— Николь, — хрипло пробормотал Блейк, ослепленный, сбитый с толку пугающей силой своих бурных эмоций.
Сильнейшая дрожь прошла по нему, за ней другая, когда она просунула руку вниз и коснулась его. Он не мог ждать. Он должен сказать ей об этом…
— Я… не могу… я…
Блейк закрыл глаза. Через мгновение он уже был там, в теплых, влажных, зовущих глубинах. И тогда он получил свою свободу, внезапно окрыленный, опьяненный ею, щедро делясь собой с Николь, зная лишь восхитительно раскрепощающее движение их тел.
Николь вздрогнула, когда серия мощных спазмов пронзила ее тело. Блейк взглянул на нее блестящими от непролитых слез глазами. И в этот момент она влюбилась в него без оглядки. Она читала его душу в этих горящих желанием, любящих глазах. И поняла, что отныне связана с ним на всю жизнь. Что бы ни случилось.
— О, моя дорогая, — прошептал он, нежно касаясь ее лица. — Извини. Я был слишком…
Ее пальчик прижался к его губам. Учащенно дыша, ослабевшая от любви и желания, Николь улыбнулась сияющей улыбкой.
— Это было великолепно. Так много страсти. Чудесно, — выдохнула она.
Рот Блейка снова захватил ее губы в долгом нежном поцелуе. Ее руки обвились вокруг его шеи, и Николь удовлетворенно вздохнула. В его сверкающих черных глазах плясало счастье, и она почувствовала неуемный восторг от того, что является его причиной. Легчайшими прикосновениями она ласкала его лицо, шею, а его палец прочертил дорожку между ее грудей. Когда его язык слизнул капельки молока, дрожащие на вершине каждого соска, она ухватилась за его густые спутанные волосы, застонала от удовольствия и неохотно прошептала:
— Мне надо идти. Пора кормить Люка. Уже, должно быть, поздно.
Блейк удрученно застонал.
— Время! Враг всех влюбленных. Я хочу оставаться здесь, с тобой, целый день, но… Мне надо принять душ и посидеть немного с матерью. Я обещал.
— Конечно, — сказала она, но он снова поцеловал ее, не позволяя уйти.
— Ты знаешь, что наделала? — спросил Блейк хрипло.
Ее сердце, казалось, подпрыгнуло в груди.
— Да, — прошептала она.
Он улыбнулся и натянул бриджи.
— Не уверен. Сейчас я чувствую, что хочу быть с тобой двадцать четыре часа в сутки и возненавижу каждую минуту, проведенную где-то еще.
Она улыбнулась и стала торопливо одеваться, прерываясь каждые несколько секунд, чтобы уклониться от его поцелуев.
— Ты ненасытный! — возмущенно воскликнула она, когда его рот снова пленил ее губы.
— Просто одна ведьмочка свела меня с ума.
— Блейк, — прошептала Николь, крепко обнимая его. — Я так рада, что мы нашли друг друга.
Опустив ресницы, он бережно пригладил ее волосы.
— Ну вот. Так лучше. — Один поцелуй в губы, и он потянул ее к дверям сарая.
Когда Николь торопливо шагала одна к дому, ее сердце было готово разорваться от счастья. Поэтому она запела и позволила своей безмерной радости зазвенеть по саду. Не так давно она была в отчаянии. А сейчас… Никогда в жизни она не была так счастлива.
Глава десятая
Блейку было неловко за то чувство облегчения, которое он испытал, когда наконец покинул мать. Но она расспрашивала его о Николь с удивительной для своего состояния энергией. А ему было неприятно лгать ей. Это казалось в некотором роде предательством.
Господи, как же ему быть? Джозеф всегда был для него самым важным в жизни. И теперь Блейк холодел при одной мысли, что может лишить сына будущего, позволив Николь с Люком стать хозяевами Крэнфорда. Не говоря уже о собственном будущем.
В смятении проклиная любовника матери, несмотря на то, что этот человек дал ему жизнь, Блейк угрюмо шагал в сторону развесистого кедра.
Там был приготовлен легкий ланч. Николь сидела на коврике рядом с тиковым столом, накрытым белой скатертью и уставленным всевозможными холодными закусками. Когда он приблизился, его хмурое настроение исчезло.
Блейк переоделся в желтую рубашку с короткими рукавами и старые потертые джинсы. Опустившись рядом с Николь, он взглянул на голенького малыша, лежащего на пеленке. Тот радостно гулил и махал ручками и ножками.
Блейк улыбнулся.
— Он прекрасно выглядит. Не вижу никакой сыпи.
Николь пощекотала животик Люка и была вознаграждена детским смехом. Ее радость проникла в самую душу Блейка.
— Чудесно, правда? Думаю, к приходу доктора он совсем поправится.
Блейк дал Люку ухватиться за его палец, любуясь милым карапузом.
— Такое крошечное тельце, — подивился он. — Даже не верится, что он вырастет во взрослого. Чудеса, да и только.
Наследник Крэнфорда, подумал Блейк с болезненным уколом. И нахмурился, потому что не желал этому малышу ничего, кроме счастья. Не пора ли рассказать обо всем Николь?
— Можно мне подержать его? Я помню Джо был таким же маленьким. У меня прямо комок вставал в горле всякий раз, когда я видел его. Никак не мог поверить, что он мой сын, и то и дело подкрадывался к нему, чтобы дотронуться и убедиться, что он настоящий.
— Пожалуйста, — мягко проговорила Николь. Наклонилась и поцеловала его в щеку.
Блейк поймал ее лицо в свои ладони и дотянулся до сладких губ. Она пахла ребенком. Этот запах свежести и талька. Ее волосы… Блейк уткнулся лбом в ее шею… напомнили ему благоухание яблоневого цвета. Кожа была такая… мягкая.
Прежде чем все зашло слишком далеко, он отстранился. Взял Люка и уместил пухленькую попку в своей ладони. Голубые глазки доверчиво уставились на него. Блейк почувствовал прилив любви вместе с чувством вины.
— Он прелесть, — хрипло сказал Блейк.
— Не могу спокойно смотреть, когда сильный мужчина держит на руках младенца. Это так берет за душу. — Николь рассмеялась. — Я знаю! Это глупо! Но так приятно видеть, что Люк тебе небезразличен. Как насчет ланча? — добавила она наигранно-веселым тоном, вскакивая на ноги.
Не могла же Николь сказать ему, что снова почувствовала острую потребность материнства. Что захотела иметь детей от Блейка. Захотела, чтобы он лелеял и любил ее, их детей. Что бы он на это сказал? — ужаснулась она своим фантазиям. Наверное, убежал бы за милю и запретил бы ей появляться не то что в Крэнфорде, но даже в Англии.
— Ну, как твоя мама? — бодро поинтересовалась Николь, когда Люка снова положили на коврик, а Блейк сел за столик рядом с ней.
— Что-то подозревает, — сухо ответил он.
Глаза Николь удивленно расширились.
— Почему?
Он грустно улыбнулся.
— Даже после того, как я принял душ и переоделся, я, должно быть, сиял больше, чем обычно. Честно говоря, у меня было такое чувство, что я в состоянии завоевать весь мир и после этого еще протанцевать ночь напролет, так хорошо мне было. Думаю, это было заметно. Она устроила мне форменный допрос!
