Появившаяся в кухне Ирка молча покрутила пальцем у виска, демонстрируя богатырям свое мнение об их умственных способностях.
– Бабушка, ну ты чего, ну, ба! – Ирка перепуганно смотрела в затылок присосавшейся к струе бабке. – Ну мужики, ну в кольчугах, ну с мечами… Они не агрессивные – сидят себе, чай пьют…
– Ото ж бо! – фыркая водой, как морж, ответила. – На моей ридной кухне сидять мужики в кольчугах и с мечами – чай пьють!
– Что ты – кольчуг с мечами никогда не видела?
– Видела, – продолжая пить, пробубнила бабка, – в телевизоре, – и остановилась. – Погодь, Яринка… – медленно поворачиваясь к внучке, недоверчиво спросила она. – Ты шо ж, их теж бачишь?
Ирка торопливо закивала.
– А ну, кажи… – бабка подозрительно прищурилась, словно думала, что Ирка ее обманывает. – Скильки их тут всего?
– Пятеро. И один в ванной, – с готовностью отрапортовала Ирка.
– Один курносый, белобрысый такий, на дебила похожий… – подхватила бабка.
Ирка кивнула, а Федор Алексеевич густо покраснел.
– Инший чисто уголовник… – продолжала бабка.
Вук гулко кашлянул в кулак.
– Ще такий чернявый – вроде как лицо кавказской национальности…
– Это у деда Змиулана на Казбеке пещера была! А мама у меня украинка! – обиделся Еруслан Змиуланыч.
– Одно з двух, – глубокомысленно заключила бабка, – або мы з тобой, Яринка, обе з глузду зъихалы… Так ты ж вроде телевизор не дуже смотришь! Або… – она окинула богатырей прояснившимся взглядом, – або в мэнэ полна кухня мужиков з шаблюками! А-а-а! – пронзительно заорала она и, схватив с печки сковородку, подпрыгнула и огрела Федора по затылку. – Бежи, Яринка! Бежи! – скача вокруг богатыря, как блоха, и с каждым криком отвешивая новый удар, вопила бабка. – Милицию зови! Я их задержу!
– Не надо, бабушка, не надо! – Ирка запрыгала рядом с ней, пытаясь отобрать сковородку, но бабка двигалась по кухне, как великий боксер Мухаммед Али – «порхала, как бабочка, жалила, как пчела». Если, конечно, бывают пчелы со сковородкой. Целилась, в основном, по Федору – то ли посчитала его наиболее опасным, то ли наоборот.
– Бр-р-р!
Федор встряхнулся – видимых повреждений сковородка ему не нанесла, разве что физиономия стала ошарашенной, да за ухо кокетливо зацепился ломтик жареной картошки – и попытался отобрать у бабки ее оружие.
– Убивают! – уже на чистом ультразвуке заверещала та. – На ридной кухне на стару жинку напали, останню сковородку отнимают! Спасите! Милиция! – И прижав сковородку к груди, как ребенка, рванула к выходу.
Из ванной выскочил дядька Мыкола – в наскоро напяленных штанах и с фуражкой на голове. Распростер руки в классическом жесте «не пущу!» и перекрыл собой дверь. Бабка и сковородка врезались в него, как пушечный снаряд. Старый богатырь аж прогнулся от удара, едва не выдавив спиной дверь, крякнул – но устоял!
– Та що ж вы, жиночка! – укоризненно прогудел он, обхватывая бабку за плечи длиннющими ручищами. – Така розумна, така поважна… – Он внимательно поглядел на нее и с некоторым сомнением добавил: – Така гарна! Та що ж вы так кричитэ – вы мэнэ зовсим не чуете, чи що?
И бабка вдруг замолчала.
– Та чого ж… Та чую… Та вы говорить, говорить… – опуская глаза, забормотала она.
Дядька растерянно крякнул, откашлялся:
– Та хиба ж таку жиночку хто з моих хлопцев обидит? – загудел он. – Та хиба ж можна? Та я им сам тогда руки-ноги повыдергиваю!
– А не брешете? – стреляя в дядьку Мыколу глазами, пролепетала бабка.
– Та щоб мэнэ громом побило, – после долгой паузы нерешительно пробормотал он – точно всерьез боялся, что бабка потребует подтвердить слово делом и таки повыдергивать его богатырям руки и ноги.
Но она вместо этого еще раз оценивающе стрельнула взглядом по голому торсу дядьки. Мускулы у старого богатыря были такие, что любой культурист удавился бы от зависти.
– А може, вам полотенечко дать? – стеснительно предложила бабка.
– Полотенце – та з ваших чаривных ручек? Та я его на шею повяжу, та все життя носить буду!
– Та що ж вы таке говорите, я прям смущаюся… – забормотала бабка. – А ты, Яринка, що, не могла подать? Доросла дивчинка, а якщо бабка не скаже, сама зовсим не соображаешь! А ну ходь за мной!
Ирка поволоклась следом за ней в комнату.
– Хто то все такие? – вываливая внучке на руки целую стопку полотенец, строго вопросила бабка.
Но Ирка уже успела придумать историю.
– К Богдановым родителям приехали – на фестиваль исторического фехтования. В их доме все не поместились. Раз ты пристройку сдала, я и подумала, что можно и часть дома сдать. Недолго же, на пару дней всего… – Ирка истово, от всей души надеялась, что насчет пары дней она не врет. Просто больше она не выдержит! И получается, единственный выход для нее, если она хочет избавиться от богатырей – и впрямь найти змея?
– Ишь ты, подумала она! – возвращаясь в кухню с грудой полотенец, бурчала бабка. – А хиба це твоя хата, щоб ты таке решала? – повышая голос, чтоб все слышали, объявила бабка. – Тут я хозяйка – як я скажу, так и будет!
– А я вас предупреждала! – с легким злорадством шепнула Ирка растерянному дядьке Мыколе. – Что я еще девочка, школьница…
– За электричество як платить будете? По счетчику? – подозрительно глядя на Мыколу, спросила бабка.
– По доброму согласию, – вмешалась Ирка, сваливая белье на стол. – Вот сейчас вы с дядькой Мыколой обо всем и договоритесь!
Бабка окинула богатырей взглядом – лучистым, как у девушки, услышавшей признание в любви, и расчетливым, как у олигарха, нацелившегося прикупить пару нефтяных скважин.
– Так ось хто нам ремонт зробыть! – трепетно выдохнула она и торжествующе уставилась на Ирку. – А ты ще казала – чи багато я на гроши от сдачи комнат наремонтирую! Та я всю хату поправлю!
– Всю? – дядька Мыкола растерянно огляделся по сторонам, ковырнул пальцем отстающие обои – и испуганно уставился на Ирку.
Та мгновенно скроила невинно-отмороженную мину, хотя щеки у нее раздулись, как у хомяка, а губы тряслись – хохот рвался наружу.
И без того унылая физиономия дядьки стала вовсе похоронной.
– Разбирайте, парни, – похрюкивая от сдавленного смеха, Ирка кивнула на постельное белье, – только учтите, раскладушка всего одна! И еще диван!
Если, конечно, бабка на него кого пустит, так это точно будет дядька Мыкола. Остальные пусть устраиваются как знают – она слишком устала, чтоб что-то придумывать!
– В конце концов, богатырям положено в чистом поле спать, шлем под голову класть, ветром укрываться… – пробормотала она.
– Шлем твердый! – простонал Змиуланыч, жалобно глядя на Ирку бархатными молящими глазами. – А матрасика у вас какого не найдется?
