Было понятно, что Пол говорит совершенно искренне. Берни
доверчиво улыбнулся:
— Моя же позиция состоит в следующем — никогда и ни за
что не подводить тебя.
— Значит, решение в любом случае будет верным. —
Пол Берман протянул Бернарду руку, и они обменялись рукопожатиями. —
Подумай об этом хорошенько.
— Я иначе не могу, ты же знаешь.
Вернувшись в свой кабинет, он запер дверь и уставился в
окно. Чувство было такое, словно по нему проехались трактором. Представить, что
он живет в Сан-Франциско, было решительно невозможно. Он слишком любил
Нью-Йорк. Открывать новый магазин, каким бы элитарным и совершенным он ни был,
дело крайне неблагодарное. Тем более что это будет происходить не в Нью-Йорке.
Несмотря на бураны, и грязь, и нестерпимую июльскую жару, он очень любил этот
город. Картинные уютные городки на берегу моря никогда не влекли его. Берни
усмехнулся, вспомнив вдруг о Шиле. Это скорее в ее вкусе. Теперь ему остается
одно — купить походные ботинки… Берни погрузился в мрачные думы. Зазвонил
телефон. Это была мать.
— Что с тобой, Бернард?
— Ничего, мам. День был тяжелый.
— Ты не заболел?
Он прикрыл глаза и попытался придать голосу большую живость.
— Нет. Все в порядке. Как у вас с папой?
— Скверно. Умерла госпожа Гудман. Ты ее помнишь? Когда
ты был малышкой, она для тебя булочки пекла.
Миссис Гудман уже и тогда была старой, прошло же с той поры
тридцать лет. Стало быть, смерть ее не была такой уж неожиданностью. Мать вновь
вернулась к прежней теме:
— Так что же с тобой стряслось?
— Все в полном порядке, мама. Я же сказал.
— Мне не нравится твой голос. Ты кажешься подавленным и
усталым.
— День выдался трудный. — Он сказал это сквозь
зубы, терзаясь мыслью о том, что его вновь ссылаю? — в Сибирь. — Не
обращай внимания. Лучше скажи — мы будем устраивать обед по случаю вашего
юбилея? Куда бы ты хотела пойти?
— Даже не знаю. Папа хотел бы, чтобы ты приехал к нам.
Берни знал, что это не правда. Отец предпочитал бывать на людях, ему хотелось
как-то развеяться после напряженной работы. Кто любил сидеть дома, так это
мать.
— Как тебе «21»? Или ты предпочитаешь что-нибудь
французское? «Берег басков»? Может, «Лягушка»?
— Ладно, — сказала мать с облегчением. —
«21».
— Отлично. Для начала часиков в семь вы заедете ко мне
— мы немного выпьем. А в «21» отправимся к восьми.
— Ты будешь с девушкой?
В голосе матери звучала обида. Можно было подумать, что его
повсюду сопровождают девушки.
— С чего это вдруг?
— Как это с чего? Ты никогда не знакомишь нас со своими
подружками. Может быть, ты нас стыдишься?
— Конечно же, нет, мама. Слушай, мне пора идти.
Увидимся на той неделе. В семь у меня.
Берни знал, что мать перезвонит еще раза четыре с тем, чтобы
узнать, не изменились ли у него планы, заказан ли столик, будет ли с ним
девушка или нет и так далее.
— Да, папе привет передай.
— Ты бы ему хоть иногда позванивал…
Он повесил трубку и улыбнулся. Интересно, был бы он похож на
нее, имей он детей? Впрочем, это ему пока не грозило. С год назад одна из его
пассий было решила, что у нее будет ребенок, но вскоре стало понятно, что она
ошиблась. На этом все и кончилось. Берни никогда не задумывался о подобных
вещах: во-первых, ему было некогда, во-вторых, он считал, что ребенок должен быть
плодом любви, а не чего-то иного. В этом смысле он оставался идеалистом,
кандидаток же на роль матери рядом не было… Он сидел, глядя на кружение
снежинок и с грустью думая о том, что скоро ему придется оставить привычную
жизнь. Покидая магазин, Берни едва не расплакался. Ночь была морозной и ясной,
ветер стих. Он решил не дожидаться автобуса и направился прямиком на
Мэдисон-авеню, поглядывая время от времени на залитые светом витрины магазинов.
Город казался сказочным — кто-то катался на лыжах, кто-то играл в снежки,
беззвучно проплывали мимо редкие машины… К тому времени, когда он добрался до
своего дома и вошел в кабину лифта, настроение у него уже было совсем другим.
Да, уезжать из Нью-Йорка было без??мием, но что он мог сделать? Увол??няться с
работы Берни не собирался, и это означало, что у него попросту нет иного
выхода.
Глава 3
Мать изумленно уставилась на него, тут же забыв о супе.
Можно было подумать, что он собирался сделать что-то экстравагантное —
присоединиться к колонии нудистов или сменить пол.
— Куда ты едешь? Они тебя уволили или только понизили в
должности?
— Ни то и ни другое, мама. Они хотят, чтобы я стал
управляющим в нашем новом магазине в Сан-Франциско. Для нас это второе по
важности место после Нью-Йорка.
Он говорил ей все это лишь для того, чтобы убедить в чем-то
самого себя. Через два дня после разговора с Полом Берни дал ему ответ, и с
этих пор он был мрачным как туча. Они сделали феноменальную прибавку к его
жалованью, а Берман лишний раз напомнил ему, что в один прекрасный день он, Берни,
станет управлять всем «Вольфом» и произойти это может уже по возвращении его из
Сан-Франциско или несколько позже. Берни был очень благодарен ему, но
свыкнуться с мыслью о том, что скоро ему придется уехать, было крайне сложно.
Он решил сохранить квартиру, сдав ее на год-другой, — в Сан-Франциско он
застревать не собирался. Берни уже сказал Полу, что постарается уладить все
дела за год. В ответ он не услышал ничего конкретного, но Берни и так знал, что
его возвращения здесь будут ждать с нетерпением. Он мог продержаться и все
восемнадцать месяцев, если того будут требовать интересы дела. Срок мог
оказаться и большим, но матери Берни об этом решил не говорить.
— Но почему именно в Сан-Франциско? Там же кругом
хиппи. Они разве носят одежду? Он улыбнулся:
— Представь себе. И даже очень дорогую. Можешь приехать
и посмотреть. — Он вновь улыбнулся, глядя на родителей. — Хотите
приехать на открытие?
У матери был такой вид, будто ее пригласили на похороны.
— Возможно. Когда оно состоится?
— В июне.
Он знал, что в это время они свободны. В июле родители
собирались отправиться в Европу, июнь же у них не был занят ничем.
— Не знаю… Посмотрим. Все будет зависеть от папиной
работы…
Отец всегда был козлом отпущения, но его это особенно не
расстраивало. Они сидели в ресторане, и это был один из тех редких моментов,
когда он мог не думать о работе.
— Скажи, сынок, это действительно повышение?
— Да, папа. Это очень ответственная и престижная
работа. Пол Берман и совет директоров могут поручить ее только мне. Но, должен
признаться, я бы с большим удовольствием остался в Нью-Йорке.
