- Не буду, - ответила она, не дав ему
продолжить. Марина необычно тепло улыбнулась Никосу, который принес два бокала
бренди. - Я знаю, что у тебя какой-то план. Кроме того, я решила, что должна
жить собственной жизнью, не мешая тебе делать собственные ошибки.
Димитри удивленно посмотрел на мать, заметил у
нее на лице непривычное выражение нежности и перевел взгляд на Никоса, который застенчиво
улыбнулся и беспомощно пожал плечами. Ничего не понимая, Димитри пожелал им
спокойной ночи и оставил их.
Он думал только об Оливии. По правде сказать,
она вытеснила у него из головы все другие мысли. Взбежав по лестнице, он
попытался открыть дверь и обнаружил, что она никак не открывается.
- Оливия! - позвал он. - Это я.
- Я не думала, что это может быть кто-нибудь
другой, - сердито прокричала она.
Димитри нахмурился.
- Тогда впусти меня.
Если ты думаешь, что я собираюсь развлекать
тебя после того, как ты нежничал с другой женщиной, ты глубоко ошибаешься! -
закричала она.
О чем это она? Димитри раздраженно толкнул
дверь, и она слегка поддалась.
- Открой дверь или я выломаю ее! - приказал
он.
- Ты насмотрелся американских фильмов! -
дерзко ответила Оливия. - Возвращайся к своей любовнице и оставь меня в покое!
У него не было выбора. Отказавшись от мысли
обсуждать это чудовищное обвинение через дубовые доски пятисантиметровой
толщины, Димитри отошел назад, собрался с духом и бросился на дверь. Раздался
громкий треск, и он с грохотом ввалился в комнату.
- Убирайся отсюда! - испуганно вскрикнула
Оливия.
Дрожа от страха, она стояла у кровати. У нее
был такой испуганный вид, что Димитри немедленно успокоился. Он отбросил ногой
стул и, закрыв дверь, прислонился к ней, стараясь выглядеть как можно
безобиднее.
- Итак, с кем же кроме тебя я заигрывал
сегодня вечером? - весело спросил он, распуская галстук-бабочку и расстегивая
верхнюю пуговицу на рубашке.
- Боже правый! И ты еще спрашиваешь? - возмутилась
Оливия.
- Ну, конечно! Потому что я не знаю, -
усмехнулся Димитри.
- Это не смешно! Позволь мне освежить твою
память, - вскипела она. - Блондинка с роскошными формами. Великолепное тело.
Беспрерывно хихикает.
- Элени?! - Димитри расхохотался. - Господи,
ведь я же говорил тебе, что она последняя женщина на земле, до которой я бы
дотронулся! - в его глазах вспыхнули огоньки. - Неужели я стал бы ласкать
женщину, у которой груди твердые, как мрамор?
- Откуда ты знаешь, какие они? - возмущенно
осведомилась Оливия.
- Я не знаю, - терпеливо объяснил Димитри. - Я
думаю, что они должны быть твердыми, потому что они недвижимы, - он устремил
взгляд на груди Оливии, которые вздымались так, что он с трудом сдерживал себя.
- Так ты все-таки не отрицаешь, что смотрел на
них?
Димитри испустил вздох.
- Трудно не заметить их, когда они выпирают из
ее платья, как пушечные ядра. Оливия, говорю тебе, что она не интересует
меня...
- Тогда я видела, как в гостиной ты обнимал ее
двойника...
- А-а-а, вот в чем дело.
- Теперь ты не отрицаешь, да? - бросила она, и
Димитри почувствовал, что она дошла до точки.
Оливия ревнует! Почему-то это обрадовало его.
В нем заговорило тщеславие? Нет. Что-то другое, о чем он не осмелился подумать.
- Оливия, - мягко сказал Димитри. - Я обнимал
Элени. Но, насколько я помню, мы были полностью одеты все время, пока я
успокаивал ее.
- Неужели? - сердито пробормотала она.
- Я видел, что она расстроена, - объяснил
Димитри, - и решил сделать ее нашей союзницей.
- Это нелепо! Ты обманываешь меня! - вскипела
Оливия.
- Ничего подобного. Я знаю, что ей нужно,
чтобы у людей было о ней хорошее мнение. Поэтому обратил ее внимание на то, что
мы с ней всегда были друзьями и что она желает мне только добра. Я сказал, что
всегда относился к ней как к младшей сестре...
- Держу пари, что это ее не обрадовало.
- Она несколько растерялась, - признался
Димитри, - и пока она не обрела дар речи, я долго распространялся о том, что
брак - это священный союз, заключенный между мужчиной и женщиной...
- Какой же ты лжец! - гневно воскликнула
Оливия.
- И, - продолжал он, - я заставил ее
согласиться со мной, что священные узы брака неприкосновенны. К тому времени
она поняла, о чем я говорю, но не смогла возразить мне.
- Хитрец!
- Я так и подумал, - с довольным видом
согласился Димитри. - Я сказал, что доверяю ей тайну - мы с тобой снова будем
жить вместе. Она разразилась слезами. Тогда я сказал, что всегда знал, как она
чувствительна, и добавил, как сильно растроган тем, что, радуясь за меня, она
не может сдержать слез. Я думаю, ты увидела нас именно в этот момент, потому
что после моих слов она отпрянула от меня, вытерла глаза и потопала танцевать с
Вангелисом.
Димитри хотел, чтобы Оливия поверила ему. Но
он не все рассказал ей.
- Ты... больше ничего... не сделал? Не...
целовал ее? - тихо спросила Оливия.
От этой мысли Димитри поморщился. Как убедить
ее?
- Клянусь памятью отца, что я не целовал ее, -
просто сказал он.
С этим нельзя было спорить. Оливия закусила
губу, проклиная себя за то, что сделала поспешные выводы. На самом деле Димитри
проявил доброту, отвергнув Элени так мягко.
- Прости, - пробормотала она.
- Это вполне объяснимая ошибка.
- Да, учитывая твою репутацию! - не удержалась
она.
- И какая же у меня репутация? - спокойно
спросил Димитри.
- Женолюба.
- А-а-а.
Он не стал отрицать, заметила Оливия.
- Тебе нельзя доверять там, где дело касается
женщин.
- Неужели?
Она сердито посмотрела на него.
- Только не говори, что с тех пор, как мы
расстались, у тебя никого не было!
- Я и не говорю.
Оливия передернулась от боли и подумала,
сколько женщин у него было, как часто он встречался с ними и были ли они
красивы.
- Мне кажется, - сказала она, и голос у нее
дрогнул, - что теперь, когда ты убедил Элени отказаться от матримониальных
планов, мы можем закончить эту ужасную игру...
Внезапно у нее перехватило дыхание. Почему ее
ужасает мысль о скором разводе? Ей нужно радоваться. Отвернувшись, Оливия
устремила невидящий взгляд в окно, пытаясь совладать с охватившей ее печалью.
