Сварог всего лишь надавил пальцами. Есть такие точки на теле,
потревожь которые – и вспыхивает боль, кажущаяся несколько мгновений вообще
невыносимой, а после переходящая в долгое и малоприятное нытье. Что-то сродни
нытью пульпитного зуба, только ноет не десна и корни, а, скажем, вся левая
половина тела.
Мастер Ксави взвизгнул от боли, визг перешел в стон – но не
в признания.
– Значит, не желаем сознаваться. Ну сам напросился.
Покедова…
Сварог вдавил ствол шаура в грудь корчащегося от боли
островитянина. Нажми спуск, и зубцы серебряной звездочки располовинят сердце.
И вот тут уж сознаваться пожелали:
– Мы брали у них кровь. – Мастер Ксави пытался
отодвинуться от оружия, да вот беда: спинка кресла мешала. – Есть способ…
Через кровь. Я не знаю, как объяснить. Вы не поймете…
Детектор вранья не показал.
– Значит, кровью вязали. – В общем, главное Сварог
узнал. – Ладно, замнем пока. Поехали дальше. С каких именно пор я стал вам
мешать?
– Когда вы все вышли в океан. Конечно, я понимаю, что
вы давно используете ваши способности, но происходящее на суше мы не
контролируем. Нет, не то что мы не можем… – островитянин испугался, что
усомнятся в могуществе их расы, и торопливо пояснил: – …просто это потребовало
бы слишком большого отвлечения ресурсов.
– Ну хорошо, допустим, вы, – Сварог хищно
усмехнулся, – уговорили бы меня работать на вас. И что бы вы мне поручили?
– Должен был решить Совет.
«Врет, ой врет! Опять соскользнул на кривую дорожку лжи».
Граф Гэйр потер висок дулом шаура.
– Я тут что-то начинаю про вас соображать, блуждающие
вы мои. И хрена с два ваш Совет мудрейших передумал бы меня уничтожать, когда б
не отыскалась этому веская причина. И ты мне ее назовешь, эту причину.
Правильно я понимаю?
И еще разок, на этот раз в челюсть рукоятью метателя
звездочек, чтобы смачно клацнули зубы, чтоб из прикушенной губы потекла юшка. А
этот мастер Ксави еще и заплакал. Ну, не зарыдал, но глаза увлажнились. М-да,
аристократишка поплыл еще быстрее, чем предполагал граф Гэйр.
И господин в белом заговорил. Да и чего там, спрашивается,
уже запираться! Единожды отступив от запретов, уже нет большого смысла держать
неприступную оборону, наказание все равно получишь то же самое. А чем дальше в
лес, тем толще партизаны – чем больше говоришь, тем все легче даются новые
слова, тем свободнее льется признание.
– Граматар всплыл. Граматар всплывает раз в тысячу
лет, – островитянин говорил и слизывал с прокушенной губы кровь. – И
только два месяца Граматар первозданен и открыт. Понимаете? Он поднимается со
дна и поднимает вместе с собой дух океана, понимаете? Это еще не суша, но уже и
не часть океанского дна. Подводная земля забыла, как быть сушей, понимаете?
Забыла воздух, забыла человека. И пока она полностью не превратилось в сушу и
не закрыла доступ к тайнам, можно… возможно то, что возможно всего лишь один
раз в тысячу лет. Необычная композиция атмосферы Граматара сохраняется очень
недолго. Отсчет начался, потому что материк уже всплыл. Уже поднимаются
высаженные нами деревья. Уже начинают осваивать землю выпущенные нами звери. До
поры до времени нет на новой земле людей с Атара…
«Вот оно что, ядрена муха! – подумал Сварог. – А
я-то гадал, откуда берутся на всплывающих континентах звери, птицы и леса.
Оказывается, граждане островитяне высаживают. Мичуринцы, так их в воду и под
воду! Ну понятно, люди им нужны как материал для опытов, а также для пополнения
штата наложниц и слуг. Поэтому кое в чем и помочь могут. Однако, думается, не
только этим объясняется их забота о материковой жизни. Экспериментируют,
вейсманисты-морганисты, опыты ставят, науку двигают. Да и всю планету они
воспринимают не иначе, как полигон для экспериментов. Вероятно, высшая цель у
них имеется, ради которой они и бьются. Типа нашего коммунизма…»
– Сейчас начался уникальный короткий период, к которому
у нас… имеется свой, определенный интерес, – продолжал сознаваться мастер
Ксави. – Я уже сказал, что наши поручения на материках выполняют тагорты.
Нам нужен был тагорт на Период Нестабильности. Со способностями, превышающими
обыкновенные человеческие. Мы пришли к выводу, что ваши способности позволят
вам справиться…
Сварог не стал задавать глупый вопрос «чего ж сами в пекло
не лезете?». Потому что дело вполне обычное и до одури знакомое: зачем лезть
самим, когда можно послать другого. Сварог задал другой вопрос:
– Раз потребовался кто-то «со способностями превышающими»,
то прежние тагорты, выходит, не справлялись?
– Да, – подумав, с неохотой признал Ксави.
– Погибали?
– Нет… просто возвращались ни с чем.
Неправду сказал, дорогой товарищ. Скрыл, получается,
печальную статистику… Наверное, понимание отразилось на лице Сварога, потому
что Ксави заговорил быстро и сбивчиво:
– Я правду говорю: они в самом деле возвращались, не
все, конечно, но возвращались. Ни с чем. Но… это были уже не люди. Я до конца
всего не знаю, правда, это под большим секретом, но ходят разные слухи… Жуткие,
невероятные. Там, на Граматаре, что-то есть, что-то такое… нечеловеческое… Ни
колдуны, ни специально подготовленные бойцы не могли пробиться к… объекту,
который мы ищем… Это… Это невероятно – никогда еще такого не случалось, чтобы
мы не смогли… не сумели справиться и выполнить наш долг. Но там, там… я правда
мало знаю.
Помолчали.
– И давно вы посылаете порученцев на всплывающие
Граматары? – спросил Сварог.
– Лично мне известно, что на последние два всплытия
посылали.
«Ого! Давненько они ведут островной образ жизни. И не
надоело?»
– Ты вот еще о чем забыл поведать, – напомнил
Сварог. – Допустим, тагорты успешно выполняют другие ваши поручения на
материках. А взамен? Что получают тагорты взамен? В живых-то вы их оставляете?
– Да, оставляем.
Не солгал.
– И все?
– Взамен они получают жизнь на островах.
– Ага… Погоди, а это не тагорт ли?
Сварог показал на слугу, лежавшего на полу и все еще не
очухавшегося.
Неожиданно опять проснулась пульсация над левым ухом,
пинг-понговский мячик весело застучал по голове. Сварог поморщился.
– Нет, это слуга, – сказал островитянин, никаких
перемен в ауре Сварога почему-то не замечая. – Слуга – это слуга, женщина
– это женщина. А есть тагорты. Тагорты не прислуживают, они работают.
– А, ну ясно. Начинаю потихоньку разбираться в ваших
сложностях. Хотя и плевать мне на них с высокой колокольни… Давай-ка, дружок,
лучше взвесим сложившуюся ситуацию. Она, друг мой, неоднозначна.
Сварог отошел от островитянина, сел в бывшее кресло мастера
Ксави. «Символично, не правда ли? Они не только поменялись ролями, но и
сиденьями». Молчал, сосредоточенно куря в свод ветвей над головой, раздумывал.
Потом негромко заговорил:
