- Оливия.
Она судорожно вздохнула, услышав глубокий
голос Димитри. Он нежно прикоснулся к ее щеке, и она против воли закрыла глаза,
наслаждаясь трогательной лаской.
- Ты боишься, - тихо сказал он, - что все
закончится тем, что мы окажемся в постели?
Оливия широко раскрыла глаза.
- Нет! - солгала она сдавленным голосом.
- Тогда у тебя нет причин отказываться, -
заключил Димитри и, спокойно отделив лист артишока, обмакнул его в масло.
Она невидящим взглядом смотрела, как он съел
мясистую часть листа и победоносно улыбнулся. От его улыбки кровь закипела у
нее в жилах. Он подумал, что она готова стать легкой добычей! Какая
самонадеянность! Возможно, на нее действительно подействовали его испытанные
методы соблазнения, но она все-таки не поддалась им!
Какое огромное удовлетворение она получит,
когда докажет, что Димитри вовсе не такой уж неотразимый, каким себя
воображает. Все, что ей нужно, - это помнить, что у него есть по меньшей мере
один незаконнорожденный ребенок и что, по его мнению, женщины - просто игрушки,
предназначенные для удовольствия.
И она ненавидит его.
Оливия содрогнулась от непритворного
отвращения, как будто ей претила мысль проводить время с Димитри.
- Меня заставляет колебаться только то, что
мне придется делать вид, будто я люблю тебя, - мрачно сказала она, втыкая вилку
в рыбу с таким чувством, будто погружает ее в тело Димитри. - А что скажет твоя
мать? Вряд ли она будет довольна.
- Она осуждает тебя за то, что ты ушла от
меня, - сказал он. - Но она должна понять, что я сам распоряжаюсь своей жизнью.
Когда-нибудь я влюблюсь. Ей придется подготовиться к тому, чтобы принять
женщину, которую я полюблю, какой бы она ни была. Когда настанет время идти к
алтарю, мне нужно будет благословение матери.
Оливия поморщилась. Что-то терзает ее сердце.
Ревность, наверное. Она - словно собака на сене. Как это недостойно! Димитри ей
не нужен, но ей невыносима мысль, что он может влюбиться.
Интересно, не хочет ли он жениться на Атене и
признать своего ребенка? Или она ему надоела и он давно бросил ее?
Трудно сосредоточиться, потому что она в
смятении и ее тело отзывается на тяжелый ритм греческой музыки.
- Я не знаю...
- Сделай это, иначе я постараюсь, чтобы
оформление нашего развода заняло долгие годы, - ледяным тоном заявил Димитри.
Сердце у Оливии упало. Он говорит серьезно - и
у него есть деньги, и власть, и жестокость, чтобы осуществить свою угрозу.
- Ты беспринципная свинья, - пробормотала она.
- Верно.
Ее раздражало, что Димитри одержал над ней
победу. Ему безразлично, разведены они или нет - просто это помешает Элени
назначить день свадьбы. Оливия насупилась. У нее возникло сильное желание дать
кому-нибудь пинка. Желательно - Димитри. Но ей необходимо получить развод,
чтобы начать новую жизнь. Возможно, две недели не такой уж долгий срок?
- Мне нужно подумать, - внезапно почувствовав
себя беспомощной и уязвимой, Оливия оттолкнула тарелку.
- Конечно.
Димитри кивнул, и они в молчании приступили к
пудингу. Точнее, Димитри приступил. Пытаясь объективно рассмотреть ситуацию, в
которую она попала, Оливия лишь делала вид, что ест десерт.
Казалось, что все сложилось так, чтобы
заставить ее сказать «да»: музыка, еда, напомнившая Оливии о том, как нравится
ей экзотическая греческая кухня и особенно страна, полная неописуемых красот.
Если ей действительно придется остаться в
Греции на некоторое время, она предпочла бы жить в прекрасном особняке Димитри,
даже если ради этого придется изображать любящую жену. Она полюбила старинный
дом в венецианском стиле, и тоска по нему вызывала у нее душевную боль,
приводившую ее в изумление. Но особняк, из которого открывался красивейший вид
на Саронический залив, на самом деле был великолепен. Обставленный роскошной
удобной мебелью, он свидетельствовал о безупречном вкусе хозяина.
Все, что она потеряла из-за его неверности,
вновь вернется к ней на две короткие недели; и когда боль и страдания уйдут в
прошлое, она будет с улыбкой рассматривать фотографии, запечатлевшие красоты
этой страны.
- Пойдем, - Димитри прикоснулся к ее руке, и
Оливия покорно поднялась. - Я думаю, что чашка кофе взбодрит нас, - сказал он,
ведя ее в гостиную.
В дверях он сказал несколько слов официанту,
ставившему поднос с кофе и шоколадными и мятными конфетами на низкий столик с
перламутровой инкрустацией. Голос Марии Каллас, исполняющей арию из «Мадам
Баттерфляй», плыл по комнате, наполняя ее чистыми печальными звуками, и жалоба
женщины на измену возлюбленного проникала в измученное сердце Оливии, жестоко
терзая ее чувства.
- Оливия, у нас мало времени. Ты приняла
решение? - тихо спросил Димитри, поворачивая ее к себе лицом.
Она подняла на него глаза и быстро отвела
взгляд. Но запах его лосьона щекотал ноздри, и она чувствовала, как возбуждает
ее исходящая от Димитри энергия. Он волнующе близко. В любой момент она может
поднять голову в ожидании поцелуя и - унизить себя. Ее охватила паника.
Стремясь оказаться на безопасном расстоянии, Оливия неожиданно для самой себя
дала согласие.
- Да. Я сделаю это. Ради себя, а не ради тебя,
- добавила она вызывающим тоном.
На губах Димитри заиграла чарующая улыбка. О,
в этих глубоких, бархатных, темных как ночь глазах можно утонуть! Оливия с
беспокойством подумала, не напрасно ли она согласилась.
- Ради себя?
Сознавая опасность, которой подвергнется, если
будет смотреть Димитри в глаза, она сосредоточила внимание на третьей пуговице
его рубашки.
- Конечно, - подтвердила Оливия, которой чудом
удалось принять равнодушный вид. - Это будет прекрасный отдых. Великолепная
местность, машина - я настаиваю, чтобы она находилась в моем распоряжении, - и
возможность знакомиться с красотами твоей страны.
- Я не постою за расходами, чтобы развлечь
тебя, - с манерной медлительностью проговорил Димитри. Он оказался прав. Ее
можно купить. Кажется, каждая женщина имеет свою цену. Разочарование лишило его
удовольствия, которое возникло у него от сознания своей власти над Оливией. -
Но взамен ты дашь мне честное слово, что выполнишь свое обещание и не пойдешь
на попятную. Я должен знать, что мой план обязательно удастся.
Ее глаза, чарующие и бездонные, синие, как
воды у мыса Олимпос, вспыхнули.
- По рукам? - сказал Димитри резче, чем хотел.
- Поклянись, что ты доведешь это дело до конца, - он протянул Оливии руку.
- Клянусь.
Ее пальцы неуверенно коснулись его ладони, и
затем ее рука скользнула в его руку.
