Клади – Сварог оглянулся – ничуть не встревожилась
предстоящей встречей.
Шаур, единственное оружие Сварога, грел поясницу в кармане
камзола. Для того чтобы достать его, потребуется несколько секунд. Значит, надо
извлекать шаур сейчас или забыть о нем. Сварог выбрал «забыть». Намерения
человека с посохом неизвестны, может быть, самые дружеские, хоть и связанные с
перегораживанием дороги, так зачем же провоцировать видом оружия…
– Ты его, случаем, не знаешь? – бросил Сварог за
спину.
– Смятенный, – коротко и ясно ответствовала Клади.
– Это имя?
– Нет.
Вот и поговорили, называется.
А человек с посохом и не думал уступать дорогу. Стоял не
шевелясь, лишь гуттаперчевое лицо меняло выражения. Обойти его не удастся, он
загораживает весь проход. Значит, или посторонится в последний момент, или,
наконец, обозначит свои намерения, или уж извини, приятель, мы спешим.
Когда до незнакомца оставалось от силы уарда два, тот бросил
посох под ноги. И рухнул на колени.
Опешив, Сварог застыл. Замерла его лошадь, послушная поводу.
Странный человек оторвал лоб от мостовых досок. Его лицо
дергалось, словно кто-то внутри тягал за кукольные веревочки. Гримасы
перетекали одна в другую. Уголки рта то прыгали вверх, то опускались вниз, то
раздвигались в дружелюбнейшей из улыбок. То губы складывались в удивленную
трубочку, то злобно сжимались.
Незнакомец в очередной раз изобразил улыбку и заговорил –
густым, дьяконским басом:
– Грызу я, загрызаю, уйму я, унимаю. Как мертвый от
могилы не ворочается, так бы и двенадцать проклятых к тебе никогда не
ворочались. А именем те проклятые: ревун, говорун, пуповой, сердцевой,
внутряной, суставной, жиляной, костяной, ручной, глазной. А два из них имен не
имеют.
Поднялась рука, и в сторону Сварога вытянулся длинный
узловатый палец. Человек с изменчивым лицом вдруг заверещал фальцетом:
– Тридевять плешей, все сосчитанные, пересчитанные,
дальняя плешь наперед пошла! Не ходи в поля сини и соляны, не топчи бугры
морские!
Сварог чуть не хлопнул себя по лбу. Ну конечно! «Смятенный»!
А по-нашему – просто дурачок. Сиречь убогонький, блаженный или юродивый. Разве
что без вериг и клочковатой бороды. Точно: страна непуганых идиотов, сначала
слепые уродцы, теперь еще и психованный бродяга. Ну, этот может заболтать до
посинения, других развлечений у него нет, а тут аж два слушателя вышли зверем
на ловца. Сварог решил срочно пресекать этот балаган.
– Подожди, – сзади на плечо Сварога легла рука
Клади, точно угадавшей его намерения, – устами смятенного могут
разговаривать боги.
Сварог выругался. Пока про себя. Ладно, потерпим немножко,
все-таки мы гости и должны уважать хозяйские обычаи и причуды. Хотя Сварог
понимал, что надолго его терпения не хватит. Стоять посередь моста и слушать
лабуду – на то требуется железная выдержка, подкрепленная недюжинным человеколюбием.
– Идет зверь лапист и горд, горластый и
зубастый, – заливался соловьем смятенный. – Дай тебе сторожу в дому,
на улице, или в пиру, или на свадьбе, или у заплота, или за плахами, или за
рекою, везде, чтоб не вражил, а отвораживал…
А взгляд у смятенного, отметил Сварог, отнюдь не безумный,
скорее, чужой взгляд, не его, не того человека, чье лицо напоминает резиновую
маску, а язык несет невнятицу. Будто кто-то другой смотрит сквозь глазницы
смятенного. Или незнакомец умело – надо признать, очень умело – прикидывается
юродивым? Сварог повернул голову и скосил глаза – Клади внимала бреду едва ли
не с благоговением. Она, похоже, не сомневается, что перед ней доподлинный
блаженный, а его околесица, конечно, полна значительных намеков, непременно
содержит зашифрованные откровения.
Тем временем смятенный выдернул из-за пазухи небольшой
холщовый мешочек, распутал завязки, стягивавшие горловину, и, прикрыв глаза,
запустил внутрь пятерню.
– На, на, не будет вам уходу, ни в гору, ни в воду, ни
в каменны пещеры, на, на.
Сварог напрягся: поди угадай, что вытащит этот юродивец,
запустит этим в тебя или не запустит. А если он только ломает блаженного,
заговаривая зубы, – тогда вообще любой пакости можно ждать. Нет, пора
кончать с этим цирком и расходиться в разные стороны…
– На, желтый человече, на. – Юродивый вытянул руку
и разжал кулак. На раскрытой ладони лежал звериный клык: чуть больше волчьего,
белый, с тонкой черной жилкой, тянущейся от чуть загнутого острия к
закругленному основанию, с пятнами, похожими на запекшуюся кровь. Смятенный
перестал моргать и гримасничать, его лицо, обращенное к Сварогу, светилось
восторженным обожанием – ни дать ни взять религиозный фанатик узрел свое
божество.
– На, желтый человече… – Лицо юродивого вновь
смешало черты, веки захлопнулись, он зашептал скороговоркой: – Убогих одеяние,
больных исцеление, грешных спасение…
«Вот спасибо, я еще и желтый», – подумал Сварог.
Идиотская ситуация его порядком утомила.
– Нельзя отказываться от дара смятенного, –
подоспела с подсказкой Клади. – Иначе навлечешь на себя беды.
«Я и без того навлекаю все, что можно и нельзя», –
хотел пробурчать Сварог, но сдержался. Забрал подарочек из лапищи смятенного,
контролируя малейшее движение незнакомца. Забрал и поблагодарил:
– Спасибо, дружище, век не забуду. А теперь мы,
пожалуй, пойдем.
– Теперь ты должен одарить его. Все равно чем, –
продолжала Клади знакомить Сварога с особенностями здешнего дорожного
этикета. – Любой мелочью – ценность значения не имеет.
Сварог оглянулся на нее – не издевается ли? Но та была
серьезна как никогда и даже смотрела на него с каким-то недоуменным уважением.
Ну хорошо, закон «ты мне – я тебе», в принципе, интернационален. Сварог
запустил руку в кошель и вынул серебряный центавр. Заодно и проверим. Вот
сейчас и поглядим, приятель, какие у тебя отношения с серебром…
– Держи вот. Как говорится, от нашего стола – вашему
столу.
Отношения с серебром у приятеля оказались нормальными.
Юродивый спокойно принял бляшку в ладонь, покрутил-повертел в пальцах, поймал
на металл солнечный луч, пустил зайчик на камзол Сварога, расхохотался и
запихнул подарок в мешок.
– На сегодня достаточно. Давай, друг, уступай
дорогу, – сказал Сварог и тронул коня за повод.
Смятенный проворно подхватил посох, развернулся, сбежал с
моста и припустил по камням к реке. Глядя, как мелькает на сером фоне камней
синий кафтан, Сварог подумал, что наряд этот не иначе, тоже чей-то ответный
дар. Ничего не скажешь, удобно устроился убогонький. Уж и убогоньким-то
неудобно называть. Разгуливает в свое удовольствие по свежему воздуху, не сеет,
не пашет, пользуется суеверием сограждан, проворачивает выгодные обмены. За
подобранный где-то на помойке зуб заполучил несколько граммов чистого серебра,
оторвал добротный кафтан, вполне возможно, за такой же бросовый клык. Доходный
промысел получается! Только знай рожи корчи…
