– Пришлось взять грех на душу, – сказал
Пэвер. – Длонго, боец из гарнизона базы, «вспыхнул белым порохом». Так это
называли у нас в полку. Разорался, что мы нарочно их топим, и в таком духе.
Схватил багор, разбил голову своему напарнику, к слову, земляку. Полез на
остальных, уже окончательно освирепев. Я еле успел добежать. Вести
душеспасительные беседы бесполезно и некогда. Пришлось пристрелить. И метиться
в ногу или в руку, чтоб не убить, но успокоить, тоже не было времени. –
Пэвер попробовал пригладить почерневший от копоти ежик, который упорно не хотел
приглаживаться. – «Серебряный удар» тонет. Мы можем лишь оттянуть исход.
Но ненадолго. И то, если ни одна из двух помп вдруг не накроется. Цепочки с
ведрами ничего не дают.
– Вам ли не знать, мастер Пэвер, что дело не в реальной
пользе цепочек с ведрами, а в том, что людям, приставленным к делу, не до
паники, они не начнут один за другим, как говорили у вас в полку, «вспыхивать
белым порохом». Вернемся к карте. Подключайтесь, мастер Пэвер, – закурив,
Сварог прошелся по рубке. – Мы убедились, что скрывается под заштрихованными
синим цветом эллипсами, под зеленым пунктиром и некоторыми другими
обозначениями. Мы не знаем, что подразумевают под собой зеленые треугольники со
стрелой внутри, желтое бесформенное пятно и некоторые другие значки. Но они
далеко, «Удар» до них не доберется. А до ближайшего ромба с оторванным углом
дотянуть в состоянии. Чем черт не шутит, вдруг остров, вдруг клочок земли. Хоть
плавучий кусок плавучей земли. Вытягиваем пустышку, пересаживаемся на шлюпки.
– Если применить приемы дешифровки, – Рошаль взял
в руки полный загадок пластик, – то можем предположить, что цвет сам по
себе несет некую информацию. Как мы уже отмечали, цветовая символика не
совпадает с принятой на Атаре. Но можно действовать по аналогии. Если синим
обозначена область темной магии…
– То ромб не область темной магии, – подсказал
Пэвер.
– Или область магии средней или слабой темности. –
Чуть ли не впервые на памяти Сварога Рошаль пошутил и чуть ли не впервые
улыбнулся. Точнее, обозначил улыбку.
– Итак, итожу, – прервал диспут маскап. – Все
равно наши догадки, масграм, сможет подтвердить или опрокинуть только личное
знакомство с ромбом без угла. Вы, мастер Рошаль, берете на себя подготовку к
возможной высадке на шлюпки. Снимите с работ человек десять. Из самых надежных.
Но действуйте так, чтобы все оставалось в тайне от других, а то бросят работы и
черт-те что начнется. Кулк, немедленно займитесь курсом. Можете сказать сейчас
хотя бы примерно, сколько времени займет переход при нынешней скорости?
– Примерно три часа, – сразу же ответил Кулк. –
Если…
– С «если» понятно, – перебил Сварог. – Вам,
мастер Пэвер, придется разрываться между помпами и паровой машиной. В течение
трех часов мы не должны пойти на дно и обязаны не сбавлять хода. Делайте что
хотите.
– Ха, вы как командир шестого гвардейского, –
хлопнул себя по коленям суб-генерал, – можете хоть сами себя в катапульты
заряжать, но чтоб крепость к обеду пала. Что ж, и не такое выполнял.
– Лады, братцы. Жмем до проклятого ромба, нет так нет,
бросаем «Серебряный удар» и пересаживаемся на шлюпки. Ничего другого не
остается…
…Сварог шел по кораблю. Понимая, что совершает прощальный
обход «Серебряного удара».
Даже закрой глаза, почувствуешь, что корабль умирает. Сварог
привык за минувшие дни к нормальному ходу броненосца и теперь каждым касанием
ступни железных листов в крупных точках заклепок ощущал, что судно уже не идет
по волнам, а ковыляет. Уши, привыкшие к ровному, слаженному гулу паровых
движителей, сейчас вынуждены были прислушиваться к тихому и одновременно
надсадному гудению единственной уцелевшей машины. Воздух – в кои веки
приходится о том жалеть – сделался чище. Дым не валил, а вырывался худосочными
клочьями.
Фальшборт – за который приходилось держаться, так как судно
вздрагивало от каждой волны – зиял рваными пробоинами. Под ногами
перекатывались обломки труб и обрывки тросов, гильзы от карабинов, осколки
чугунных ядер. Стены палубных надстроек вмятинами напоминали лунный пейзаж.
«Серебряный удар» хоть сейчас направляй на съемки фильма о легендарных крейсерах
русско-японской войны. И лезла на ум дурацкая врачебная фраза: «Мы его теряем…»
Большая часть экипажа занималась на первый взгляд дурной
работой: выстроившись цепочками от трюма, передавали друг другу наверх емкости
с водой, чтобы вылить ее за борт. Мужская цепочка тягала полные ведра, женская
– наполненные не до краев, а также чайники, котелки. И стояла даже детская
цепочка, по которой шла совсем несерьезная посуда. Не только в том суть, что
все при деле и нет времени трястись и паниковать, а праздно болтаться по
палубам просто небезопасно – броненосец может накренить так, что немудрено
и вылететь за борт. К тому же ведрами-чайниками вычерпанная вода, возможно,
позволит сэкономить минуту на плаву, и кто знает, какая нужда будет в той
минуте.
Теперь Сварогу удавалось подбадривать экипаж гораздо
убедительнее, чем давеча Вайгала. Потому что не приходилось лицедействовать.
Судовому авралу придана конкретная цель, люди выкладываются не ради отвлечения
от черных мыслей, а ради цели. О том, что цель не менее иллюзорна, чем
коммунизм, маскап, разумеется, никому не говорил. И сам предпочитал об этом не
думать.
Сварог спустился к Олесу. Олес заправлял в машинном
отделении. Полуголый и чумазый князь злющим чертом носился от топки к углю, от
угля к манометрам, от манометров к кочегарам. С его губ слетал уже не крик, а
громкий хрип. Пристойные слова наследник гаэдарского престола, казалось,
напрочь забыл. В горячке досталось и Сварогу:
– Шли бы к русалочьей матери, маскап! Еще Рошаля бы
прислали меня зыркалками буравить!
Эти – убедился капитан Гэйр – будут давать жар на всю
катушку до заякорения на месте или пока котлы не взорвутся.
На пороге Сварог столкнулся с Пэвером и пятью матросами.
– Смена кочегаров, – доложил суб-генерал. Бросил
за спину: – Чего стоим столбами! Давайте, парни, в темпе! Я, маскап, пошел
менять парней на помпах.
Подмену брали из тех, кто «отдыхал» на ведрах.
– Вот что я думаю, маскап, – не сразу отправился
на помпы генерал. – Пусть наткнемся там, у ромба, на заросли съедобного
планктона или простую песчаную мель, оно и то неплохо будет. Не зря плыли. Мель
даже предпочтительней.
– Черт возьми, еще не хватало, чтоб мастер Пэвер начал
с судьбой торговаться! – Сварог хлопнул генерала по плечу. – Поди, на
суше случались заварухи похлеще нынешней, так чего ж на море раскисать от
ерунды. Прорвемся!
– Никто не спорит, еще не хватало, чтобы Пэвер
раскисал! Уж много снега, но не из воды мудрено будет там найти. Значит, я не
помру, остальные заодно тоже еще поживут. Все, некогда мне, маскап!
Клади он нашел на артиллерийской палубе. Баронетта утешала
женщину, потерявшую в схватке с броненосцами мужа и дочь. Сварог помнил ее
дочь. Белокурая девочка, которая бегала за Чуба-Ху и просила:
