– Обязательно нужно? – хмуро спросил Сварог:
читать найденные в бутылке рукописи ему не хотелось совершенно.
– А как же, сорок копий мне в глаз! Вы понимаете, это
же оттуда, с Граматара, когда он еще не затонул! И потом, по преданию, найти
такую бутылку – это очень добрый знак. Очень. А уж тому, кто ее нашел… – И
генерал мечтательно закатил глаза.
– Ну пошли, что ли…
Сварог нехотя проследовал за Пэвером в кают-компанию, где
его уже ждал весь бравый экипаж «Парящего рихара». В центре стола мрачно
возвышалась мутная, грязная глиняная бутыль незнакомой формы, с высоким
горлышком, вся в каких-то обрывках подсохших водорослей, открытая, а рядом
лежали несколько свернутых в трубочку желтых листиков.
– Показывайте давайте, что там у вас…
Пэвер дрожащими пальцами развернул ломкие страницы…
[18]
Дочитать до самого конца им не дали: в кают-компанию
осторожно постучался мальчишка-вестовой с сообщением: слева по борту замечены
паруса.
Судно было одиночным – по крайней мере, никаких следов
нахождения в пределах видимости прочих плавсредств Сварог с мостика не
обнаружил и вновь пристально вгляделся в очертания парусника. А очертания-то,
что ни говори, до боли знакомые… Мама дорогая, так это же…
Он резко развернул подзорную трубу на сто восемьдесят
градусов, подышал на линзу, протер рукавом, вновь поднес окуляр к глазу… И
присвистнул от удивления. Ну так и есть – старые знакомые! Надо же, добрались
досюда, и как только нас догнали, чудеса…
Параллельным потрепанному «Серебряному удару» курсом
двигалась шхуна «Путь», которую Сварог освободил из гидернийского плена на
угольной базе. Адвентистам, похоже, повезло – паруса все целы, идет ровно,
весело, без крена, с такой же скоростью, благо ветер попутный… Ну, сектанты, ну
Дети Зари…
– Они нас видят? – спросил он у вахтенного
бакового наблюдающего.
– Должны, если оптика хорошая, – ответил пожилой
клаустонец в мятой фуражке.
– А поднимите-ка на веревках вымпелы: «Привет». Есть
такой?
Наблюдающий, не моргнув глазом, перегнулся через ограждение
мостика и крикнул кому-то внизу:
– Приказ маскапа! Поднять на фалах сигнальные знаки
«Приветствие»!
Сварог и бровью не повел. По тонкому канатику пополз вверх,
к верхушке мачты, трепыхающийся на ветру флажок. Он вновь поднял подзорную
трубу. Через несколько минут уже целая гирлянда флажков заполоскалась между
мачт рассекающей океанские волны шхуны.
– Что пишут?
– «Рады… встретить вас… О благодарности помним… Ждите…»
Сварог нахмурился. Чего ждать-то, интересно?
– Спросите, не нуждаются ли они в помощи.
Шхуна ответила, что ни в чем не нуждается и вскоре продолжит
путь, как только выполнит обещанное… Путь, вишь ты, жрецы хреновы. Ну, не хотят
помощи, не надо.
Сварог спустился с мостика на палубу, повернул было к
кают-компании – дочитать познавательную рукопись, но со стороны, на этот раз
уже ютового наблюдающего, донесся крик:
– Вижу дымы на горизонте!
– Да что ж это такое, не океан, а проходной
двор… – пробормотал он себе под нос и решительно двинулся к корме. В груди
тихонько запиликало чувство опасности. Спасибо, давно не слышали… И тут же к
нему присоединилась пинг-понговская пульсация над левым виском. В унисон они
затарабанили в сердце Сварога, как молотками.
Сварог приостановился, закрыл глаза, оперся рукой о холодный
металл надстройки. Черт, да что за ерунда с ним творится?!
– Что-нибудь случилось, граф?! – Клади с Рошалем
вышли из кают-компании.
– У нас каждый день что-то случается, не
заметила? – невесело усмехнулся Сварог и выпрямился. – Помнишь шхуну,
которую мы встретили на угольной базе? Так вот она нас догнала.
– «Путь»? – сдвинул брови Рошаль. – Как они
нас догнали? Как нашли в океане? Не нравится мне это, граф…
– Во-во, совершенно ценное замечание. И еще какие-то
дымы на горизонте. Пойдем глянем.
…Рошаль был прав, такое никому не могло понравиться.
Впрочем, это касалось отнюдь не шхуны, набитой сектантами.
– Догнали-таки, надо же… – с ноткой удивления в
голосе пробормотал Сварог. Он стоял у кормового флагштока и в трубу
рассматривал горизонт.
– Гидернийцы? – негромко спросил Рошаль.
– Так кто ж еще-то…
То, что это противник, сомневаться, увы, не приходилось. Два
корабля были пока далеко, на самой границе видимости, и даже в трубу выглядели
лишь несерьезными, едва различимыми точками на фоне серого неба. Но от них
тянулись, стелились по линии горизонта размытые черные полоски. Дымы из труб. А
поскольку корабли на паровом движителе имеет только гидернийский флот, то –
делайте выводы, господа, делайте выводы…
– Может, еще не догонят, – неуверенно сказала
Клади. Волосы, чтобы не трепал ветер, она собрала в «конский хвост» на
затылке. – Может, их потрепало круче, чем нас. Да и Бумаги Ваграна у них
не было…
– Много она нам помогла, эта бумажка… сами ведь
справились.
– Надейся на лучшее и готовься к худшему, – сказал
Рошаль.
– Эт-точно, – Сварог опустил подзорную трубу,
глубоко вдохнул соленый воздух. – Ну что, орлы, поздравляю: все, что
раньше было – это учебка. Начинаются боевые будни… И скажите спасибо, что
их только два…
– Спасибо, – совершенно серьезно сказала Клади.
– А почему, собственно, только два? – с
недовольством поинтересовался мастер Рошаль, всматриваясь в горизонт. –
Где остальные? Где сам конвой?
Сварог пожал плечами.
– Может, эти просто сбились с курса. Может, конвой
уничтожен, и это все, что осталось от флота Великой Гидернии. Может, их специально
откомандировали на охоту за нами. Да кто их разберет… Меня другое сейчас
интересует: на каком топливе, позвольте узнать, забрались так далеко? Была
резервная база дозаправки, что ли?
– Скинулись… – буркнула Клади.
Сварог повернулся к ней:
– Не понял?
– Жертвуешь половиной броненосцев. Уголь на базе,
предназначенный для них, переваливаешь в трюмы остальных. Остальные оказываются
забиты топливом под завязку, а те, пустые, ты бросаешь… Или, вероятнее,
затапливаешь.
– А что, – поразмыслив, кивнул Сварог, –
вполне может быть. О таком варианте я как-то не подумал… Ну так ваши
предложения, господа офицеры? Они ж не отстанут…
– Уходить на всех парах, какие остались, – не
задумываясь, ответила Клади. – Если дичь убегает, значит, она трусливая,
значит, слабее тебя…
– Да вы, баронетта, знаток военно-морских душ, –
невесело усмехнулся бывший старший охранитель короны.
