Вуз они благополучно закончили. Оба. На счастье Стаса и его «подельников», к власти пришел Горбачев, и еще вчера считавшиеся крамолой вольности попали в ранг позволительных и даже порой отечески поощряемых.
Но вместе с призраком демократии и свободы по стране начала бродить вполне реальная разруха. Стройиндустрия рушилась на глазах, и оказалось, что ей не нужны даже опытные профессионалы. Навязываемых вузами молодых специалистов руководители стройтрестов, горько усмехаясь, предлагали пустить «в засол». И добавляли: поскольку в связи с отсутствием объектов наши столярки перешли на изготовление бочек для заготовки на зиму капусты, огурцов и антоновки, в таре недостатка не будет.
Поняв, что хорошо оплачиваемой и перспективной работы ни в Куйбышеве-Самаре, откуда был родом Стас, ни в ненашевском Челябинске им не найти, друзья решили пытать счастье по отдельности. Аркадий подался во Владивосток, где один дальний родственник наладил неплохой бизнес по перегону подержанных «японок», а Стас рванул в Москву, решив попробовать себя на эстрадном поприще. На восемь лет они потеряли друг друга из виду.
В 97-м Ненашев приехал в столицу, чтобы осмотреться и прикинуть, каких затрат будет стоить перенесение его надежно закрепившегося на берегу Тихого океана бизнеса в Москву. Во Владивостоке последние три года математик до мозга костей Ненашев занимался двумя вещами одновременно: торговлей иномарками (не только подержанными, но и новенькими, арендуя два автосалона) и рекламой. Последнее поначалу казалось ему делом не только несерьезным, но и бесперспективным. Открыть рекламное бюро его уговорил Костик Обухов, закончивший в конце 80-х режиссерский факультет ВГИКа, потыркавшийся год со своим красным дипломом по столице и вернувшийся ни с чем в родной Владивосток.
Они познакомились на вечеринке у общих знакомых, выпили и, укрывшись от шумной компании на крохотной веранде, до утра проговорили за жизнь. Впрочем, говорил все больше Костик. Про то, что был лучшим на курсе, про дипломную короткометражку, которую хвалили мэтры отечественной режиссуры:
– Ты, старик, даже не представляешь, чего эти похвалы стоят! Киношнику – будь то актер, режиссер, оператор – сказать добрые слова о коллеге, особенно если он жив, да к тому же и моложе в два раза… У Гоголя, помнишь, выражение есть: «Женщине легче с чертом поцеловаться, чем назвать кого-то красивой!»? А к брату-киношнику я уж и не знаю, какое сравнение подобрать.
Ближе к рассвету хмельной (на пару с Костиком они уговорили бутылку водки, которую стащили с общего стола) Ненашев пообещал новому знакомому что-нибудь придумать для его творческой реализации. Так и сказал:
– Не могу я как патриот своей родины позволить, чтобы твой талант без применения пропадал! Но… Я бизнесмен и просто так меценатствовать мне статус не позволяет. Ты давай, пошевели мозгами, в какой области твой талант бабки может приносить или хотя бы до полного разора меня не доведет, и приходи – обсудим.
Через неделю Обухов пришел к Ненашеву с идеей организовать рекламное агентство, специализирующееся на производстве телевизионных роликов. Ненашеву идея не очень понравилась, особенно когда Костик положил на его стол листок с перечнем необходимого оборудования: камер, ламп, каких-то мудреных шнуров, микрофонов, видиков-шмидиков. Но слово было дано, и Ненашев выделил для начала ровно половину того, что попросил Обухов.
Костик выкрутился, купив часть оборудования по бросовой цене у влачивших жалкое существование студии кинохроники и киноклуба, объединявшего в советские времена любителей попробовать себя в самом массовом из искусств хотя бы в рамках самодеятельности. Урезал Обухов и штат, взяв на себя не только режиссуру, но и операторскую работу, и монтаж, и написание текстов, и дизайнерские заморочки.
Первые ролики Костя, естественно, снял про автосалоны благодетеля. Не сказать что продажи ненашевских «японок» и «кореек» после прогона рекламы по местным телеканалам резко пошли вверх, однако торговля оживилась. А вскоре у рекламного агентства «Альфа» появились и первые заказчики со стороны. В середине 90-х второй бизнес, поле деятельности которого уже не ограничивалось Дальним Востоком, но распространялось отчасти и на Сибирь, приносил Аркадию Сергеевичу прибыль, сравнимую с доходами от торговли автомобилями.
Приехав в 97-м в Москву, Ненашев первым делом заглянул в Минстрой, где на какой-то не слишком высокой должности трудился Валька Кудрявцев, закончивший стройфак УПИ тремя годами раньше Аркадия и Стаса и живший в общаге в соседней комнате. Валька подогнал пару «шарящих в раскладе столичного рынка» коллег, которые сделали для Ненашева две выкладки: одну плохую, а другую очень плохую. В автомобильный бизнес соваться не стоит – все занято, забито крупняком, который проглотит его сильно теряющую в весе при переезде в Москву фирмочку-телочку («А ты что, дружок, думал? В Москве для раскрутки совсем другие, чем в провинции, деньги нужны!») и даже не поперхнется. Что касается рекламы, тут, если нет больших денег, тоже безнадега, но все же не такая беспросветная. Из профессионалов в этой области только два имени всплывало: Грымов с его демонстрировавшей убойные свойства водки «Белый орел» балериной да Бекмамбетов с сюжетами из отечественной и мировой истории, мини-фильмами, призванными запечатлеть в мозгах россиян мощь и незыблемость банка «Империал».
– Рынок товаров и услуг в столице растет не по дням, а по часам, – вещал лощеный мужичок лет тридцати, поглядывая свысока на лапотника Ненашева. – Значит, и борьба за содержимое кошельков сограждан будет становиться все ожесточенней. И тут уж производителям без рекламы – никак. В конкурентной войне товаров и услуг она – главное оружие. Так что если у тебя есть какие-никакие бабульки и профессионал, который в рекламном деле сечет, – можешь рискнуть. Если решишься – приезжай. Чем можем – поможем. Не за так, конечно.
Из состояния глубокой задумчивости, в котором Ненашев покидал Минстрой, его вывел вызвавшийся проводить гостя Кудрявцев. Стоя уже возле лифта, Валька вдруг спросил:
– А ты дружка-то своего уже повидал?
– Какого дружка?
– Как какого? Стаса, конечно!
– Нет. А он что, все еще в Москве? Я думал, давно за бугор свалил. Женился на дочке какого-нибудь американского сенатора или звезду голливудскую подцепил…
– Чуть-чуть не угадал. До дочки сенатора дело не дошло и голливудской примадонны тоже, а вот внучку одного из бывших членов политбюро и певицу Наталью Федотову Стас под венец по очереди сводил.
– Ту самую Федотову?
– Ту самую.
– И с обеими развелся?
– Вестимо.
– И где он сейчас? Чем занимается?
– Да бог его знает! Пока женат был, супруг на вечеринки-презентации, театральные премьеры выводил, там мы пару раз и пересекались, а сейчас… Погоди… – Валентин полез во внутренний карман пиджака за записной книжкой. – У меня где-то его телефон записан – позвони, если хочешь.
В тот раз Ненашев старому другу не позвонил. Номер Стаса он набрал только через полтора года, когда перебрался в Москву насовсем и приступил к формированию штата рекламного агентства полного цикла, агентства, предоставлявшего весь спектр услуг – от маркетинговых исследований до контроля за результативностью PR-кампании. Со ставшим уже родным названием «Альфа» пришлось расстаться. Оказалось, в столице уже функционируют несколько контор такого же профиля, взявших в качестве части названия первую букву греческого алфавита. И вообще компетентные люди посоветовали придумать что-то оригинальное: «Старик, в одной Москве этих «Альф» больше полутысячи, столько же «Геркулесов», «Венер» и прочих героев мифологии». От «Атланта» советчиков тоже скривило, но Ненашев настоял на своем, заявив, что это слово как нельзя лучше характеризует его намерения подмять под себя весь рекламный рынок столицы. То, что атланты вообще-то ничего под себя не подминали и не подминают, а, напротив, держат на своих плечах небо, Аркадия Сергеевича не смущало.
