– И все исправить! – с тех пор как «близнецы» начали разговаривать, у них появилась привычка заканчивать фразы друг за другом.
– Вот только вашего Повелителя тут не хватает! – буркнул Вук.
Ирка одарила его недобрым взглядом.
– Вас пока никто не спрашивает! А ты что скажешь? «Это все они»? – поворачиваясь к Андрею, ехидно осведомилась она.
Прижимая ладонь к макушке, Андрей поднял на нее глаза, красные и воспаленные на бледном до прозрачности лице.
– Нет, не скажу, – очень тихо ответил он. – Потому что это все ты! – проорал он, вскакивая на ноги.
– Андрей, ты себя нормально чувствуешь? – спросила Ирка. Она даже слегка испугалась – такой у парня был безумный вид.
– Ну конечно, я себя прекрасно чувствую! – взвыл Андрей, запуская пальцы в и без того всклоченную шевелюру, точно хотел выдрать волосы с корнями. Глаза его безумно блуждали. – Особенно после того, как получил летающим бревном по голове!
– Ты вел себя как ненормальный, вот мне и пришлось… – невольно стала оправдываться Ирка.
– Да! – От вопля Андрея с крыши соседнего дома сорвалась стая галок. – Я – ненормальный! И все вокруг меня – ненормально! Змеи, которые делаются то меньше, то больше, то вообще девушками, – ненормально! Конь в кольчуге – ненормально!
– По-моему, классный конь… – почему-то сразу подумав о гнедом, что пришел ей на выручку против медяниц, вступилась Ирка.
– А, так ты и его знаешь! – хищно возрадовался Андрей. – Кто б сомневался! А твой парень – это вообще что-то!
– Какой еще мой парень? – растерянно переспросила Ирка.
– Байкер, который водой хлещет! – заорал Андрей.
– При чем тут Айт? – завопила в ответ она. – И… Откуда ты знаешь про воду? Говори быстро! – И она кинулась к Андрею.
– Отойди от меня! – бросаясь в сторону, словно Ирка его загрызть пыталась, завопил он. – Не буду я тебе ничего рассказывать! Сама со своими парнями разбирайся!
– А мы думали, ты – Иркин парень, – с нечеловеческой кротостью прокомментировала Танька.
Андрей истерически захохотал.
– Как это говорится: «Извини, дорогая, но мы должны расстаться»! – выкрикнул он. – Зачем я тебе – у тебя есть такой чудный друг, весь в доспехах! Забирай… – Он огляделся по сторонам, увидел валяющийся на обочине пакет и метнулся к нему. – Забирай свою куртку! – Вместе с налипшими хлопьями грязного снега пакет полетел Ирке в лицо. – И чтоб я тебя больше никогда не видел! Все началось, когда ты появилась! Вся эта фигня нереальная! Я хочу обратно свою нормальную жизнь! Слышишь, ты… – И задыхаясь от ненависти, выпалил: – Ведьма!
– Точно! – поднимаясь, прокряхтел Вук. – Еще какая!
– Убирайся вон! – продолжал яростно кричать Андрей. – Ты… – Он подумал, выбирая оскорбление похлеще. – Монстр!
– Ну то ты, хлопче, загнул! – протянул дядька Мыкола, обеспокоенно поглядывая на застывшую, точно окаменевшую Ирку. – Колдует дивчина, ну там ще в собаку превращается… Гей, здаеться, про собаку ты не знав, да? – глядя на перекошенную Андрееву физиономию, прокомментировал он. – Так чего сразу монстр? А сам столбы з земли, як репку, выдергиваешь – так то, по-твоему, ничо́го?
– Такого раньше не было! – заорал Андрей, кидая очередной ненавидящий взгляд на Ирку. – Я раньше нормальный был!
– Та конечно! – то ли согласился, то ли съехидничал Вук. – А потом тебя начал искать конь!
– Авжеж! Вин як почав в стойле биться, наружу рваться – то-то радости було! – подхватил дядька Мыкола. – Людей-то на заставе вечно не хватает, а тут така удача – молодой богатырь объявился!
– Между прочим, снаряжение самое лучшее по всей заставе собирали! – снова влез Вук. – Меч лично Вольх Всеславич пожертвовал – он им в молодости рубился! – И он многозначительно покосился на Андрея, явно предлагая проникнуться оказанной ему честью.
Андрей не проникся.
– А шлем – мой, – угрюмо добавил Вук. – У меня раньше головенка была ма-аленькая. Как раз тебе по размеру. – И он опять покосился на Андрея.
– Так мы и знали, что это кто-то из ваших! – вмешался один из «близнецов», но теперь он смотрел на Андрея без всякой злобы.
– Даже думали, вы нас подставить хотите! – подхватил второй.
– А у вас просто молодой объявился! – добродушно покивал первый.
– Никакой я не молодой! – взвился Андрей.
Вук и Мыкола дружно хмыкнули.
– И уж точно я не у вас! – продолжал орать Андрей. – Заставы, мечи, богатыри – что за фигня! Это все она, ведьма, в мою жизнь запустила, теперь пусть забирает и сама убирается! – тыча пальцем в Ирку, выкрикнул он.
– Ну ты… странный! – Видно было, что Вук собирался использовать совсем другое слово. – В ведьму веришь. А богатыри, значит, фигня!
«Близнецы» одновременно ухмыльнулись, открыв острые клыки.
– Вот тут я с ним, в виде исключения, согласен, – ехидно пробормотал один из них.
– А вы, когда помалкивали, выглядели гораздо умнее! – рявкнул Вук. – Заткнитесь! Не видите, надо молодому все объяснить! Слушай меня, парень…
– Не хочу! И никакой я вам… – по новой начал Андрей.
– Я, когда про себя все узнал, тоже долго поверить не мог! – ностальгически вздохнул Еруслан.
– За куртку – спасибо, что принес, – очень тихо, вовсе не рассчитывая, что ее услышат, сказала Ирка. Она стянула с плеч старую Танькину куртку и закинула ее во двор. – Пошли отсюда! – Она кивнула подруге и двинулась вверх по тропинке, на ходу надевая свою родную курточку. Надо же, пара пятен всего, можно потом постирать…
За спиной бушевала склока.
Танька все оглядывалась. Ирка – нет.
– Ты что, расстроилась из-за этого придурка? – заглядывая ей в лицо, спросила Танька. – Брось, не стоит он…
– Ты слышала, что он мне сказал? – крепко хватая ее за руку, выдохнула Ирка. – Ты слышала, как он это сказал? Он же меня… ненавидит!
– Потому что дурак, – хладнокровно отрезала Танька. – Ну и напуган, конечно! Вспомни, как сама отбивалась, когда тебе сказали, что ты – ведьма!
– Да, я ведьма, – все тем же задыхающимся шепотом продолжала Ирка. – И он прав. Все из-за меня. Я всем жизнь порчу. Вот и ты по моей вине ведьмой стала.
– Здравствуйте пожалуйста! – вскинулась Танька. – Я же этого больше всего на свете хотела!
– И Богдан из-за меня воином сновидений стал! – захлебываясь словами, продолжала Ирка. Ее трясло – от злости на весь мир и отчетливого чувства вины перед Танькой, Богданом, Андреем, от ненависти и одновременно острой жалости к самой себе, от желания то ли кого прибить, то ли разреветься, как в детстве, подвывая и пуская сопли.
– Про Богдана я говорить не желаю, – напомнила Танька. – Ну разве что только ради тебя – этот гад ползучий, вообще-то, всегда здухачем был! И если бы его дар не пробудился, когда нас с тобой убивали… ну, или, наоборот, не приспался, он же воин сновидений все-таки… – Танька всерьез задумалась о терминологии, потом махнула рукой. – Короче, он бы все равно стал кем есть – рано или поздно!
