Каменная кладка пола влажно блестела в факельном свете.
Ступать по ней следовало осторожно, не ровен час – поскользнешься. Седые
наросты паутины рыболовными сетями свешивались с низкого полукруглого свода,
липкие прикосновения с первых же шагов заставляли Сварога морщиться и обтирать
лицо.
Его шаги, дыхание, потрескивание факела, скрип кожаной
петли, в которой постукивал хозяина по бедру Доран-ан-Тег, – эти звуки
гулко метались в затишье коридора, рикошетили от стен, забегали вперед, в
темноту, отпрыгивали назад, опять же в темноту.
Под ногами звучно хрустнуло. С возмущенным писком брызнули
прочь от двуногого пришельца крысы, волоча за собой длинные хвосты, и
растворились в сгустках мрака. Убрав ногу, Сварог разглядел на полу костяное
крошево. А чуть впереди белела – он шагнул, подняв факел выше, – горка
чьих-то костей в конопатинах крысиного помета. Рядом на камнях стены
обнаружились брызги засохшей крови. Носком сапога Сварог разметал груду и
раскопал узкий вытянутый череп, в который не поместилось бы много мозгового
вещества. Однако крайне примечательный череп, лишенный глазниц, но зато
снаряженный частоколом треугольных акульих зубов.
Скорее всего, здесь нашло успокоение существо, никогда не
покидающее мрак, вполне обходящееся слухом и обонянием. Какой-нибудь отдаленный
родственник крота, только вряд ли такой же безобидный. Вполне возможно, охотник
на крыс. Философски подходя, если есть крысы, должен же кто-то ими питаться.
Однако кто знает, может, наш крысолюб не чурается и человечинки?
Вскоре после обнаружения первых костей Сварог обнаружил
первую дверь. И даже припомнил, что на плане дворца помещение отмечено как
«ледник Ролана». На уровне Сварогова колена в двери ледника зияло отверстие
почти правильной треугольной формы. Правильной-то правильной, но края прорехи в
неровностях, зазубринах и бороздах, словно отверстие выгрызали зубами или
выцарапывали когтями. Для крыс дыра высоковата, значит, постарался кто-то
другой. Не в леднике ли он обитает? Одним словом, хорошо, что нам туда не надо.
В общем и целом, нормальный дворцовый подвал, отстойник
времени, заброшенный, запыленный, отданный на откуп грызунам и фантомам. Без
таких подземелий, щекочущих нервы и воображение своей близостью от светлых
обыденных покоев, дворец лишается пряности, превращается в жаркое без соли и
приправ, вроде есть можно, но жуешь без всякого удовольствия. И этот
беспризорный лабиринт тоже часть его, Сварога, королевских владений. Вот король
и обходит владенья свои.
Свидетельством былых событий открылась в факельном свете
надпись, вырезанная на стене, забитая грязью и незаконченная: «Задгарг убил
меня. Тот, кто найдет ко…». Кольцо, колодец, копье, конец? Кто знает, на каком
слове разжались пальцы резчика, о ком тот думал, когда доверял последнюю волю
камню. Но, как ни странно, никаких других следов давней драмы Сварог не
обнаружил.
На первое препятствие Сварог наткнулся на следующем изгибе
коридора. Проход перегораживала решетка, запертая с той стороны на допотопный
амбарный замок. Кроме того, с той стороны на ржавые прутья, по толщине не
уступающие древку алебарды, были навалены бревна, доски и камни. Соорудившие от
кого-то или чего-то эту баррикаду наружу так и не вышли, потому что выход-то
всего один. Впрочем, поправил сам себя Сварог, это по плану один, если
составители плана утруждали себя проверкой и перепроверкой сведений. А
поскольку человеку свойственно лениться и отписываться…
Легкое движение кистью, сжимающей рукоять топора. Послушный
хозяину Доран-ан-Тег набросился на преграду. Сверкал блестящей синевой
полумесяц лезвия, расправляясь с прутьями, как с тростником. Шмякнулись на пол
замок и вырубленный кусок решетки. Доски и бревна разлетелись в щепы, обдав
трухой. Руками раскидав камни, Сварог перебрался через остатки баррикады и…
И вдруг обнаружил, что факел не разгоняет мрак. Колышущееся
желтое пламя словно споткнулось о темноту перед собой, оно не отбрасывало
отсвет на стены, освещало лишь руку Сварога. Застыв, не совершая
преждевременных действий, Сварог включил «кошачий глаз».
В двух уардах впереди стояло нечто более плотное, чем мрак
вокруг. Нечто именно стояло – на двух чуть расставленных ногах, одну руку
подняв над собой, другую…
Знакомые, однако, очертания и поза! Чересчур знакомые, чтобы
не признать самого себя, держащего факел над головой и положившего ладонь на
рукоять Доран-ан-Тега. Сварог повел головой, и его подземный двойник скопировал
движение. Тень в зеркале, сотворенном из тьмы? Ох уж эти зеркала…
Тень внезапно смяла «Сварога» в бесформенное облако, из
которого – словно под быстрыми, умелыми руками скульптора – стал проступать
новый силуэт. Творение мрака сделалось меньше ростом, округлилось женскими
формами, повернулось в профиль, провело рукой по коротко стриженным волосам,
уперло руки в бока… «Мара! Тьфу ты, пропасть! Это что ж получается, тварюга
беззастенчиво копается в моей голове и оттуда выуживает образы?» Как бы отвечая
на вопрос утвердительно, нечто старалось уже вовсю, взвинчивая темп. Будто в
трубе калейдоскопа безостановочно переливались друг в друга узнаваемые без
труда тени: тетка Чари, капитан Зо, Гаудин, императрица Яна, Делия, Арталетта,
хелльстадский пес Акбар, домовой Карах…
Ну ладно, хватит нам кина! Сварог достал шаур и плюнул
серебряной звездочкой в мнимого Леверлина, перебирающего струны фальшивого
виолона.
Жалобно, обиженно мяукнув, нечто сжалось в кошачий комок и
бросилось наутек, то взбегая на стены, то взлетая на потолок. Факельный свет,
чуть ли не вздохнув с облегчением, вспыхнул ярко, словно от прилива кислорода.
Очень может быть, что утомившееся от подвального одиночества
нечто хотело лишь поговорить, надеялось на какую-то взаимность, а по-другому
оно общаться не умело, и Сварог обидел мирное создание. Однако же не исключено,
что правильно он прогнал кривляку и лицедея, и за театром теней последовал бы
театр драмы и трагедии. Да и некогда ему сегодня общаться с тенями. Потом
как-нибудь зайдет на ложный огонек…
Не все сказка, что бабками сказывается, – попадается и
быль. В том Сварог удостоверился уже на подходе к пресловутой часовне Атуана.
Сначала он подумал о змеях. А вглядевшись, понял, что это такое неспешно
ползет, шурша, как складки платья, по камням.
Волосы принцессы Минессы или Ольмины, отрезанные
завистницами и заброшенные в подвал, действительно жили своей жизнью и сейчас
куда-то направлялись, переплетаясь, завиваясь на ходу в подобие косичек,
закручиваясь кудряшками, изгибаясь дугой и выпрямляясь. Сварог на всякий случай
отступил к противоположной стене, но волосы не обратили на мужское присутствие
никакого внимания, проползли мимо, Сварог был им заметно неинтересен.
Ответвление, согласно плану обязанное привести к часовне, не
озаботились сделать пошире, Сварогу приходилось протискиваться боком. Проход
чуть расширился, когда закончился каменный пол и пошли ступени, вырезанные в
глине. Стены спуска тоже не были забраны камнем. А глина под ногами и сбоку,
желто-красная в синих прожилках, была на удивление суха. Воздух неожиданно
сделался свежее, даже факел стал потрескивать громче.
