— А ты теперь моя единственная бабушка.
Руфь охнула, немало смущенная тем, что девочка видит ее
слезы, и легонько коснулась рукой плеча Джейн.
— Это очень даже хорошо. А ты — моя единственная
внучка.
В ответ Джейн восторженно улыбнулась и схватила Руфь за
руку.
— Я рада, что ты такая хорошая. А то раньше я тебя даже
боялась. — Берни познакомил ее и Руфь только этим утром — в
синагоге. — Я думала, что ты или старая, или злая, или еще какая-нибудь
такая.
Руфь нахмурилась:
— Тебе чего-то наговорил Берни?
— Нет. — Девочка отрицательно замотала
головой. — Он сказал, что ты удивительная.
Руфь тут же просияла. Ребенок был просто замечательным. Она
потрепала девочку по головке и, взяв с подноса проходившего мимо официанта
пирожное, подала его девочке. Джейн разделила пирожное на две части и одной из
них угостила Руфь, которая с благодарностью приняла предложенное. Они так и
держали друг друга за руку. К тому времени, когда Лиз отправилась
переодеваться, они уже были друзьями. Увидев, что мать вышла из зала, и поняв,
что это может означать, девочка безмолвно заплакала. Берни, заметив это, тут же
поспешил к ней.
— Что с тобой, хорошая моя?
Его мать отправилась танцевать с посаженым" отцом.
Берни склонился над девочкой и легонько обнял ее.
— Я не хочу, чтобы вы с мамой уезжали. Голосок ее
звучал так жалобно, что сердце Берни готово было разорваться.
— Мы ненадолго…
Берни прекрасно понимал, что для такого ребенка, как Джейн,
три недели — это целая вечность, но, увы, с этим он ничего не мог поделать.
Заметив приближающуюся Трейси, Джейн заплакала еще горше. К ней подошла Руфь, и
девочка прильнула к ней, как к своей давней знакомой.
— Господи! Что тут происходит?
Берни объяснил матери причину слез Джейн, и Руфь спросила у
него уже шепотом:
— Почему бы вам не взять ее с собой?
— Я не знаю, как к этому отнесется Лиз… Все-таки это
наш медовый месяц.
Мать взглянула на плачущего ребенка и снова посмотрела в
глаза сыну:
— Неужели ты можешь себе такое позволить? Ты не
считаешь, что все это время вы будете думать только о ней?
Берни улыбнулся.
— Мама, я тебя люблю.
Грех — вещь серьезная. Уже через мгновение он отправился на
поиски Лиз, чтобы сказать ей, что он обо всем об этом думает.
— Но как мы ее возьмем? И вещи ее не собраны, и комната
для нее не заказана!
— Все, что нужно, мы найдем… Если не будет комнаты,
остановимся в каком-то другом месте…
— А если ее и там не будет?
— Тогда девочка будет спать вместе с нами. — Он
заулыбался. — Медовый месяц у нас все равно будет — не сейчас, так
когда-нибудь.
— Бернард Фаин… Что это с вами стряслось? — Лиз
посмотрела на него с улыбкой, поражаясь тому, что ей посчастливилось найти
такого замечательного человека. Сомнения, можно ли поступать так с девочкой,
постоянно мучили и ее, теперь же, кажется, все встало на свои места. —
Прекрасно. Но что же мы должны в таком случае делать? Бежать домой и собирать
ее вещи?
— Чем быстрее, тем лучше.
Он посмотрел на часы и поспешил вернуться в зал. Там он
первым делом поцеловал мать в щечку, затем попрощался с отцом и Полом Берманом,
после чего взял на руки Джейн. В зал вернулась и Лиз. В новобрачных полетели
рисовые зернышки. Джейн страшно перепугалась, решив, что Берни прощается и с
нею, он же сжал ее покрепче и прошептал на ушко:
— Ты поедешь с нами. Только закрой глазки, чтобы в них
рисинки не попали.
Джейн зажмурилась, блаженно заулыбавшись. Держа в одной руке
ребенка и придерживая под руку Лиз, Берни направился к выходу. Их осыпали рисом
и розовыми лепестками, это было удивительно…
Через минуту лимузин уже вез их в сторону Сан-Франциско. На
то, чтобы собрать вещи Джейн — в том числе и все подаренные ей Берни
купальники, — у них ушло не больше десяти минут. К самолету они поспели
вовремя. В салоне первого класса оказалось одно свободное местечко, Берни
поспешил взять на него билет, надеясь, что так же им повезет и в отеле. Джейн
не уставала улыбаться. Победа! Она едет с ними! Сначала она устроилась на
коленях у Берни, но уже через несколько минут перешла к матери и заснула у нее
на руках. Берни склонился к Лиз и поцеловал ее в губы, стоило погаснуть лампам
и начаться фильму.
— Госпожа Фаин, я люблю вас.
— Я люблю тебя, — ответила Лиз еле слышно, боясь
разбудить ребенка. Она положила голову ему на плечо и задремала. Спала Лиз до
самых Гавайев. Они провели ночь в Вайкики и на следующий день полетели в Кону.
У них были забронированы два места в отеле «Мауна Кеа», но боги смилостивились
над ними, и им удалось получить еще одну, смежную с их номером комнату.
Впрочем, радость их была непродолжительной. Чудище поселилось Под кроватью
Джейн и в «Мауна Кеа», поэтому девочка, как и прежде, спала вместе с ними на их
широкой кровати. Весь медовый месяц они провели втроем, и это обстоятельство
почему-то казалось им крайне забавным.
— Весной мы полетим в Париж, даю слово! Берни подкрепил
сказанное, отсалютовав рукой, словно примерный скаут. Лиз расхохоталась.
— А если она снова начнет хныкать?
— Нет, нет… На сей раз этот номер у нее не пройдет.
— Поживем — увидим…
Стараясь не разбудить Джейн, Лиз потянулась к Берни и
поцеловала его в губы. В конце концов, Джейн была неотъемлемой частью их жизни,
и с этим нельзя было не , считаться. Они провели на Гавайях три замечательные
недели и вернулись оттуда загорелыми, радостными и отдохнувшими. Всем своим
знакомым Джейн говорила, что у них с мамой был медовый месяц. Поездка вышла
действительно замечательной — забыть такое было просто невозможно.
Глава 13
После возвращения с Гавайев время понеслось стремительно,
при этом ни у Берни, ни у Лиз не было ни единой свободной минуты. Все лето и
всю осень Берни занимался показами мод, заказывал новые товары, встречался с
людьми из Нью-Йорка. Лиз была всецело занята домом — она то готовила, то что-то
пекла, то шила. Эта женщина умела делать абсолютно все, при этом она умудрялась
справляться со всеми делами в одиночку. Она даже выращивала розы в их маленьком
садике на Бьюкенен-стрит и возделывала крошечный огородик, в чем ей,
естественно, помогала Трейси. Все это время жизнь была настолько наполненной,
что наступление апреля стало для них буквально неожиданностью. Берни пришло
время отправляться в Нью-Йорк по делам, связанным с магазином, откуда он должен
был полететь в Европу. Лиз никогда не доводилось бывать ни в Нью-Йорке, ни в
Европе, и Берни с нетерпением ждал того момента, когда он сможет показать их
ей. Ему хотелось бы взять с собой и Джейн, но он твердо пообещал Лиз, что это
будет их настоящий медовый месяц. Все проблемы разрешались сами собой. Он
спланировал поездку так, что она приходилась на двухнедельные каникулы Лиз и Джейн.
Девочке они предложили погостить у бабушки и дедушки Файнов, чему та
обрадовалась настолько, что даже забыла о Европе.
