— Как хорошо… Это первое или только закуска? Она
ответила ему озорным взглядом:
— Ты даже не представляешь, что ждет тебя на десерт…
Берни принялся намыливать свое тело, и Лиз тут же
последовала его примеру. Он было хотел повторить все еще раз, но тут вспомнил,
что они уже и так опаздывают. Чего Берни никак не хотел в этой ситуации — так
это раздражать маму.
Они пожелали Джейн спокойной ночи, объяснили сиделке, где
что лежит, и поспешили в гараж. Лиз была одета в платье, которое купил для нее
Берни — приятная серая фланель с белым атласным воротником. К платью этому
хорошо подходили жемчужное ожерелье и серые фланелевые туфли с черными носами —
все от фирмы «Шанель». Золотистые волосы Лиз были красиво уложены, в ушах
поблескивали серьги с жемчугом и бриллиантами, на руке сверкало огромным камнем
обручальное кольцо. Она казалась одновременно обольстительной и скромной. Она
была прекрасна — Берни видел, какое впечатление Лиз произвела на мать, когда та
увидела ее в холле отеля. Она испытующе смотрела на Лиз, пытаясь отыскать в ней
хоть какой-то дефект. Когда Лиз взяла под локоть его отца и повела его вниз, в
бар, мать прошептала:
— Выглядит она, конечно, недурно.
В ее устах эти слова звучали величайшей похвалой.
— Чушь, — отозвался Берни. — Она просто
прекрасна.
— Такие красивые волосы… Это естественный цвет?
— Конечно.
Они догнали отца и Лиз, сели за один из столиков и заказали
напитки. Родители пожелали того же, чего и обычно, Берни же и Лиз взяли по
бокалу белого вина. Уже пора было идти в другой зал, где их ждал обед.
— Итак… — Руфь Фаин посмотрела на Лиз так, словно
собиралась зачитать ей смертный приговор. — Как же вы все-таки нашли друг
друга?
— Я ведь уже говорил тебе, мама! — вмешался Берни.
— Ты говорил, что вы встретились в магазине. —
Мать никогда ничего не забывала. — Это все, что мне известно. Лиз нервно
рассмеялась:
— На самом деле первой с ним познакомилась моя дочь. Она
потерялась, и он подошел к ней. Пока они дожидались меня, он угощал ее
банановым сплитом.
— Что значит — дожидались? Вы что — не разыскивали свою
дочку?
Лиз с трудом сдерживала смех. Она была готова к вопросам
такого рода. Берни очень точно описал свою мать, он назвал ее испанским
инквизитором в шапке из норки. Лучше сказать было невозможно.
— Конечно, разыскивала… Мы встретились наверху. Вот,
собственно, и все. Потом он послал Джейн несколько купальников, а я в ответ
пригласила его на пляж… Потом были шоколадные мишки… — Лиз и Берни
заулыбались. — Это, наверное, все. Можно сказать, у нас любовь с первого
взгляда.
Она нежно посмотрела на Берни. Госпожа Фаин, глядя на нее,
заулыбалась. Возможно, так оно и есть. Возможно. Делать выводы время еще не
пришло. Больше всего ее смущало, что Лиз не еврейка.
— Думаете, так будет всегда?
Мать вновь уставилась на Лиз, Берни же едва не застонал,
поразившись бестактности ее вопроса.
— Думаю, да, госпожа Фаин.
И тут Лиз заметила, что мать Берни изумленно смотрит на ее замечательное
обручальное кольцо. На ее собственном кольце камень был раза в три меньше.
— Скажите, его купил вам мой сын?
— Да, — тихо ответила Лиз, несколько смущенная
этим обстоятельством.
— Вам крупно повезло.
— Я знаю, — ответила Лиз, взглянув украдкой на
покрасневшего от смущения Берни.
— Это мне крупно повезло, — прохрипел Берни,
ответив Лиз нежным взглядом.
— Надеюсь, так оно и есть. — Мать испытующе
посмотрела на сына и вновь перевела взгляд на Лиз. Пытка продолжалась. —
Берни сказал, что вы работаете школьным учителем, это верно?
Лиз согласно кивнула:
— Все правильно. Я преподаю во втором классе.
— Вы собираетесь заниматься этим и впредь? Берни хотел
было попросить мать не лезть не в свое дело, но здравомыслие в нем взяло верх
над чувствами, в такой ситуации мамашу лучше было не трогать. Еще бы! Ведь
сейчас та говорила с будущей супругой ее единственного сына! Он посмотрел на
Лиз, такую молодую и такую красивую, и внезапно почувствовал что-то вроде
жалости;
Берни незаметно сжал ее руку и нежно улыбнулся, глядя прямо
в глаза, давая тем понять, как он ее любит. Отец так и вовсе не отрывал от Лиз
взгляда — она ему явно нравилась. Руфь, похоже, относилась к ней иначе.
— Вы собираетесь работать? — никак не унималась
она.
— Да. Работа заканчивается в два. Днем я буду с Джейн,
а вечером — дома.
Сказать на это было нечего. Подошедший метрдотель повел их к
приготовленному столику. Едва они сели, мать завела разговор о том, что до
свадьбы обычно принято жить порознь. Особенно негативно подобное легкомыслие
может сказаться на Джейн. При этих словах Лиз густо покраснела. Берни пришлось
вмешаться и объяснить, что речь идет о каких-то нескольких днях, которые в
любом случае не имеют значения. Мать поспешила согласиться, но лишь для того,
чтобы сделать им новые внушения. Руфь Фаин и в этот вечер оставалась верной
себе.
— Господи, и она еще удивляется, что я не желаю
видеться с ней часто, — заметил Берни, когда они уже попрощались с
родителями. Даже попытки отца как-то скрасить вечер не могли улучшить ему
настроения.
— Она ведь иначе не может, любимый. Ты — ее
единственный сын.
— Если это действительно так, значит, у меня будет не
меньше дюжины детей! Иногда она меня дико раздражает. Вернее, не иногда, а
всегда.
Лиз усмехнулась и покачала головой:
— Она успокоится. Я, по крайней мере, на это очень
надеюсь. Ты лучше скажи — я прошла испытание или нет?
— С блеском. — Он подошел к Лиз и погладил ее по
плечу. — Мой отец весь вечер только и делал, что смотрел на твои ноги. Я
за ним следил.
— Он у тебя очень милый. И очень интересный человек. Он
успел описать мне несколько хирургических приемов, и я, как мне кажется, все
поняла. Пока ты говорил со своей матушкой, мы очень мило беседовали…
— Он любит говорить о своей работе.
Берни нежно посмотрел на Лиз. Раздражение потихоньку
угасало. Мать все-таки добилась своего, впрочем, к этому ему было не привыкать.
Она любила мучить его. Теперь она будет мучить и Лиз, и, может быть, Джейн… Эта
мысль вновь испортила ему настроение.
Прежде чем отправиться ко сну, он решил немного выпить. Они
сидели перед камином и говорили о планах на ближайшее будущее. Берни должен был
отправиться к приятелю и оттуда поехать в синагогу. Лиз и Джейн должны были
дождаться Трейси и приехать туда же уже втроем. Родителям Берни заказал
отдельный лимузин. Лиз выдавал замуж архитектор Билл Роббинс, хозяин дома на
Стинсон-Бич. Они были знакомы уже не один год, хотя виделись не так уж и часто.
Билл был крайне серьезным человеком и очень нравился Лиз. На роль посаженого
отца он подходил как нельзя лучше.
