Даже те три часа, что Лео ждал ее возвращения, были мучительными. Он здорово нервничал из-за того, что она может не вернуться.
Лео заметил, что руки его сжались в кулаки от мысли об этом. Он вспомнил, как она выглядела, когда вернулась, с синяками под глазами…
Она явилась к ним домой, чтобы что-то украсть…
Лео услышал какой-то шорох в дверях и медленно повернулся. Пора Энджел посмотреть в лицо последствиям своих поступков.
По коже Энджел забегали мурашки, когда улыбающаяся экономка проводила ее в столовую и она увидела Лео, стоящего к ней спиной. Окна были открыты, и шторы колыхались от легкого ветерка. Она не имела ни малейшего представления, как вести себя в подобной ситуации. Не знала, чего от нее ждут. Внезапно она остро ощутила свое одиночество.
Лео медленно повернулся, и его воздействие на нее было просто ошеломляющим. На нем были потертые, линялые джинсы, которые облегали его как вторая кожа. Ткань натягивалась на крепких, длинных ногах. Черная рубашка-поло придавала глазам таинственность, кожа казалась еще темнее.
– Подойти полюбуйся видом, Энджел.
«Я уже любуюсь им», – чуть не выпалила она.
Энджел подошла к Лео. Она оделась в простое черное платье, волосы убрала назад.
– Очень скромно, – пробормотал он, когда она подошла ближе.
– Если б я знала, что можно одеться неофициально, то тоже надела бы джинсы, – натянуто отозвалась Энджел, решительно сосредоточив взгляд на раскинувшихся внизу Афинах. Но даже этот великолепный вид не мог отвлечь ее от Лео.
– Мне нравится чувствовать себя дома свободно, Энджел, поэтому здесь ты можешь носить все, что хочешь… Можешь даже ходить голой, – мягко закончил он.
Энджел еще гуще покраснела от его насмешливого тона.
– Не думаю.
– Жаль.
Он налил вина и протянул ей. Она взяла бокал, надеясь, что напиток хоть немного придаст ей храбрости.
– Ну как тебе вид? Изумительный, правда?
– Да, очень красиво. – Она подумала кое о чем и посмотрела на часы, чтобы проверить время. – Вообще-то сейчас, в любую минуту… Да, вот. Смотри… – Энджел протянула руку и указала туда, где в вечернем свете купался Акрополь. Она услышала, как Лео резко втянул воздух. Зрелище было почти волшебным, и у нее тоже захватило дух. Интересно, на него оно производит такое же впечатление? Она росла, видя это каждый день, а он нет.
– Боже мой, никогда не видел ничего прекраснее.
Она пробормотала что-то невнятное, испытывая необъяснимое чувство вины. И с облегчением отошла, когда экономка вошла, неся еду. Лео отвернулся, приглашая ее к столу.
Ее осязаемая нервозность застигла его врасплох. Он вынужден был задаться вопросом, зачем она притворяется сейчас, когда им обоим уже все ясно, когда все уже решено. Она нервничала и раньше, в кабинете, но это, разумеется, оттого, что понятия не имела, как реагировать на то, что ее поймали на месте преступления.
Энджел вела себя не так, как он ожидал.
Они сели. Лео мрачно смотрел на Энджел, но она избегала его взгляда. Поправила приборы, салфетку. Она что-то задумала. Наверняка. По какой-то причине пытается обезоружить его. Он напомнил себе, что она побывала дома и, само собой, получила совет от своего папаши. Лео про себя выругался. Его должно заботить только ее поведение в постели.
Энджел старалась получить удовольствие от невероятно вкусной еды, но с таким же успехом это могли быть опилки. Единственное, что она видела, о чем могла думать, – это мужчина, сидящий во главе стола слева от нее.
Лео же, казалось, с удовольствием сосредоточился на еде. У Энджел на языке вертелись бесчисленные вопросы: намерен ли он спать с ней сегодня? Как он поступит, когда обнаружит, что она совершенно неопытна? С презрением отвергнет ее? И почему эта мысль так больно ранит? Почему она так поглощена им, когда он шантажом затащил ее к себе в постель?
Почувствовав, как что-то мягкое коснулось ее голой ноги под столом, она испуганно вскрикнула и с грохотом уронила нож на пол. В этот момент снова вошла экономка, которую Лео чуть ранее представил как Калисту, и Энджел увидела, что это всего лишь кошка. Кошка Калисты. После бурных извинений и замены ножа они с Лео опять остались наедине.
– Почему ты так напряжена, Энджел?
Она настороженно посмотрела на Лео. Его глаза были черными и напоминали таинственные озера. Он весь состоял из твердых углов и теней. Челюсть казалась синеватой от отросшей за день щетины.
– Я… – Она не могла вымолвить ни слова. Что-то густое и плотное вдруг повисло в воздухе между ними, что-то осязаемое и наэлектризованное. Не ужели желание?
– Нет аппетита? – беззлобно поинтересовался Лео, вскинув бровь.
Энджел лишь покачала головой и наблюдала с пересохшим горлом, как его взгляд сосредоточился на ее губах. Покалывающее ощущение вернулось. Господи, ну почему она не может быть равнодушна к нему, не может встать и с негодованием заявить, что, если он только тронет ее, она вызовет полицию?
Да потому что тогда он, возможно, сам позвонит в полицию, прогонит ее, и Делфи со Ставросом останутся ни с чем. Вдобавок средства массовой информации поднимут самую настоящую бучу.
Однако, если отбросить в сторону все эти благие намерения, реальная причина тяжелым грузом неизбежно осела в ее голове: она хочет, чтобы он прикасался к ней. Правда оказалась слишком ошеломляющей. Несмотря ни на что, она хочет его прикосновений. Хочет с того самого мгновения, как увидела его вылезающим из бассейна, и с того мгновения, как он поцеловал ее на террасе. С той ночи Энджел мучили сны, и она просыпалась на мокрых от пота, спутанных простынях, изнывая от желания…
Лео внезапно отодвинул тарелку и встал. Его глаза мерцали тайным обещанием.
– Кажется, мой аппетит к еде тоже пропал.
Голос звучал грубовато. Когда Лео протянул руку, Энджел на секунду заколебалась, прежде чем вложить свою ладонь. Она сказала себе, что это просто часть соглашения. Она обеспечивает свободу и счастье Делфи. Он не сдал ее полиции. Единственное, что она может… что она должна сделать…
Энджел споткнулась, когда Лео выводил ее из столовой. По дороге они встретились с Калистой, и Лео объяснил на беглом греческом, что они оба устали и идут спать.
Когда они поднимались по лестнице, щеки Энджел горели от стыда и унижения. Она попыталась вырвать руку, от паники голос поднялся чуть ли не до визга:
– Она прекрасно поняла, чем мы будем заниматься!
– Ты же моя любовница. Надеюсь, что поняла. И если слухи здесь разлетаются так же быстро, как в Нью-Йорке, уже к утру полгорода будет знать, что я сплю с Энджел Кассианидис.
Глава 5
Энджел онемела от его жестких слов. Она почувствовала, что у нее нет выбора, когда Лео привел ее к себе в спальню.
