Короткий взгляд по сторонам. Домработница в кухне – Андрей
слышал, как негромко и сдержанно позвякивала там посуда.
Телефон. Где он?
“Панасоник” оказался на самом видном месте в гостиной.
Зеленая лампочка мигала, автоответчик работал. Двигаясь очень быстро и
бесшумно, он вынул крохотную кассетку и заменил ее другой. Крышка хрустнула,
закрываясь, и ему показалось, что грянул гром.
Когда Лидия Петровна Мерцалова вышла из кабинета, майор
Ларионов у внутренней двери из темного дуба уже натягивал короткую кожаную
куртку.
– До свидания, – сказал он вежливо, не давая ей произнести
ни слова. – Вас вызовут повесткой.
Она явно была растеряна. Может, дожать ее, пока она в таком…
не боевом состоянии? Но Андрею не хотелось с ней возиться.
– Возможно, что я не слишком любезна, – проговорила
Мерцалова издалека. – Но я только что потеряла сына, и у меня… много срочной
работы.
Вот так. Сына убили, и работы много.
– Вы мне откроете? – спросил Андрей сквозь зубы. Ему было
остро жаль Сергея Мерцалова. – Мне не хочется ломиться. Охрану перепугаю…
Она подошла и открыла ему дверь. Он коротко кивнул и побежал
вниз по лестнице. Стоять на площадке и ждать лифта рядом с дверью в ее квартиру
он не мог.
В машине он сразу закурил и для того, чтобы успокоиться,
погладил машину по ворсистой дверной обивке.
– Хорошая девочка, – сказал он ей. – Молодец.
В конце концов самое главное он сделал, кассету добыл.
Интересно, они уже успели ее затереть или нет? Вчера Мерцаловы весь день
пробыли у Ирины, так что вполне могли и забыть. Вдруг ему повезло и записи на
ней остались целы? Бывает же так, что иногда просто везет…
Андрей выбросил недокуренную сигарету в окно и включил
зажигание.
Путь ему предстоял неблизкий. Хорошо, что второй его адресат
живет в направлении загородной дороги, по которой он поедет в Ильинское.
Что же было такого в отношениях Сергея Мерцалова и его
матери, что она даже не может заставить себя сделать вид, что ей не безразлично
расследование его смерти? Принципиально не верит, что такое расследование
возможно? Или кого-то покрывает? Боится, что уголовка раскопает нечто, что
подставит под удар кого-нибудь из близких? Кого же? Сына? Мужа?
Какое изумленное лицо у нее было, когда он поднялся и вышел!
Ничего подобного от грубого и недалекого мента она явно не ожидала, да еще в
собственных покоях. Хорошо, что не на глазах у прислуги…
Черт возьми, как сцена из романа об английских аристократах!
В университете Андрей перечел просто уйму романов об английских аристократах, и
эти ребята почему-то были ему несимпатичны.
Странная семья у Сергея. Может, именно поэтому он и ушел из
этой шикарной и громадной квартиры в общежитие, а вовсе не потому, что младший
брат довел их с молодой женой до белого каления?
А какой была собственная семья Сергея? Что за непонятные
отношения связывали его с Элеонорой? Знала ли о ней Ирина? Скорее всего знала,
не могла не знать… Вот, например, он, Андрей Ларионов, моментально понял, что
жена стала ему изменять. Расстались они, конечно, не только по этой причине, но
это было последней каплей. Такого унижения он вынести не мог. Еще не хватало,
возвращаясь с ночной работы, выискивать по собственной квартире следы чужого
мужского присутствия!
А если Ирина знала, то почему мирилась? Из-за денег? Деньги,
конечно, вещь великая и всесильная, но не до такой же степени.
Или до такой?
До дома Петра Мерцалова он добрался очень быстро. В этом
направлении почему-то совсем не было пробок. Наверное, все сегодня рванули в
другую сторону. В физике это называется… а, да. Флуктуация. Андрей любил
сложные, полнозвучные слова. Особенно такие, которые, обозначал и совершенно
неведомые для него понятия.
Экзистенциализм, к примеру.
– Поговорили с Лидией Петровной? – с порога спросил Петр
Мерцалов. Очевидно, это у них была такая семейная манера – не здороваться. И
правильно, чего здороваться с ментом? Мозоли набьешь.
– Поговорили, – сказал Андрей. – Разрешите, я войду, Петр
Леонидович?
– Так и быть, – сказал Мерцалов-младший, – входите. Я не так
крут, как моя родительница. Я вас выставлять не буду. В конце концов, вы ко мне
издалека припилили.
– Какое благородство, – пробормотал Андрей, снимая куртку.
Эта квартира была не так велика и великолепна, как та, и
телефон он увидел сразу. Тот же самый “Панасоник”. Наверное, они у всех в
Москве одинаковые.
Здесь все будет проще, решил Андрей. Справлюсь.
– У меня к вам всего несколько вопросов. – Он запихал себя в
узкое пространство между гобеленовым диваном и шикарным светлым столом. –
Вопрос первый. Какую роль в жизни вашего брата играла Элеонора Коврова?
Андрей смотрел очень внимательно и поэтому успел засечь ту
секунду, когда у Петра изменилось лицо. Глаза как будто остекленели, и губы
искривились. Только на одну секунду.
– А что на улице? – спросил Петр Мерцалов. – Дождь?
– Дождь, – ответил Андрей. – И ветер.
– Как в ноябре. – Петр задумчиво щелкал зажигалкой. Язычок
пламени дрожал и переливался у него в зрачках. – Вот сентябрь так сентябрь…
– Впереди бабье лето, – сказал Андрей светским тоном. Время
у него есть. Он может пока что его тянуть. Хорошо, что мамаша выставила его так
быстро. – Еще потеплеет. Не огорчайтесь, Петр Леонидович.
Андрей хотел добавить, что, кажется, это единственное, что
его в данный момент огорчает, но не стал.
– Да, – сказал Петр. – Так о чем вы спрашивали? Готово. Он
придумал, что сказать, и сейчас скажет.
– Я спрашивал об отношениях вашего брата и Элеоноры
Ковровой, – напомнил Андрей. Ему стало смешно.
– Она была Сережкиной любовницей, только и всего, – сказал
Петр и пожал плечами презрительно. Весь его вид говорил о том, что Элеонора
Коврова не стоит ни секунды внимания.
– Правда, что у них ребенок?
– Так говорят, – Петр вновь пожал плечами. – Я не знаю. Я,
видите ли, с ней не встречаюсь и дома у нее не бываю.
– Где вы с ней познакомились?
Петр неожиданно пришел в смятение. У него было слишком мало
времени, чтобы придумать, как именно он должен соврать. Заранее он, очевидно,
не приготовился.
Насмотрелся фильмов, где все менты – идиоты, и был уверен,
что это на самом деле так. Нахальный самоуверенный мальчишка.
– Видите ли, – сказал Андрей, неторопливо вытаскивая
сигареты, – я буду проверять все, что вы мне скажете. Это очень просто. Гораздо
проще, чем вы можете себе представить. Если я поймаю вас на вранье, я совсем
перестану вам верить, а это… нехорошо. Даже если у вас дядя – президент Ельцин.
