– Погоди… Погоди! – закричала Ирка, хватая Айта за рукав. – Я… Я уже видела это место! Во сне! Давно, еще в мае, когда только стала ведьмой![См. «Фан-клуб колдовства» (издательство «Эксмо»).] Там была моя бабушка! Та, что умерла!
– Ты поосторожнее со снами! – недобро прошипел в ответ Айт – и в глазах его вытянулся желтый вертикальный зрачок. Руки скорчились, покрываясь чешуей, когтистые лапы схватили Ирку за плечи, дернули к себе… Ирка почувствовала, как теплые губы прижимаются к ее губам. Голова закружилась, в ногах появилась самая настоящая слабость, будто усталость недавней схватки вдруг навалилась на нее.
И тут Айт оттолкнул ее прочь! Грубо, почти с ненавистью. Поглядел бешено – глаза его то по-змеиному желтели, становились вдруг то голубыми, как летнее море, то серыми и холодными, как река зимой. Круто повернулся, врезал кулаком по оскалившемуся хищному цветку и прыгнул в зеленые джунгли.
– Поосторожнее, поняла? – донесся до Ирки его крик – и провал между мирами с треском захлопнулся.
– Может, домой пойдем? – несмело подходя к Ирке сзади, прошептала Танька, но Ирка ее не слышала. Она сидела на взрытом собачьими лапами черно-белом газоне и, обхватив себя руками за коленки, тихо плакала. Собаки, и живые, и колдовские, молчаливым сочувствием жались вокруг, согревая девчонку своими телами. Грустный Цербер запрокинул головы к небесам и горестно, на три глотки взвыл на луну.
29
Новый год как Новый год
– Можно, я не буду эти негритянские блины есть? – с опаской поглядывая на стол, спросил Богдан.
– Нельзя! – категорически отрезала Танька. – На Новый год положено есть мясные пироги и гречневые блины, иначе удачи не будет!
– Ну мясные пироги ладно… – Ирка тоже с опаской поглядела на непривычно темные блины – ее мучили сомнения, что они такие не только от гречневой муки, просто Танька их пережарила. – Я думаю, ничего страшного не случится, если мы поставим еще салаты. И я курицу запекла!
– В конце концов, оливье в наше время – тоже почти священный продукт, – решительно объявил Богдан и полез в холодильник, торопливо выставляя на стол тарелки. Ирка метнулась к духовке за курицей.
Танька нервно поглядела в экран телевизора, на заканчивающего новогоднее поздравление президента, поняла, что спорить нет времени, и принялась торопливо разливать сок, почему-то каждому наливая в два бокала сразу.
– Скорее, скорее! – завопила она. Ирка влетела в комнату, плюхнула миску с источающей изумительный аромат курицей посреди стола и схватила свой аж светящийся оранжевым бокал. Отсчитывая двенадцать, торжественно пробили часы.
– С Новым годом! – закричали все трое, и три бокала со звоном сошлись над столом. – С новым счастьем!
Плюясь искрами, забила толстая бенгальская свеча. Богдан рванул хлопушку…
– Отпейте сразу из второго бокала, скорее, потом объясню! – опять завопила Танька, и сама схватила второй бокал.
Не споря, Ирка и Богдан последовали ее примеру.
– Ну вот, – удовлетворенно сказала Танька, ставя бокал на место. – Никто не знает, а это самое верное приворотное средство! Если на Новый год пить сразу из двух бокалов – весь год у тебя будет пара! Ну в смысле, у девушки – парень, а у парня, наоборот, девушка, – закончила она почти шепотом и смущенно покосилась на Богдана.
Тот, красный как рак, торопливо грохнул бокал на стол – сок закачался туда-сюда, точно норовя удрать.
– Танька! Если я еще раз услышу про верные приворотные средства… Тебе собак, что ли, мало? – набрав полную грудь воздуха, выпалил он.
– А тебе какое дело до собак – не за тобой же они гонялись! – немедленно отбрила Танька.
– Если хочешь успеха в деле весь год – займись им хоть немножко в Новый год, – перебивая их, тихо сказала Ирка. – Судя по всему, весь следующий год вы будете успешно скандалить. Впрочем, вы и в этом году отлично справлялись, – она медленно поставила свой бокал на стол, улыбнулась кривоватой болезненной улыбкой. – Я выйду. Ненадолго. А то душно.
Ирка аккуратно закрыла за собой дверь, и веселый гомон из телевизора точно отрезало, оставляя ее наедине с зимней ночью.
– Гав! Гав! – лениво гавкнул неподалеку соседский кабыздох, точно почуяв ее присутствие.
– Рр-р, гав-гав! – тихонько откликнулась Ирка. Любопытно, что Танькина «приворотная вода для оборотней и собак» по второму разу, кажется, не действовала. Во всяком случае, адская свора Ганны Николаевны тогда обезумела, а Иркины псы остались как были. Зато с соседским кабыздохом у нее с тех пор установились отличные отношения – она ему почтительно и благодарно кивала, проходя мимо, а он милостиво принимал знаки Иркиного внимания. И пекинес тоже здоровался, прогуливаясь по проспекту со своей седенькой, но бойкой хозяйкой. А дворнягу Ментовский Вовкулака устроил при супермаркете – вместо впадины на месте живота у той уже успел образоваться кругленький пузик…
Зима пребывала в сомнениях и колебаниях, сперва снова растекаясь лужами, а потом прихватывая их тонюсеньким коварным ледком – наступи и провалишься. Зато небо было на удивление ясным, яркие, как серебристая елочная гирлянда, звезды весело перемигивались, отражаясь в так и не растаявшем ледяном заборе, оставшемся после битвы Спиридона и змея. Айта… Ирка прижалась пылающим лбом к новеньким, еще пахнущим свежей древесиной столбикам крыльца – подарком от Богдана и его папы к Новому году. Они же выкинули Лешину… Спиридонову елку, на следующий день после его исчезновения осыпавшуюся до тощего древесного скелетика, и заменили ее пушистой сосенкой. А растоптанных незабудок Ирка так и не нашла…
Дверь за спиной у нее решительно хлопнула, и на крыльцо вылетела Танька.
– Раз уж все равно на холоде торчишь, так пошли! – скомандовала она.
– Куда? – равнодушно поинтересовалась Ирка. Впрочем, не все ли равно?
– За зиллем нечуй-ветер! – объявила подруга. – Ну вроде как травкой такой, которая дает невидимость. Оно растет только в новогоднюю ночь у воды!
Ирка встала как вкопанная, вцепившись обеими руками в столбик крыльца.
– К ручью больше не пойду! – мрачно отрезала она.
Танька поглядела на нее с сомнением:
– Мы никаких заклятий говорить не будем! – сладким голосом заверила она, а потом ехидно поинтересовалась: – Или ты, наоборот, хочешь, чтоб мы чего сказали?
Ирка отвернулась.
– Ты очень расстроилась, что он ушел? – уже без всякой насмешки сочувственно спросила Танька.
– Вот еще! – Ирка независимо повела плечом. – Из-за каждого змея огорчаться – в серпентарий не ходить, а у нас на каникулах экскурсия! Просто… Никогда я еще не была такой дурой! Ничего, ну ничего не смогла сделать сама! От Спиридона меня змей спас, как Ганну уделать, ты придумала!
– А ты хотела, чтоб без нас, и ты всегда и во всем круче всех? – обиделась Танька. – Тебе не нравится, что я тебе помогаю?
