Вот уже две недели он не отвечал на телефонные звонки. Уж
очень ему не хотелось объяснять матери, где и с кем он проводит свободное
время. Скажи он ей, что это женщина с фамилией О'Райли, и мать хватил бы удар.
Лиз он об этом предпочитал не говорить. Всему свое время.
— И как давно женаты твои родители?
— Тридцать восемь лет. Папе, по-хорошему, следовало бы
вручить какую-нибудь награду. Например, «Пурпурное Сердце».
Лиз рассмеялась.
— Я ведь говорю серьезно. Ты наверняка не встречала
таких, как она.
— Мне бы очень хотелось с ней познакомиться.
— Тс-с-с! Разве так можно говорить! — Легко было
поверить, что за спиной Берни с топором в руках стоит его мать. — Лиз,
смотри, это действительно опасно!
Оба рассмеялись. Говорили они до полуночи. Во время второго
своего приезда на Стинсон-Бич Берни поцеловал Лиз. Пару раз их застала с
поличным Джейн, но дальше поцелуев дело не шло. Присутствие Джейн смущало Берни
— ему не оставалось ничего иного, как ухаживать за Лиз так же, как это делалось
в старину. Времени впереди у них было предостаточно, здесь же комнату Джейн
отделяла от них лишь тонюсенькая стенка.
В воскресенье Берни вернулся с тем, чтобы помочь Лиз собрать
вещи. Подруга уже предупредила ее о том, что пора выезжать, и это значило, что
отпуск их окончен. По дороге домой Лиз и Джейн были настроены так мрачно, что
Берни не выдержал:
— Послушайте меня — я обращаюсь к вам обеим… Почему бы
нам куда-нибудь не прокатиться? Кармел или озеро Тахо, а? Как вам такое
предложение? Я ведь нигде не был, вы бы мне все это и показали. Можно поехать и
не в одно место.
Лиз и Джейн ответили на это радостными воплями. Уже на
следующий день секретарша Берни бронировала три спальни в кондоминиуме на
берегу озера Тахо. Они могли провести там уик-энд, прихватив заодно и День
труда. Когда вечером он сообщил им об этом, радости их не было предела. Джейн
чмокнула его в щеку и отправилась спать. Лиз быстро уложила ее и уже через
минуту вновь появилась в своей крохотной гостиной. В квартире была всего одна
спальня, там стояла кровать Джейн; Лиз же довольствовалась диваном, стоявшим в
гостиной. Берни быстро понял, что ситуация в этом смысле ничуть не изменилась:
как и прежде, от девочки их отделяла лишь тонкая стенка.
Лиз смотрела на него как-то странно.
— Послушай, Берни… Я хочу, чтобы ты меня понял
правильно… Наверное, нам не следует ехать на озеро Тахо. Берни изумленно
уставился на Лиз:
— Но почему?
— Это слишком хорошо… я знаю, что это звучит странно,
но мне кажется, что с Джейн так поступать нельзя… Представь, что будет с нею
потом?
— Потом? — В тот же миг Берни понял, что она имеет
в виду.
— Потом, когда ты вернешься в Нью-Йорк. — Они
сидели на диване друг возле друга, Лиз держала его за руку. — Или когда я
надоем тебе. Мы с тобой взрослые люди и понимаем, что так обычно и бывает… Это
может случиться через месяц, через неделю или через год…
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Он сказал это еле слышно и тут же поразился собственным
словам, прозвучавшим, казалось, помимо его воли. Однако, заглянув в глаза Лиз,
он понял, что слова эти сорвались с его языка совсем не случайно.
— Что? Не надо так шутить. — Она поднялась с
дивана и стала нервно расхаживать по комнате. — Ты ведь меня совсем не
знаешь.
— Нет. Я тебя знаю. Одного взгляда на женщину
достаточно для того, чтобы понять — хочешь ты видеть ее или нет… Я же всю жизнь
обманывал себя — мол, время покажет, так это или не так… Проходило два месяца,
или три, или даже шесть, и всегда оказывалось, что первое впечатление было
истинным… Тебя же я полюбил с первого взгляда. Когда я увидел тебя во второй
раз, я понял, что лучше тебя нет никого на свете… Для меня было бы счастьем всю
жизнь завязывать тебе шнурки или что-то вроде того, не требуя ничего взамен.
Так что же ты прикажешь мне делать? Полгода ходить вокруг да около, делая вид,
что я хочу получше познакомиться с тобой? Мне это совершенно ни к чему. Я люблю
тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. — Он смотрел на нее во все глаза
и вдруг понял, что ничего прекраснее этого мгновения в его жизни еще не
было. — Ты согласна выйти за меня, Лиз?
Она смотрела на него с улыбкой и казалась сейчас куда моложе
своих двадцати семи лет.
— Ты все-таки сумасшедший. Ты это знаешь? Самый
настоящий псих. — Лиз чувствовала примерно то же, что и он. Она была от
него без ума. — Я не могу выходить за кого-то замуж всего через три недели
со времени знакомства… Что подумают люди? Что скажет твоя мама?
Она могла говорить все, что угодно, — Берни чувствовал
себя на седьмом небе.
— Слушай. Коль скоро ты не Рахиль Нусбаум и девичья
фамилия твоей матери не Шварц и не Гринберг, то все это особого значения уже не
имеет.
— Ну да. Попробуй скажи ей, что ты знаком со мной всего
три недели.
Лиз подошла к дивану, и Берни вновь посадил ее рядом с
собой.
— Я люблю тебя, Элизабет О'Райли, будь ты родственницей
самого папы римского или познакомься мы с тобой только вчера. Жизнь и так
слишком коротка. Я не хочу тратить время понапрасну. Мы не вправе так
поступать. — Ему в голову пришла замечательная идея. — Мы сделаем
все, как надо. Сначала обручимся. Сегодня первое августа… А поженимся мы
месяцев через пять — на Рождество. Если к этому времени ты раздумаешь, тогда,
естественно, ничего не произойдет. Как тебе такая идея?
Он уже думал об обручальном кольце, которое он ей купит: в
нем будет камешек в пять каратов… или в шесть… или даже в десять… Берни нежно
обнял Лиз и заглянул ей в глаза. Она плакала.
— Но ведь мы с тобой еще ни разу… не были вместе…
— С моей стороны это серьезный просчет… Именно на эту
тему я и хотел поговорить с тобой. Ты не могла бы подыскать ребенку сиделку? Не
подумай, что я плохо отношусь к нашей девочке, дело в другом… Я хочу пригласить
тебя к себе…
— Я подумаю на эту тему, — со смехом ответила Лиз.
Ничего более невероятного с ней еще не происходило.
Он был таким хорошим, он бы всю жизнь заботился о ней и о
Джейн, и — это было самое главное — она действительно любила его, пусть они и
были знакомы всего три недели… Лиз не терпелось рассказать обо всем своей
ближайшей подруге Трейси, работавшей в той же школе, та вот-вот должна была
вернуться из отпуска. Когда она уезжала, Лиз была одинокой женщиной, теперь же
она была обручена с генеральным управляющим «Вольфа». С ума сойти, да и
только. — С девочкой будет кому посидеть.
— Стало быть, мы обручены? — спросил Берни, сияя.
— Выходит, что так.
Сама она в это не могла поверить.
— Что, если свадьба состоится двадцать девятого декабря?
Это будет суббота. — Берни работал над составлением планов для магазина и
подобные вещи держал в голове. — Мы отпразднуем вместе с Джейн Рождество и
проведем наш медовый месяц где-нибудь на Гавайях.
