— Все кажется таким нереальным…
— Чудо оперы, должно быть, состоит и в этом. Ему
нравилось, что в Сан-Франциско относятся к этому событию с таким вниманием, еще
больше ему нравилось быть участником этого замечательного действа, тем более
что рядом с ним была Лиз. Свет мигнул, и откуда-то издали послышался звонок.
— Нам пора возвращаться.
Они поставили свои бокалы на столик и направились к выходу
из бара. Примеру их, однако, не последовал ни один из присутствующих — все как
ни в чем не бывало продолжали пить шампанское, болтать и смеяться. Такова уж
была здешняя традиция. Бар и всевозможные интриги значили куда больше музыки.
Во время второго акта ложи были наполовину пусты. Начался
второй антракт. Берни и Лиз вернулись в переполненный бар. Лиз, подавив зевок,
смущенно взглянула на Берни.
— Устала, милая?
— Немножко… Такой длинный вечер.
Оба знали, что это еще не все. После окончания спектакля они
должны были отправиться в «Трейдер Вике», в зал, называвшийся «Капитанской
каютой». После этого их ждал бал в Сити-Холле. Берни предполагал, что они не
смогут вернуться домой раньше трех или четырех часов утра, но понимал, что
события, подобные этому, случаются в Сан-Франциско только раз в году.
Спектакль окончился, и они отправились вниз, к ожидавшей их
все это время машине. Они устроились на сиденье поуютнее, и автомобиль повез их
в «Трейдер Вике». В этот вечер необычная атмосфера Царила и там. Они пили
шампанское и ели икру, суп бонго-бонго и блинчики с грибами. Лиз долго
смеялась, когда обнаружила в своем печеньице записку с такими словами: «Он
будет любить тебя так же, как ты любишь его».
— Мне это нравится, — сказала Лиз, просияв. Вечер
действительно был необычным. Вскоре в ресторан приехали Доминго, Скотто и их
свита. Они сидели за длинным столом, стоявшим в углу, и вели себя крайне шумно.
То и дело у знаменитостей просили автографы, и тем это явно нравилось.
— Спасибо тебе за этот прекрасный вечер,
любимый, — прошептала Лиз.
— Это еще не все.
Он погладил ее по руке и налил в ее бокал шампанского, хотя
она и пыталась робко протестовать.
— Смотри, как бы тебе не пришлось выносить меня отсюда.
— На что, на что, а на это у меня сил хватит, —
сказал Берни, глядя ей в глаза.
«Трейдер Вике» они покинули около часа и тут же поспешили на
бал. Здесь все было совсем иначе. Публика, которую они видели в музее, театре,
баре, ресторане, пришла сюда для того, чтобы снять напряжение вечера и
откровенно расслабиться. Здесь себя вели иначе даже журналисты, к этому времени
они успели отснять все, что их интересовало. Тем не менее, когда Берни и Лиз
закружились в вальсе, вновь защелкали фотоаппараты.
Именно эта фотография и появилась на следующее утро в
городских газетах: огромная фотография Лиз и Берни, танцующих вальс в Сити-Холле.
Можно было рассмотреть не только платье — видно было и то, как Лиз смотрит на
Берни.
— Он тебе действительно так нравится — да, мам? —
спросила Джейн во время завтрака, когда Лиз, превозмогая дикую головную боль,
пыталась читать свежую газету. Домой она вернулась в половине пятого, однако
уснуть так и не смогла. За этот вечер они с Берни выпили четыре или пять
бутылок шампанского — от одной мысли о нем Лиз начинало подташнивать. И все же
это была самая замечательная ночь в ее жизни.
— Он очень хороший человек. Помимо прочего, он и к тебе
очень хорошо относится. — Ничего более умного в голову ей сейчас прийти не
могло.
— Я тоже к нему хорошо отношусь.
Джейн сказала это без прежнего энтузиазма. За лето в ее отношении
к Берни многое изменилось. Она чувствовала, что происходит что-то по-настоящему
серьезное.
— Почему ты так часто с ним видишься? Лиз оторвала
глаза от чашки с кофе и в упор посмотрела на дочь.
— Он мне нравится. — И тут же она решила сказать
Джейн все:
— Если сказать честно, то я люблю его.
Джейн замерла. Она не до конца понимала значение этих слов,
однако что-то в них ей явно не нравилось.
— Я его… люблю, — повторила Лиз упавшим голосом.
— Ну и что? Что из этого?
Джейн хотела было выйти из-за стола, но Лиз остановила ее
взглядом.
— Скажи, что тебе не нравится?
— Разве я так сказала?
— Это понятно и без слов. А ты знаешь, что он тебя
любит?
— Да? Откуда ты это знаешь? — В глазах Джейн
заблестели слезы.
— Он мне сам об этом сказал.
Лиз подошла к дочке. Как много ей нужно было рассказать
Джейн… И чем раньше она это сделает, тем будет лучше. Лиз села на диван и
посадила Джейн себе на колени.
— Он хочет на нас жениться.
Джейн прижалась к ней и горько зарыдала. Лиз почувствовала,
что еще немного — и она тоже заплачет.
— Хорошая моя, я ведь тоже его люблю…
— Но зачем? Зачем нам выходить за него замуж? Разве нам
плохо было вдвоем?
— Нет, конечно… Но разве тебе никогда не хотелось,
чтобы у нас был папа?
Джейн на миг замолкла, но тут же вновь зашлась слезами.
— Иногда хотелось. Но нам и так хорошо. Джейн все еще
не могла забыть о «своем папе», который был актером, но умер еще до того, как
она родилась.
— А мне кажется, что с папой будет лучше. Джейн
презрительно фыркнула:
— Ты будешь спать с ним в одной кровати, и я не смогу
приходить к тебе ни в субботу, ни в воскресенье утром.
— Почему это? — Лиз прекрасно понимала, что многое
в их жизни изменится и Джейн придется изменить многие свои привычки. — Ты
лучше подумай, сколько появится хорошего… Мы будем ходить на море, кататься на
машине, плавать на яхте… Подумай, какой хороший он человек!
Джейн кивнула. С этим она не спорила.
— Сказать честно, он мне тоже нравится… Даже с бородой…
— Джейн улыбнулась матери сквозь слезы и наконец решилась спросить ее о том,
что волновало ее больше всего:
— А если ты будешь с ним, ты меня станешь любить?
— Я буду любить тебя всегда. — По щекам Лиз
побежали слезы. — Всегда, всегда, всегда.
Глава 9
Джейн и Лиз стали покупать все подряд журналы для новобрачных.
К тому времени, когда они отправились в «Вольф» за свадебными нарядами, Джейн
уже нисколько не расстраивалась. В детском отделе они провели не меньше часа.
Джейн остановила свой выбор на платье из белого вельвета, отороченном розовым
атласом, с крошечной розочкой на воротнике. Лиз тоже смогла подобрать себе
платье. Когда с покупками было покончено, Берни повез их обедать в «Святой
Франциск».
