– Ладно, Андрей, – закруглился Полевой. – Еще поспать бы неплохо.
Давай ты тоже ложись. Завтра день такой… непростой.
Андрей повесил трубку.
Сейчас он пойдет и осторожно заберется под одеяло, нагретое
Клавдией. Она моментально, как будто они спали так всю жизнь, повернется,
обнимет его тонкой рукой и мерно задышит в бок, как желтый щенок по имени Тяпа.
Гораздо лучше, чем желтый щенок по имени Тяпа.
Он никому не даст ее в обиду.
Завтра правда очень… непростой день.
* * *
– Клава! – закричала заведующая. – Сейчас машина придет! Ты
готова?
Никто не любил принимать товар. Это была тяжелая, долгая,
нудная работа, да еще когда девять месяцев в году холод и дождь, поэтому как-то
так получилось, что товар всегда принимала Клавдия, и потом к ней подключалась
заместительница Наталья Васильевна.
– Да! – крикнула Клавдия в ответ. – Я давно готова, Варвара
Алексеевна!
– Наташи сегодня нет, – разумея заместительницу, сказала
заведующая от самой двери. – Я тебе сама помогу. Ты чего такая веселая? Из-за
того парня, что вчера приезжал?
Клавдия поперхнулась кофе, который она попивала на аптечной
кухне, и закашлялась. Заведующая подошла и деловито похлопала ее по плечу.
– Ты что? – спросила она. – Я тебя так смутила? Ты меня
извини, конечно, но я просто очень за тебя рада, и он такой… довольно
симпатичный. Основательный.
Она улыбнулась доброй улыбкой.
– И ты у нас девушка на выданье. Так что просто я рада. Ты
давно его знаешь?
– Десять лет, – прохрипела Клавдия. – Старый друг.
– Ну что ж, – нисколько не удивившись, сказала заведующая, –
и так тоже бывает. Допивай и иди, встречай машину. Уже без пяти.
Сегодня Клавдия чувствовала себя очень хорошо, просто
замечательно. Одно немного омрачало ее радость – соглядатая не было.
Дура, идиотка, тебе бы от счастья прыгать, а ты?
Ты все боишься, что Андрей выставит тебя вон, и перестанет
тобой интересоваться, и больше никогда не приедет к тебе в аптеку, и не уведет
тебя в дождь на глазах у всех девиц, и не поцелует под крылечком холодными,
твердыми, нетерпеливыми губами.
Ты не просто идиотка, Ковалева. У тебя тяжелое заболевание
головного мозга. Радуйся тому, что есть у тебя сейчас. Тому, что будет вечером.
Он сказал – я тебя заберу, что тебе еще нужно?!
Торопливо проглотив остатки кофе, Клавдия ополоснула чашку
и, натягивая рукава свитера на мерзнувшие руки, пошла к задней двери,
выходившей во двор. Со двора всегда приезжала машина с медикаментами. Она
посмотрела на Андрюшкины часы, которые он дал ей поносить вместе с джинсами и
свитером.
Было почти два. Сейчас придет машина.
* * *
– Нет, ребятки, – сказал Лев Ильич и поднял длинный, немного
кривоватый палец, – дело совсем не в этом. Месть – категория не матерьяльная, –
он так и сказал “матерьяльная”, – это вы приберегите для французского
синематографа, – он так и сказал “синематографа”, – у нас все гораздо проще и
лучше.
Обычно Андрей любил слушать его рассуждения и словечки,
вступать с ним в дискуссии и неизменно оставаться побежденным. Чем-то он
напоминал Зиновия Гердта. Но сейчас у Андрея не было времени слушать его
забавную болтовню.
– Лев Ильич! – поторопил он и постучал пальцем по часам. –
Мы к вам еще приедем. А сейчас, если можно…
– Можно, можно, – сказал Лев Ильич, нисколько не обидевшись,
– старики болтливы и медлительны, их нужно подгонять и напоминать о том, что
молодость нетерпелива…
Лев Ильич Измайлов соображал стремительно и безжалостно, как
весенняя анаконда. Быстродействие его мозгов можно было сравнить разве что с
быстродействием “Пентиума” последнего поколения, но нравилось ему прикидываться
эдаким бабелевским ученым евреем, готовым рассуждать о чем угодно и когда
угодно, лишь бы рассуждать.
– Значит, так. Муж Натальи Рогожской недавно почил в кругу
близких и друзей. Я, конечно, добыл вам его завещание, как вы и просили,
Андрюша, но вы можете себе представить, чего мне это стоило и сколько правил
нарушили я и тот человек, который мне его показал. Можете представить?
– Можем, – сказал Андрей.
– Это самое главное, – Лев Ильич поглядел на них из-под
очков. – Так что сослаться ни на меня, ни на это завещание вы ни в каком случае
не сможете. Вы ведь понимаете это, ребятки?
– Мы все понимаем, Лев Ильич, – уверил Полевой. – В первый
раз, что ли? Мы бы и сами все узнали, просто с вашей помощью быстрее и проще.
– И качественнее, прошу заметить, – добавил Лев Ильич,
слегка уязвленный. – Качественнее!
– С этим никто не спорит, – согласился Андрей и под столом
наступил Полевому на ногу, как мамаша слишком увлекшейся дочери. – Мы ждем, Лев
Ильич!
– Должен сказать, что он оставил очень необычное завещание.
Деньги, деньги, вот что главное, молодые люди! Деньги и больше ничего!
* * *
Машина пришла ровно в два часа. Клавдия очень любила
принимать товар по пятницам, потому что фармацевтическая фирма, присылавшая
машину именно в пятницу, работала, как швейцарские часы – точно, без отклонений,
не торопясь и все успевая. Бумаги у них всегда были в полном и безукоризненном
порядке, грузовичок сиял, сопровождающий любезен, а одетый в униформу шофер мил
и приветлив.
Клавдия отвалила в сторону тяжелый засов с задней двери,
проверила сигнализацию – выключена ли, и только после этого навалилась на
тяжелую, обитую несколькими слоями железа крашеную дверь. С улицы как будто
плеснуло в лицо холодом и запахом стройки.
Дождь перестал, даже солнце кое-где пробивалось сквозь
поднявшиеся облака, но похолодало так, что руки без перчаток моментально
замерзали и становились красными, как гусиные лапы, а перчаток-то как раз у
Клавдии не было.
Сопровождающий уже стоял у двери.
– Здравствуйте, Клава! – сказал он весело. – Это мы. Вы без
нас скучали?
– Скучали, – согласилась Клавдия. – Сегодня за товар Варвара
Алексеевна распишется, вы прямо к ней пройдите!
– Есть, – ответил сопровождающий, бывший военный, и
протиснулся внутрь. – Вы на улице подождете?
– Как всегда, – сказала Клавдия, пропустив его, и мимо
машины пробралась во двор. Шофер тоже был знакомый, и Клавдия ему кивнула.
Ей предстояло несколько минут проторчать на холоде, ожидая,
пока из аптеки выйдет сопровождающий и начнется разгрузка.
