– Это бывает. Я об этом слышал. Это происходит потому,
что вода продолжает отражать ночь. Вон, видите, звезды поблескивают?
«Беспросветная ночь и даже звездочки видны», –
неожиданно вспомнил Сварог и покосился на Тольго. Боцман перехватил его взгляд
и, явно тоже вспомнив собственный рассказ о щели между мирами, отрицательно
покачал головой.
– Не вижу никаких звездочек, – буркнул Гор Рошаль.
Прочие же моряки в присутствии высокого начальства мудро решили воздержаться от
комментариев. – Хорошо, пусть вода отражает не день, а ночь. Но что это
означает и чем грозит нам?
– Не знаю, – развел руками отставной
генерал. – Это тайна. В Трех Башнях ее так и называли – «тайна черного
моря», а на побережье Рансельгарда – «тайна тихого океана», потому что это
происходит только в тихую погоду…
– А все потому, что на побережье Рансельгарда настоящих
кругосветников не встретишь, – фыркнул случившийся поблизости Малыш Кулк.
И безмятежно объяснил: – Все очень просто. Здесь прошла каракатица Нури, и
что-то ее испугало. А где-то далеко за кормой она всплыла. И нам крупно
повезло, что всплыла она далеко за кормой, иначе путешествовать бы нам сейчас
не горизонтально, а вертикально.
– А это что еще за зверь? – не очень-то
обрадовался прояснению ситуации Сварог.
– Очень большой зверь, живет на глубине и кормится
кашалотами, – охотно ответствовал Кулк. – Ее видели и Ратий Проск, и
Пресноводный Фермер. Даже Шестипалый Язычник похвалялся, что неделю
путешествовал у нее в желудке и встретил там людей с жабрами, из ушей которых
истекал мед… Впрочем, у Язычника были серьезные причины врать, потому что,
когда он отсутствовал, кто-то прокрался в Келью Чечевичного Короля…
– Задам вопрос иначе, – резко оборвал сей бурный
поток командир, опасаясь наводнения. – Что испугало эту твою каракатицу?
Кажется, на сей момент это единственная тварь, которая предпочла путешествовать
не от тонущего материка, а к нему… Может, и нам имеет смысл опасаться того, что
всполошило ее?
– Вот уж не знаю. Только вряд ли муравьям стоит бояться
львов. Плоскости не пересекаются. Рассказывали, что в океане есть места, где
вода солонее, и соль разъедает кожу Нури. Вот она и дрейфует…
– Сказки, – вдруг поддержал Пэвера боцман. –
Что за чушь – гигантская каракатица! Мастер генерал прав: «тайна тихого
океана». А то, что на набережных Рансельгарда не встретишь настоящих
кругосветников – чушь еще большая. А Стрекозиный Язык? А Висмус Отважный?
Да и вообще!..
– Плывет! – вдруг принялся тыкать пальцем один из
матросов в болтающийся на волнах бесформенный предмет у самой границы
приближающегося тумана. Не понятно что. Черное на черном и, как тут же отметил
Сварог, магического ореола лишенное напрочь.
– Думаю, не надо это доставать, – ни к кому
конкретно не обращаясь, обронила Чуба-Ху. – Не стоит забирать у волн то,
что принадлежит им по праву…
– А вдруг перед нами разгадка тайны? – загорячился
суб-генерал, и на лбу его заблестели бисеринки пота.
«Что, дружок, похмелье?» – чуть было не посочувствовал вслух
Сварог, но тем не менее принял сторону Пэвера:
– Приготовить трал и багры! Предмет изловить и поднять
на ют!
– И все-таки лучше не надо отнимать у волн их
добычу, – прошептала Чуба-Ху и отошла в сторону.
Через пять минут рыбалка закончилась. Загадочный предмет был
пойман, водружен на палубу, с него стекала черная вода.
Предмет оказался человеком в глубоководном водолазном
костюме. Медный шлем с толстым «лобовым» стеклом, свинцовые подошвы, жесткая
ткань вроде толстой резины. Кессонная болезнь водолазу не грозила: к моменту
поднятия на борт он уже был благополучно мертв. Матросы свинтили и отставили на
палубу мощный шлем.
У найденного было почти детское лицо. Черные усики только
пробились, смоляные кудри шевелил ветер… И тут Пэвер, боясь прикоснуться к
мертвецу, стал показывать на испещрившие кожу родимые пятна – или что-то весьма
похожее:
– За борт его! За борт! Это береговая тля!
Сварог не понял ни фига – зато матросики мигом оценили
грозящую опасность. Тело, даром что скафандр весил немало, в мгновение ока
перелетело фальшборт и с сочным плеском окунулось в черные волны. И больше не
всплыло. Водолазный шлем прыгнул следом. Пэвер критически осмотрел руки
касавшихся мертвеца моряков.
– Вроде пронесло… Марш на кухню, уксусом
протереть! – И малость порозовевший лицом суб-генерал наконец посчитал
возможным обратиться к Сварогу: – Очень опасная дрянь, знаете ли, хотя выглядит
как жалкий картофельный трутень. Стоит попасть на кожу – тут же вгрызается и
уходит внутрь. Был человек – и нет человека… Вот только обитает-то она в прибрежных
водах, солнышко любит. И здесь ей взяться просто неоткуда…
– Можно подумать, водолазу здесь есть откуда
взяться, – сжал губы Сварог. – Посреди океана-то. А ведь помер он не
так что бы очень давно…
Вслух он не сказал, что взяться бедовый водолаз мог только с
подводной лодки – а до таких аппаратов димерийцам еще расти и расти. И если
вспомнить, что нечто подобное упоминалось в дневнике Ксэнга, то… то тогда
вообще ничего не понятно.
Он выловил из воздуха бутыль уксуса и обильно полил палубу в
том месте, где лежал человек в скафандре. Оглянулся на Чуба-Ху – дескать, зря
тебя не послушали… Заиграла боцманская трубка, командуя завтрак, и Сварог
вспомнил, что так еще и не позавтракал – со всеми этими заморочками. А ветерок,
знаете ли, нагоняет зверский аппетит…
Лорд Гэйр в окружении Чубы и Пэвера двинулся к ближайшему
люку. Ему уже во всю мнились деликатесы в кают-компании, но… В люк вывалилась
толпа матросов, кинулась к нему. Что еще, – бунт, что ли?! Рука скользнула
за шауром, но толпа, сохраняя дистанцию, троицу обтекла. Сварог оторопело
обернулся. Его бравая команда снова строилась в две шеренги. Старшие
осматривали подчиненных, свирепо сверкали глазами на опоздавших и делали
придирчивые замечания насчет нарушений формы одежды. Последней на палубе
показалась Клади. Может, она и желала высказаться насчет того, что два приказа
к общему построению за одно утро – это уже перебор, но, оценив торжественность
момента, прикусила язычок. Заняла место за спиной повернувшегося к личному
составу Сварога. Младшие офицеры, чеканя шаг, по очереди доложили, что в
соответствии с сигналом «свистать всех наверх» команда построена и ждет
дальнейших приказаний. Сварог сквозь зубы спросил Рошаля, зачем, Ловьяд забери
его душу, тот сыграл общее построение.
– Я?.. – искренне изумился старший охранитель
короны.
Вот такие пироги с котятами… Хренотень, мягко говоря,
продолжалась. За пять минут опроса выяснилось, что сбор не играл ни дож, ни
вахтенные, ни бертольеры. Попахивало хорошо продуманным и организованным
саботажем. И еще попахивало ощущением, будто кто-то, незваным пассажиром
проникший на броненосец, специально устроил беготню – чтоб расставленные по
всем трюмам матросы не мешали чинить диверсию…
