Сварог решил попробовать еще и открыл глаза. Рисуя на
аспидно-черном вселенском полотне неведомое созвездие, впереди горели десятки
серебряных шляпок. Сварог выделил из звездного узора трилистник, протянул к
нему руку, и начертавшие его точки мигом стали надвигаться, укрупняясь. Выбрав
одну, Сварог прищурил глаза, старательно всматриваясь. Так и есть: именно она,
его крохотная избранница, выбежала навстречу. Серебряное свечение тускнело по
мере превращения точки в круг, по мере разрастания круга в шар, похожий на
воздушный, в котором, как в круглом аквариуме, переливалась своя жизнь. Первым
образом наугад выбранного мира, проступившим из смутных черно-синих клубов…
нет, то была на сей раз не дверь. Арка. Ворота. Примитивные до мысли о дикарях
с дубинами ворота, сложенные из двух врытых в землю продолговатых серых камней
и уложенного поверх третьего камня. Столбовые камни покрывала паутина трещин и
расколов, верхний же густо, как медведь шерстью, оброс зеленым лишайником.
Подобное сооружение должно было бы рассыпаться при первом же урагане. Может
быть, хватило бы и просто подготовительной работы снегов, дождей и времени,
которую бы завершили сильные ветры. Однако сооружение держалось.
Как и в предыдущий раз, некий Оператор принялся подкручивать
рукоять настройки, увеличивая четкость, включая цвета, регулируя контрастность.
Тот же Оператор раздвигал экран, представляя местность вокруг ворот. Возникла
безукоризненно плоская, будто раскатывали скалкой, бурая равнина в островках
невысокой черной травы. От островка к островку переходили животные:
приземистые, с туловищами коров, с маленькими головами, припадающие на задние
короткие ноги, цепляющиеся за землю когтями на широких шерстистых лапах. Сгибая
длинные и гибкие, как у ящеров, шеи, они щипали худосочную траву. На некоторых
из них топорщились горбы неснятых седел, похожих на скатки из одеял. Неведомый
Оператор увеличил обзор, и показались, по всей видимости, не кто иные, как
хозяева пасущихся росинантов. Поначалу Сварог принял их за людей, очень широких
в кости, длинноруких, косматых, но все-таки людей, а потом один из закутанных в
огромные складчатые плащи чужеродцев повернулся. Словно уловив чье-то
неразличимое присутствие, он задрал голову вверх. На Сварога (так ему, во
всяком случае, показалось) уставились три глаза на безносом, лимонно-желтом
лице с маленькой щелкой рта. И припомнился графу Гэйру подвал его фамильного
манора, где на вбитых в кирпичную стену крюках висели черепа с тремя
глазницами, и третья глазница располагалась как раз во лбу. Если верить магу из
Магистериума, просвещавшему новоявленного графа, эти черепа привез предыдущий
граф Гэйр, отец Сварога, из очередной экспедиции неизвестно куда. Привез
незадолго до своего исчезновения.
Нынешние трехглазые существа занимались тем, что разматывали
нити и натягивали их на толстые сучковатые столбики. У одного в руках было
нечто вроде кокона, другой вытягивал за конец нить, очень похожую на капроновую
леску.
Таинственный Оператор расширял панораму, как бы окружал
Сварога экраном, как бы окутывал Сварога чужим миром. Еще немного – и можно
будет, оглянувшись, увидеть, что творится за спиной, закинуть голову и
посмотреть, какого цвета небо над головой, а там останется всего один шаг – шаг
на бурую равнину…
И опять к Сварогу пришло несомненное понимание: стоит ему
захотеть и приложить к тому некое усилие – и он вышагнет из ворот к трехглазым
существам. А если вообще не приложит никаких усилий, то чужой мир засосет,
затянет, и Сварог все равно окажется в нем, под каменными воротами. И, случись
такое, достаточно ли будет одного его, Сварога, желания, чтобы вернуться в
Поток? Не суждено ли ему тогда надолго, если не навечно, остаться на равнинах,
где пасутся длинношеие сивки-бурки?
А если… Сварог приказал себе, или, как говаривал некий
телевизионный шарлатан, дал себе установку: он не хочет двигаться, он не
стремится покинуть Поток, он желает застыть там, где находится, – в
черноте, вакууме, в безвременье и безпространственности.
Поступательное движение к воротам приостановилось, чужой мир
уже больше не вбирал в себя Станислава Сварога, графа Гэйра, барона Готара,
короля Хелльстада и прочая. Мир перестал разворачиваться. Трехглазые существа и
их ездовые животные застыли, как на фотокарточке. И то была неподвижность более
полная, чем отсутствие движения. Полный, абсолютный покой, чарующий и страшный.
«Ну хоть то хорошо, что не принуждают», – подумал
Сварог. Более того, ему подарен выбор, причем широчайший, безграничнейший.
Власть над временем, власть над пространством. Только радости в том никакой –
что прикажете со всем этим делать? Как распорядиться нежданным счастьем?
Вольного ветра в лицо ему, видите ли, захотелось, бляха-муха…
Перефразируя цитату из одного неплохого фильма: вы хочете
приключений – их есть у меня. Стоило Сварогу возжелать авантюрных странствий –
и лови их, подставляй карман. Уже от чего-чего, а от хандры его вылечили, и на
том спасибо, мать вашу так. Теперь бы вновь поближе к дому, где, если найдет
блажь, он сам себе подберет приключение по вкусу…
Сварог догадывался, что обратная дорога в часовню Атуана ему
не заказана. Одно вот только неясно: как ее отыскать. Хотя попробовать,
пожалуй, стоит. Развернуться и лететь… Нет, слово «лететь» не годится, никакой
это не полет. Станиславу ли Сварогу не знать ощущения полета, будь то свободное
падение, управление самолетом или пилотаж на драккаре… В Потоке же, наоборот,
Сварог каждым атомом каждой клетки чувствовал свою неподвижность. И это не он разворачивается, –
это вокруг него вертят какой-то барабан с чудесами. Которым, впрочем, он и сам
вполне способен управлять.
Развернув пространство той стороной, где, по его мнению и
ощущению, остался Талар, Сварог аж зажмурился. Тысячи тысяч, мириады точек,
океан серебряных точек. Вот так так! Розыск предстоит нешуточный. Всю жизнь
положить можно на блуждания среди миров. А сколько ему суждено прожить в черных
струях Потока, кто бы ответил?..
Печально, господа. Паскудно на душе. Одно дело, когда тебе
нечего терять. Тебя уволакивают, а ты этому и рад, потому что новое, пусть
злобное и опасное, лучше приевшегося старого, обрыдлого до неотступных мыслей
про пулю в лоб. И совсем другое дело, когда тебя заарканивают и тащат вопреки
твоим желаниям, когда тебе есть что терять в оставляемом мире. Хочется
разозлиться – да знать бы на кого…
На какое-то время Сварог забросил думать о Потоке, и его
вновь, как корабль без руля и ветрил, понесло по течению.
Значит, подброшенная записка все-таки была ловушкой. Не
убить, но отстранить короля Сварога, – вот что затевали неведомые вороги.
Сослать. Сослать дальше, чем на край Земли. И пусть он выбирается сам. Если
сможет.
Сварог заскрипел зубами от досады. А самостоятельно ему
отсюда не выбраться. Разве что он случайно наткнется на дверь в мир Талара.
Почему же не зажегся тревожный огонек в его мозгу, почему подвело чутье на
опасность? Потому, ответил он самому себе, что никакой реальной опасности ему
здесь не угрожает. Нагулялся по чужим мирам – и возвращайся, когда хочешь. А на
то, что Сварог не знает обратной дороги, чутью ровным счетом наплевать. Не на
это ли и рассчитывал таинственный противник? Подловил, ничего не скажешь…
