нужно точно
узнать, есть ли в спальне аппарат. Должен быть, просто обязан быть, вряд ли
Сергей Мерцалов бегал на каждый звонок из спальни в гостиную.
Поговорив с Клавдией, он потер руками лицо. Кожа от
усталости, недосыпания и табачного дыма казалась слишком сухой и тонкой.
Он не особенно беспокоился, но все же хорошо, что у Клавы
все в порядке. Как-то даже легче стало.
– Петр Леонидович! – позвал Андрей, распахивая дверь на
кухню. – Проходите сюда, мне здесь удобнее разговаривать!
Не имело никакого значения, где именно они будут
разговаривать, но это было частью выработанной за полминуты стратегии. Лучше
пусть Мерцалов-младший сам к нему подойдет. Если гора не идет в Магомету, то
Магомет идет… куда?
Мерцалов-младший посидел, изучая Андрея задумчиво-веселым
взглядом.
– Ах ты, господи! – сказал он наконец. – Как это я
запамятовал, что вы теперь все грамотные, что вам в ваших милицейских колледжах
стали психологию преподавать! Ну конечно, конечно, господин майор, я подойду к
вам. Если это вам удобнее… Как скажете… Как пожелаете…
– Петр! – негромко предупредил из дверного проема
Мерцалов-отец. – Не забывайся!
– Нет, папуля, – пообещал Мерцалов-сын. – Я не забудусь. Или
я не должен отвечать на вопросы без своего адвоката?
– Петр Леонидович, – сказал Андрей, – у меня работы полно.
Вы свой боевой задор барышням продемонстрируете. Потом, попозже. Им должно
понравиться. А пока проходите и садитесь.
– Батюшки! – радостно удивился Петр Мерцалов. – Какое
красноречие! Хорошо. Уговорили. Прохожу и сажусь.
Мимо Андрея он шагнул в кухню, уселся за стол и сложил перед
собой огромные красные руки. Запах дорогого одеколона моментально смешался с
запахом беды и даже как-то потеснил его, так что он стал менее заметным и
потому – не страшным.
– Я вас не боюсь, – сказал Петр Мерцалов, глядя, как Андрей
усаживается напротив. – Мой отец дружит с вашим министром.
– С каким нашим? – переспросил Андрей.
