Сварог с отвращением слушал это перечисление и прервал на
полуслове:
– Воду ключевую давай. И смотри кипяченой не разбавляй,
знаю я вас, – добавил он.
У трактирного слуги аж отвисла челюсть. Забыв о заказах, он
удивленно воззрился на Сварога. И, кое-как выйдя из ступора, поковылял на
кухню.
Сварогу же оставалось самого себя ругать и самого себя
оправдывать. Ну, не вжился в роль, не вжился, не Станиславский же, в конце
концов. Надо было сообразить, что священники и юмор – две вещи несовместные, и
что расшутившийся поп по воздействию на местных жителей эквивалентен
заговорившему шкафу. Поаккуратнее надо с юморком, ваше небесное великолепие, не
у себя на Таларе. Да, трудная роль досталась Сварогу в этом театре: вина не
пей, шутки не шути, сигареты из воздуха не доставай… А в каком-нибудь
всеохватном пророчестве небось не забыли предсказать и подобный случай: «когда
монахи начнут шутить, разверзнутся небеса и из ночи в ночь явятся те, кто…»
Если б Сварог был городским стражником, то в «Дырявую бочку»
в поисках безобразий и преступников заглядывал бы в самую последнюю очередь.
Панорамное полотно «Добропорядочные бюргеры на отдыхе» – вот как называлась
картина, увиденная Сварогом. Похоже, заведение избрали для ежедневных сходбищ
господа горожане из зажиточных и уважаемых: лавочники, ремесленники и городская
интеллигенция. Кстати, а чего они посередь рабочего дня побросали лавки,
ремесла и службу? Обеденный перерыв в общепринятое время, местный адмиральский
час?.. Как же, перерыв: мало кто из них обеды лопает, все больше к кружкам
прикладываются. Нет, скорее это напоминает экстренный сбор с приятным
совмещением. Газета? Не иначе. Вокруг которой раскочегарился нешуточный спор.
Ишь как разошлись. «Нас дурят, не собирается Шадтаг вывозить женщин и
детей», – горячился все тот же Хорг. «Ты не прав, – возразил ему
худой и бледный горожанин в черном сюртуке с форменными бронзовыми пуговицами. –
Когда я служил при посольстве в Шадтаге, то своими глазами видел приказ
канцлера. Настоящий, не поддельный». «В проклятой Гидернии могут подделать что
угодно. Один гидерниец однажды хотел со мной расплатиться бадрасским золотым.
Хорошо, я додумался под прилавком капнуть на него вытяжкой киренейского корня.
На монету то есть. А так ни в жизнь не отличишь, с виду взаправдашнее
золото», – поделился былым ужасом краснощекий толстяк, по виду типичный
колбасник.
«Пикейные жилеты по-митракски, – поставил общественный
диагноз доктор Сварог. – Цвет столичной интеллигенции, блин».
– Местная пресса отсутствует, а эту газету откуда-то
доставляют? – наклонился он к Клади.
– Из Шадтага.
– Что случается, понимаю, не часто. И это целое событие
в среде городской интеллигенции? Такое событие, ради которого бросают все дела,
я прав?
– Да.
В который уж раз содержательного разговора не складывалось.
Клади сидела как на иголках и беспрестанно метала выжидательные взгляды на
лестницу, ведущую на второй этаж. Ничего подозрительного Сварог там не
приметил, а поведение спутницы списал на шок.
В общем, о чем он мог бы узнать в непринужденной беседе, о
том приходилось догадываться усилием мысли, прям как Штирлицу в тылу врага.
Хоть спички на столе раскладывай или картинки с борманами рисуй. И вот мы
догадываемся, что, если образованные, казалось бы, люди с такой жадностью
набросились на газету, с информацией у них тут далеко не тип-топ, информационно
голодают подданные князя, как там его. А почему, собственно? Вряд ли
исключительно в Шадтаге издают газеты. Уж не потому ли, что портяночного вида
листок – единственная дозволенная правителем Гаэдаро газета, чьи публикации
устраивают здешнюю власть? И раз так, значит, князь от чего-то оберегает своих
подданных. Интересно знать, от чего…
Прискакал трактирный служка и сгрузил с медного подноса
кувшин с ключевой водой, кружки и всякую мелочь вроде сыра, хлебных лепешек,
похожих на лаваш, и плошки с соусом.
А вокруг газеты чудесным, прямо-таки магическим образом
улеглись прения. Чтец торжественно, с осознанием собственной значимости в
каждом движении, приподнял типографский лист. Прокашлялся. Еще немного потомил
слушателей, поправляя очки.
Сварогу ничего не оставалось, как прислушиваться и
посматривать, макая хлеб с сыром в соус (такой способ обращения с продуктами
здесь в порядке вещей – Сварог прежде поглядел по сторонам).
– «Зов в никуда». Заголовок, – пояснил аудитории
чтец, вскинув глаза над очками.
– Ха, неплохое название для трактира!
– Хорг, ты заткнешься или нет?
– Молчу, молчу…
– «В Пантоге и Пангерте вновь замечены Зовущие.
Ловкость, с которой те уходят от городской стражи, доказывает, что они не кто
иные, как опытные мошенники. Еще раз предупреждаем: не верь их россказням о
том, что грядет конец света, когда мир уйдет под воду и над водой останется
лишь один-единственный клочок земли. И, дескать, только им, Зовущим, явлено
свыше, где именно лежит та земля. Нет никаких сомнений, что, уводя с собой
доверчивых людей, они приводят их в разбойничью ловушку, убивают и отнимают все
добро, взятое людьми с собой в дорогу…»
– Да? А откуда эти писаки знают, что Зовущие врут? «Нет
никаких сомнений», тоже мне… А вдруг и правда Атар целиком не утонет? Ведь
никто ж не знает…
– Как же, жди, не утонет…
– А может, на этот раз вообще пронесет, а?..
Сварогу принесли его «Удачную охоту», дразнящую ноздри
ароматом специй. Что ж, очередной обед на Димерее обещает очередное
гастрономическое удовольствие. Хлеб горячий, сыр жирный и ароматный, мясо
наисвежайшее – так и должно быть, раз заведение делает ставку на городскую
элиту. Маргиналов сюда не пускают не только цены, но и вышибала, в чем,
наверное, и состоит его главная обязанность. Обязанность же Сварога на эту
минуту – одолеть блюдо при пособничестве бронзового ножа и двузубой вилки. Ну
и, раз так повезло, можно послушать, чем угощает здешняя пресса.
– Вы слушать будете или нет?
– Читай, читай…
– Другая статья. «В Пордаге задержан нурский шпион,
который распространял слухи о том, что он якобы один уцелел из своей деревни,
находившейся вблизи границы с Шадтагом. Якобы он вернулся с охоты, вошел в
деревню и нашел односельчан обезглавленными. Якобы всех, включая детей. И якобы
ладони у всех были черные, словно вымазанные в дегте. А потом якобы пошел
черный снег. И он в страхе бежал куда глаза глядят, незаметно перешел границу и
оказался в Пордаге, где якобы сам сдался властям».
«М-да, – подумал Сварог, разрезая нежное розовое
мясо, – если газета вся состоит из рассказиков в духе скверной помеси
Джека Лондона с Эдгаром По, то не газета это получается, а сборник баек, которые
журналисты выдумывают за стаканом вина в соседнем подвальчике, и всерьез
обсуждать такую газету могут лишь люди, начисто оторванные от новостей большого
мира. И опять-таки встает вопрос: с какой целью местное министерство правды
оберегает местную же интеллигенцию от реальной информации?»
