— Можно я повешу плащ в холле?
— Зачем вы спрашиваете? — крикнула она ему в спину. — Вы, кажется, и без того чувствуете себя здесь как дома.
Через минуту Алекс вернулся.
— Не надо, Хоуп, не ищите во всем скрытый смысл, — спокойно отозвался он. — Вы очень хорошо объяснили мне, что у вас на уме, а у меня сегодня нет ни желания, ни сил соблазнять вас. И не смотрите на меня так, словно я вот-вот на вас накинусь, — сухо закончил он.
— И на том спасибо, — беззаботно откликнулась Хоуп, пытаясь скрыть разочарование. Значит, ей предстоит бороться лишь с собственными страстями. Хорошенькая перспектива! — У вас усталый вид. — (У него под глазами и вправду темнели круги, а лицо было бледным и осунувшимся.) — Присядьте. — «Что это я?» — в ужасе подумала она. Надо указать ему на дверь, а не создавать атмосферу долгожданного возвращения героя-скитальца.
Алекса, видно, тоже удивили ее слова.
— Утром у меня были переговоры в Бирмингеме, а по пути назад пришлось сделать объезд. Все как всегда: одна-две снежинки — и на дорогах не проехать. Да еще и колесо пришлось менять. Так что день выдался на редкость тяжелый. — Он ловко поймал готовый было опрокинуться бокал вина.
Может, он, конечно, и устал, размышляла Хоуп, но в быстроте реакции ему не откажешь. До чего же противно ощущать себя обузой! Надо думать, ему не терпится поскорее оказаться дома. «Он слишком много работает, вот что», — решила она.
— Я занял ваше место… — Он пошевелился, словно желая подняться.
— Нет, все в порядке. Я устроюсь здесь, — она шагнула к дивану. — Хотите вина? — Она снова прокляла себя за поспешность. Вечная история: стоит в мужской броне обнаружиться крохотной щелочке, и в женщине пробуждается неистребимый инстинкт. Она принимается утешать и заботиться, не спрашивая, нужно это или нет. Из всех мужчин на земле Алекс последний, кто нуждается в утешениях.
Он вскинул темные брови.
— Чтобы отпраздновать наше перемирие? Что ж, я за.
— Не обольщайтесь, Мэтьюсон, — проворчала Хоуп и поняла, что голос ее звучит совсем не убедительно.
— Позвольте, я помогу, — предложил Алекс, когда Хоуп заковыляла к серванту за бокалом.
— И думать не смейте! Мне до смерти надоело повторять, что я — не беспомощный цыпленок.
— Нет, но вы еще не вполне самостоятельны. Сколько раз ваши родители оказывались отрезаны от мира прошлой зимой?
— Не знаю — меня тут не было.
— Но вы не станете отрицать, что это случалось?
Хоуп неохотно кивнула.
— Это происходит каждую зиму.
— Тогда я отлично понимаю, почему ваша мать так тревожилась. Ничего не надо доводить до абсурда, в том числе и стремление к независимости.
— Уж не меня ли вы имеете в виду?
— Не будем переходить на личности. — Он исподлобья взглянул на нее и Хоуп усомнилась в его миролюбивых намерениях. — Я бы сказал, что вы упрямы как ослица, — спокойно продолжил он, не обращая внимания на раздраженное фырканье Хоуп. — Я ваш ближайший сосед, и мне ничего не стоит заехать к вам на полчасика, чтобы убедиться, что все в порядке.
— Уилсоны, между прочим, живут ближе, — капризно возразила Хоуп.
— Да, по прямой; но им придется идти через четыре поля, если дороги будут перекрыты. Они, кажется, согласились приглядывать за скотиной, верно? Но вы же не собираетесь злоупотреблять их помощью?
— Я все же думаю, что в этом нет никакой необходимости. — Хоуп понимала, что проиграла. Какой ужас! Выходит, ближайшие три недели они будет видеться каждый день! Каждый день она будет сходить с ума от нетерпения, ожидая, когда он появится. Да это же пытка! И ради чего?
— К счастью, — пробормотал Алекс, устало прикрыв глаза, — мне нет дела до «ваших возражений. — Его крупное тело безжизненно обмякло в кресле.
Когда-то у Хоуп был щенок, который проделывал то же самое — засыпал прямо на ходу, внезапно, без предупреждения, часто в самом неподходящем месте.
— Эй, не спите! — От волнения голос у нее прозвучал слишком резко.
— Что? Господи, конечно же, нет. — Он с силой потер лицо и потряс головой. — Прошу прощения. Должно быть, меня разморило от тепла.
— Какая разница? — ворчливо отозвалась она. Удивительно, но, в сонном лице Алекса появилось что-то мальчишеское — черты лица разгладились, утратив привычную жесткость. «Нет, девушка, это тебе не щенок». — Я уверена, у вас еще масса дел. — Включая не правдоподобно обольстительных финансисток, добавила она про себя.
— Только одно дело — выспаться. — Алекс давно приучил себя спать шесть-семь часов; однако в последнее время он отказывал себе даже в этой малости.
— Сначала вам надо поесть, — решительно заявила Хоуп. — Я как раз собиралась… — Она прикусила язык. До чего же трудно быть неприветливой и сдержанной, подавляя в себе радушие и гостеприимство!
Алекс, откровенно забавляясь, наблюдал за ней.
— Что же вы собирались сделать?
— Поесть. — Она беспомощно вздохнула. — Можете присоединиться, если хотите, — еды хватит на целый полк. — Это еще мягко сказано. Забивая холодильник провизией, Бет явно переоценила способности Хоуп. — Все равно я отдам остатки собакам.
Алекс с изумлением понял, что последнее замечание ничуть не оскорбило его.
— Благодарю вас за гостеприимство, — серьезно ответил он. — По правде говоря, я бы с удовольствием поужинал.
— Только не ждите, что я буду кормить вас каждый вечер.
— Учту — и постараюсь обуздать аппетит.
— Так я вам и поверила! — Хоуп поспешно отвернулась, чтобы скрыть краску на щеках — ну прямо девочка-подросток.
— Очень вкусно.
Хоуп кивнула, радуясь, что ему нравится мамина стряпня. Отложив вилку, она в упоении наблюдала за ним.
Алекс поднял голову и перехватил ее взгляд.
— На переговорах нам подали изысканный ленч, но каждому досталось по крошке на ложке.
— А вам надо несколько больше.
— Пожалуй.
— А сами вы когда-нибудь готовите?
— Только если бывает для кого. В одиночку дома не очень весело есть.
Хоуп кивнула, соглашаясь. Однако неплохо было бы узнать, часто ли ему приходится для кого-нибудь готовить.
— Вы давно живете на Мельнице? — Мельничная гора была всего в полумиле от фермы, но Хоуп никогда там не бывала, хотя знала всех соседей — и ближних, и дальних.
Алекс отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула.
— Отец купил землю вместе со старым складом. Ему и в голову не приходило переезжать туда, пока совет директоров не прокатил его на выборах председателя.
Несмотря на его бесстрастный тон, Хоуп поняла, что ему неприятны эти воспоминания.
