— Хотелось бы знать, что вас в действительности
интересует, — поинтересовалась я. — Уж если мы оказались в такой
ситуации, вы могли бы хоть кое-что мне рассказать. В конце концов, этого
требует элементарное чувство приличия… — Славик мои слова проигнорировал, а
Гриша тяжело вздохнул. — Хорошо, — кивнула я. — Как вам угодно.
Но в этом случае помощи от меня не ждите.
— Хозяин виллы нам действительно не нужен, —
нерешительно начал Григорий. — Мы же просто хотели узнать, здесь ли он…
— Уж очень мудрено, — не поняла я. — Зачем же
узнавать, если он вам не нужен?
— Очень много вопросов, — возвысил голос Славик, а
я решила с ним не церемониться.
— Я обещала содействие при условии, что это будет
безопасно — раз, что делать ничего не придется — два, и что на море будет
хорошая погода — три. Погода действительно хорошая, все остальное — ни к черту.
Помнится, вы говорили, что пытаетесь отыскать Сережу, заметьте: мы здесь
несколько дней, а он себя никак не проявил. Кажется, мы напрасно теряем ваши
деньги. Про время я ничего не говорю, у меня его сколько угодно, но деньги
по-прежнему ваши, и вы их швыряете на ветер. Трофима, как вы его называете,
нет, зато полно маньяков, еще одно подобное испытание — и я увольняюсь… И не
надо делать такое лицо, — заявила я Славику. — Вы мелкие жулики, мне
это доподлинно известно, можете грозить сколько хотите, только я вас не боюсь,
ничегошеньки вы мне не сделаете, а вот я могу доставить вам массу
неприятностей, к примеру, взять и заорать на весь пляж, что меня похитили,
попрошу Екатерину Васильевну позвонить моему мужу он приедет, и остаток жизни
вы, Вячеслав Сергееич просидите в тюрьме, уж мой-то муж об этом позаботится.
Гришу я, конечно, сажать не стану, потому что он меня спас и вообще он милый, а
вот вы мне очень несимпатичны, и я хочу, чтобы вы об этом знали.
Славик с Гришей переглянулись и уставились на меня.
— Ты ее спас? — наконец вымолвил худосочный.
— Ну… — невнятно промычал его компаньон, а я закивала:
— Спас, спас…
— От кого?
— От маньяка, — охотно ответила я.
— Что за чушь… какой маньяк?
Вот тут-то и выяснилось, что Гриша до сих пор ничего не
рассказал о моем визите к заброшенному дому и о встрече с тем самым психом.
Славик слушал недоверчиво и хмурился. При моем описании
маньяка неожиданно проявил интерес:
— Шрам на лбу?
— Да… вот здесь, — показала я пальцем. — В
мелких зубчиках.
Славик помолчал, потом, точно очнувшись, хмыкнул и заявил
уверенно:
— Ерунда… А зачем вы, Анна Станиславовна, ночью туда
отправились?
— Я уже объяснила Грише: решила, что там прячется ваш
Трофим…
— Наш, Анна Станиславовна, наш…
— Хорошо, если вам так больше нравится, я никогда не
спорю по пустякам. Но Трофима там не было, зато был маньяк, а встреча с ним не
входит в круг моих обязанностей, раз уговор был, что я лежу на пляже. А потом
еще и этот блондин…
— Хорошо, уважаемая, — устало согласился
Славик. — Лежите себе и дальше на пляже. Ни о чем другом мы вас больше не
попросим.
— Да? — Такая покладистость вызвала подозрение. Я
посидела, подумала, не нашла, что бы еще сказать, и отправилась спать.
После обеда мы с Ромео встали, перекусили на скорую руку и
пошли искать компаньонов. Екатерина Васильевна, которая убиралась в кухне,
сообщила, что Григорий Иванович только что откуда-то вернулся, а Вячеслав
Сергеевич только что куда-то ушел.
— Гриша! — крикнула я, устав бродить по дому. Он
отозвался с веранды, и через полчаса мы пошли на пляж.
Кроссовки Гриши, стоявшие возле двери, были с характерным
белым налетом, из чего я сделала вывод, что их хозяин до обеда нес вахту где-то
в горах, судя по всему, наблюдал за ненавистной виллой. Далась она им, уж вроде
бы намекнули людям, что лезть туда не стоит…
Подобным мыслям я предавалась остаток дня до самого вечера.
Пляж мы покинули поздно, потому что, спасая от жары, дул легкий ветерок, а на
волнах было очень приятно кататься на матрасе, то есть это я каталась, а Гриша,
держась одной рукой за матрас, плыл рядом, поглядывая на меня с умилением.
Вообще я вынуждена признать, что проводить с ним время было довольно приятно. В
отличие от моего мужа, Гриша, к примеру, никогда не спорил и, подозреваю,
считал меня очень умной, что мне, конечно, льстило, потому что, если честно,
умной меня мало кто считал. При этом Гриша не забывал, что я замужем, и хоть
смотрел на меня с заметным томлением, но никаких попыток к сближению не предпринимал.
Наверное, до сих пор помнил о черепно-мозговой травме и надкушенном ухе.
Когда солнце стало садиться за гору, мы собрали вещи и
вернулись домой. Дом был пуст, Екатерина Васильевна давно ушла, а Славик еще не
вернулся. Поначалу Гриша не выказывал беспокойства. Мы поужинали холодным
цыпленком и разошлись по комнатам. Где-то около полуночи я услышала шаги возле
дома и на цыпочках пробралась к окну. Весь день я ощущала безотчетную тревогу,
почему-то мне казалось, что сегодня ночью непременно появится Сережа. Однако
меня ожидало разочарование: по тропинке, ничуть не таясь, шел Гриша, причем шел
от калитки к дому, то есть явно откуда-то возвращался.
— Гриша! — крикнула я, а он поднял голову. —
Что случилось?
Он сделал мне знак, что сейчас подойдет, и скрылся из поля
моего зрения. Хлопнула входная дверь, он стал подниматься по лестнице, а я
вышла ему навстречу.
— В чем дело? — спросила я шепотом.
— Славка до сих пор не вернулся…
— Что это может значить? — испугалась — Он следил
за виллой?
— Следил. — Гриша принял покаянный вид.
— Вот именно: следил… Что я вам говорила, там одни
психи. Вдруг они его поймали?
— Кто? — вытаращил Гриша глаза.
— Ну эти, с виллы. По-моему, они способны на все.
— Да мы даже близко к вилле не подходим, мы ж следим за
дорогой…
— Следим, следим, — передразнила я. — Куда ж
он делся?
— Не знаю. И машины на месте нет. Должно быть, куда-то
уехал, то есть что-то углядел, сидя на горе, ну и…
— В милицию заявим?
— С ума сошла? — испугался Гриша и заговорил с
нотками подхалимства в голосе:
