Глаза Николь засияли от удовольствия и радости.
— И что ты ей сказал?
— Я немного рассказал ей о тебе. Думаю, она сложила два и два. Мой нарочито небрежный тон ничуть не обманул ее. Она хорошо меня знает и наверняка догадалась, что мы стали любовниками. — Он бросил на нее вопросительный взгляд. — Ты не возражаешь?
— Нет, конечно. Мы же свободные люди и можем делать, что хотим. Но не возражает ли она?
— Не думаю. Наверное, она рада видеть меня счастливым. Это единственное, чего мы хотим для наших детей, правда? — добавил он, внезапно нахмурившись.
Ее пальцы скользнули по его плечу, почувствовали напряжение мышц, пробегая по шее, затем поиграли с непослушными завитками волос.
— Своим счастьем мы тоже обязаны нашим детям, — прошептала Николь.
— Не всегда, — проговорил он тихо.
— Ты говоришь о своей матери? Она была несчастлива? — мягко спросила Николь. — Я не могу в это поверить. Она любит тебя и видит, что ты превратился в мужчину, которым она может гордиться. И потом, есть еще Джозеф, в котором она наверняка души не чает.
— Да, конечно.
По его угрюмому профилю Николь поняла, что он что-то утаивает от нее. Что-то важное — возможно, связанное с болезнью матери. А значит, он ей не доверяет. Несказанно удрученная этим, Николь подалась вперед и легонько поцеловала его в уголок рта.
— Твоя мать не единственная, кому не нравится видеть тебя несчастным, — тихо сказала она.
Он бросил на нее быстрый взгляд, и внезапно его рот овладел ее губами, ищущий, требовательный, горячий.
— Ты творишь со мной чудеса. — Он сверкнул улыбкой, которая показалась Николь не вполне убедительной. — Давай поедим. У нас сегодня много дел.
— У нас? — весело переспросила она.
Нет смысла подталкивать Блейка к откровенности. Она может подождать.
— Если хочешь.
С каждой секундой он удалялся от нее все дальше и дальше. Она закусила губу.
— А что мы будем делать?
Вилка Блейка лениво поигрывала кусочком лосося.
— Я подумал, тебе будет интересно совершить со мной объезд имения, помочь мне кое в каких делах, — небрежно сказал он.
Она просияла:
— С удовольствием. Мне только надо покормить Люка и уложить его спать.
— Мы оставим его с миссис Картер, — твердо сказал Блейк. — Согласна?
— Ну, если она не против… Блейк прямо взглянул на нее:
— Я хочу, чтобы ты поехала. Это важно для меня.
— О! — Николь почувствовала волнение от такого признания. — Тогда… да. Конечно. Я уверена, Люк будет в хороших руках.
Когда они закончили есть, Николь одела Люка и стала кормить.
— Наелся, солнышко? — проворковала она засыпающему малышу и положила его в люльку. — Вот и умница, — сказала она, выпрямляясь и медленно застегивая лиф. — Ой!
Блейк проследил за ее удивленным взглядом и уставился на дом, прищурив глаза.
— Что такое? — встревожено спросил Блейк.
— Лицо. В окне наверху. — Николь покраснела, поняв, что за ней подглядывали.
— Что за лицо — и где?
— Я только заметила белые волосы. Видишь, где герб. Так вот, прямо над ним, только на два окна левее.
Блейк нахмурился:
— Моя мать. Ее, наверное, одолело любопытство.
— Она наверняка сочла меня бесстыдницей из-за того, что я кормлю Люка в твоем присутствии, — предположила Николь и встревожено взглянула на него. — Я очень хочу произвести на нее хорошее впечатление, — пожаловалась она. — А теперь, если она узнает, кто я, она подумает…
— Она не узнает, кто ты! — отрезал Блейк с неожиданной резкостью. — Не должна. — Последовало холодное молчание, потом он сказал чуть спокойнее. — А теперь, если ты не передумала, давай собираться.
Николь повесила голову. Он вдруг стал таким далеким. День померк. Но она должна держаться, должна дать ему время. Она достаточно любит его для этого.
* * *
Блейку казалось, будто он идет по канату. Протянутому куда-то вдаль, где не видно конца. И раскачивается из стороны в сторону, в одно мгновенье давая волю своим безумным страстям, а в следующее рывком возвращая себя в тиски воздержания.
Но следующие несколько часов должны все решить. Его арендаторы прямолинейны и, не стесняясь, называют вещи своими именами. Возможно, он ослеплен сексуальным влечением, но они-то сразу разберутся, какая она на самом деле.
Блейк загрузил в машину ящик с персиками, стопку журналов и романов, купленных им в деревенском магазине на прошлой неделе, и свой рабочий комбинезон. Николь весело щебетала, пока они ехали к своему первому пункту назначения — коттеджу миссис Ли. Он отвечал кратко, все больше нервничая из-за результата этой поездки.
Блейк хотел, чтобы ее приняли местные жители. Это, разумеется, безумие. Если она чиста, как первый снег, у него не будет выбора, кроме как освободить место владельца поместья. Для него же было бы лучше, если сегодня она все испортит, и он со спокойной душой отправит ее домой.
Черт. Блейк раздраженно переключил скорость. Впервые в жизни он, славящийся своими мудрыми решениями, даже не может понять, чего хочет.
— Мы едем в гости к миссис Ли, — отрывисто сказал он, когда они свернули на узкую ухабистую дорогу и в поле зрения показался коттедж. — Она пожилая и редко выходит из дома.
— Романы и журналы для нее? Мне взять их?
— Нет. Она сочтет это благотворительностью.
Блейк помог Николь выйти из машины, стер с лица хмурое выражение и подошел с ней к двери, потянув за старомодный колокольчик, как делал много раз в своей жизни. Послышались шаркающие шаги и дребезжащий голос крикнул:
— Кто там?
— Серый волк, Красная Шапочка! — весело крикнул Блейк.
— Плут! — Посмеиваясь, миссис Ли открыла дверь и подставила морщинистую щеку для поцелуя.
— Надеюсь, мы вас не побеспокоили. Я ехал в деревню со своей подругой Николь и решил заглянуть и узнать, не нужно ли вам чего-нибудь, раз уж я все равно буду делать покупки.
— Может быть, — ответила миссис Ли с достоинством. — А может, и нет. Здравствуйте, Николь. Проходите. Я сделаю чаю.
— Спасибо. С удовольствием выпью, — с энтузиазмом отозвалась та.
— Не знаете никого, кому я бы мог сбыть кое-какие книги и журналы? — спросил Блейк, когда они все держали в руках дымящиеся кружки с крепким чаем. — Мама уже прочитала их, и я должен был отвезти их на распродажу, да у меня нет времени.
— Может быть. Надо взглянуть, — осторожно заметила миссис Ли.
Блейк спрятал улыбку и поспешно вышел. Когда он вернулся, миссис Ли покатывалась со смеху над чем-то, что сказала Николь. Зачарованный, он остановился в коридоре.
