– Познакомились они четыре года назад на Крите, –
покосившись на Андрея, продолжал Игорь. – Элеонора там отдыхала с родителями.
Она еще в институте училась, и он сразу предложил ей работу. Сказал, что они с
Гольдиным совершенно не владеют бухгалтерией. Это он как бы предлог такой
придумал. По ее словам, год она прожила, как в раю. Потом родился ребенок, и
все усложнилось. Мерцалов обещал ей, что женится на ней, когда вырастут другие
его дети, то есть лет через десять.
– Через сколько-о? – протянул Андрей.
– Через десять лет. – Игорь усмехнулся. – Он, видите ли, был
человеком слова, и она готова была ждать сколько угодно. Жене, по словам
любовницы, он был просто несказанно благодарен за то, что она разделила с ним самые
сложные годы жизни, а любить не любил.
– Именно из чувства благодарности он ей по три раза на день
и звонил, – сказал Андрей. – Очень похоже.
– Родители Элеоноры роман с женатым начальником никак не
одобряли, особенно отец, который утверждал, что Мерцалов развратник. В данный
момент родители, по словам Ковровой, отдыхают у бабушки в Кисловодске, откуда
родом отец. Он приехал оттуда в Москву около тридцати лет назад, первая жена у
него умерла, Но все это нужно проверять…
– О чем Мерцалов разговаривал с Гольдиным, когда вернулся
как бы из министерства, а на самом деле от Ковровой? – спросил Андрей.
– О работе. О том, что Гольдин останется на хозяйстве, когда
Мерцалов уедет в отпуск. О завтрашней операции. Гольдин должен был делать в ЦКБ
аортокоронарное шунтирование Евгению Говорову. – Так звали знаменитого артиста,
игравшего у Никиты Михалкова аристократов или, на худой конец,
героев-любовников. “Надо же, – удивился про себя Андрей, – ему шунтирование
должны были делать, а он все туда же – красавиц соблазнять. Фабрика грез”.
– Сразу после разговора с Мерцаловым Гольдин уехал, –
продолжал Игорь. – Уехал в ЦКБ, что-то там ему нужно было выяснить относительно
Говорова. И вообще у них была такая практика – перед операцией они непременно
навещали больного, разговаривали за жизнь и так далее… Домой он приехал к
восьми часам и больше никуда не отлучался.
– Кто теперь будет руководить институтом? – спросил Андрей.
– Пока что Гольдин и. о., – ответил Игорь. – Потом из
министерства придет приказ – или начальником останется Гольдин, или кого-нибудь
пришлют со стороны. Гольдин тоже доктор наук, но не профессор. Секретарша
Мерцалова считает, что замы мерцаловскую должность не потянут и теперь все
рухнет.
– Интересно, – пробормотал Андрей, – ужасно интересно… Когда
он узнал о смерти шефа?
– Часов в пять утра ему позвонила Ирина Мерцалова. Она была
в ужасном состоянии, он даже не сразу узнал ее голос. Сказала, что Сережа ушел
с собакой и не вернулся. Гольдин перепугался и сказал, что он сейчас же
приедет. Она попросила его к ней не приезжать, потому что толку от его приезда
все равно никакого не было бы, а объехать больницы, которые есть в том районе,
что Гольдин и сделал. Ездил он вместе с женой, результата это никакого не
принесло. Гольдин в медицинских кругах тоже человек не маленький, поэтому во
все морги его пускали, и пока он их обошел, Мерцалова уже нашли. Они приехали к
Мерцаловым около девяти, и он сразу же уехал домой – ни бабушки, ни
домработницы у них нет, и они оба очень волновались за детей, которые сидели
одни в квартире, а его жена осталась с Ириной и делала какие-то успокоительные
уколы домработнице, которая была в истерике.
– Я ее видела, эту женщину, – подала голос Ольга, – когда
первый раз зашла. Но когда Ларионов прибыл, она уже уехала.
– Да, – сказал Андрей. – Я ее не видел.
– Она поехала сменить мужа, ему срочно нужно было в ЦКБ, а
потом тоже к Ирине. Операцию Говорова он отменил. В институте обо всем узнали
от Гольдина.
– А что с теми бандитами, которые просили кого-то там
положить?
– Гольдин утверждает, что человека, который приходил к
Мерцалову, он не видел, но Мерцалов, после того как он ушел, прибежал к
Гольдину в кабинет, стал кричать, что он не потерпит, чтобы его подставляли, и
рассказал, что ему предложили десять тысяч долларов за то, что он положит к
себе одного человека, кого именно, в разговоре не упоминалось, и состряпает ему
подходящую историю болезни, чтобы этот человек с такой историей болезни мог
выехать за границу, якобы на операцию. Еще ему предложили, чтобы он написал
письмо какой-то голландской кардиологической знаменитости, – Игорь заглянул в
блокнот. – Маркусу ван Вейдену, чтобы тот его принял. С этим ван Вейденом Мерцалов
был хорошо знаком. Это было… третьего августа. Точно Гольдин вспомнить не
может, но вроде бы слежку Мерцалов заметил за собой тоже приблизительно в это
время. Может, чуть позже…
– А чуть раньше может? – спросил Андрей.
– Вроде позже, – сказал Игорь и добавил, подумав: – Они даже
вдвоем с Гольдиным собирались соглядатаям морду набить. Чтоб не маячили перед
глазами. Но так и не собрались.
– А почему он отказался? – спросил Андрей. – Гольдину он это
как объяснил?
– Гольдин сказал, что Сергей был человеком, предельно
осторожным в бизнесе. Конечно, он пер напролом и все брал штурмом, но в
ежедневных делах осторожничал. То ли боялся все потерять в одночасье, то ли еще
что-то… Кроме того, как сказал Гольдин, он очень уважительно относился к
медицине и был твердо уверен, что репутацию свою нужно беречь. Потеряешь
репутацию, потеряешь денежных пациентов, будешь всю жизнь бандитов обслуживать…
– Я так думаю, что это наш Евгений Васильевич Бойко к нему
приходил, – подала голос Ольга. – А, Андрюш? Похоже?
– Очень, – согласился Андрей со вздохом. – Скорее всего так.
– Выясни, Ольгунь, чем был третьего августа занят наш
Евгений Васильевич. И лицо его в институте нужно предъявить. Той же секретарше.
И кроме секретарши, наверняка его кто-то видел. Кто пропуск выписывал,
например… – Андрей потер уставшую шею. – Петр Мерцалов сказал мне, что медицину
Сергей в грош не ставил, просто делал на ней деньги, и все. А лучший друг
Гольдин сказал, что Сергей медицину очень уважал и за репутацию свою боялся…
Они помолчали, каждый по-своему переваривая и усваивая
информацию.
– Игорь, выясни все про семью этой Элеоноры. И самое
главное, где был папаша, считавший, что Мерцалов развратил его маленькую
невинную девочку. И что там стряслось с его первой женой. И с кем был Мерцалов
на Крите четыре года назад. С женой и детьми? И был ли вообще…
– Конечно, – согласился Игорь. – Конечно.
– А я что-нибудь попробую прояснить с этими телефонами.
Почему Мерцалов-отец мне наврал, что у него телефон не работал? И почему мать
не стала со мной разговаривать? На убитую горем она похожа совсем не была… Ну,
и с Ириной попробую поговорить. Оля, а ты еще поговори с женой Гольдина, может,
она что-нибудь скажет про Элеонору. И еще я думаю…
