— Я обратился в суд, потому что, по-моему, он —
нехороший человек, и мне хотелось бы защитить тебя от него. Об этом меня в свое
время просила твоя мама. — Он дал Лиз слово и приложил все силы, чтобы
сдержать его.
— Ты думаешь, он может как-нибудь меня обидеть? Берни
не хотелось чересчур ее пугать, ведь через пару дней ей предстоит провести
десять часов с Чендлером.
— Нет. Но, как мне кажется, он слишком много думает о
деньгах. Да и по сути дела мы ничего о нем толком не знаем.
Она внимательно вгляделась в его лицо.
— А зачем мама сказала мне, будто он умер?
— Наверное, она решила, что так тебе будет проще. Иначе
тебе пришлось бы без конца гадать, куда он подевался и почему он вас
бросил. — Джейн кивнула, она нашла такой ответ разумным, но все же ей
стало немного обидно.
— Я думала, мама всегда говорила мне правду.
— Уверен, что так и было за одним-единственным
исключением. И при этом она считала, что так тебе будет лучше.
Джейн кивнула, стараясь понять.
— И что вам сказали, в суде? — в голосе ее
прозвучало любопытство.
— Через месяц нам нужно будет явиться туда снова, но до
тех пор он имеет право встречаться с тобой. По субботам, с девяти утра и до
обеда.
— Но ведь мы с ним даже незнакомы! О чем же мы будем
разговаривать целый день?
Заботившая ее проблема показалась Берни забавной, и он
улыбнулся Джейн.
— Что-нибудь придумаете. — Если бы с остальными
затруднениями можно было так же легко справиться.
— А если он мне не понравится? Наверное, он не очень-то
славный человек, раз он так подводил маму.
— Мне и самому всегда так казалось. — Берни решил
честно признаться кое в чем. — Мы с ним однажды виделись, и он не вызвал у
меня симпатии.
— Вы с ним виделись? — Джейн вконец изумилась, а
Берни кивнул в ответ. — Когда?
— Когда он позвонил, чтобы взять денег у мамы. Это
случилось незадолго перед тем, как родился Александр, и мама попросила, чтобы я
передал ему эти деньги.
— Она не захотела с ним встречаться? — И видя, как
Берни качает головой, Джейн поняла, насколько это важно.
— Нет, не захотела.
— Может, она не так уж сильно его любила.
— Может быть. — Ему не хотелось подробно обсуждать
этот вопрос.
— И он вправду сидел в тюрьме? — Берни кивнул, и
Джейн совсем испугалась. — А если мне не захочется никуда с ним ходить в
субботу?
Вот и настал трудный момент.
— Боюсь, детка, что тебе все равно придется.
— Почему? — Глаза ее вдруг наполнились
слезами. — Я его вообще не знаю. А вдруг окажется, что он противный?
— Тебе придется как-то скоротать время. И так четыре
раза, пока суд не состоится снова.
— Четыре? — По ее щекам потекли слезы.
— Каждую субботу. — Берни чувствовал себя так,
словно он предал свою единственную дочку. Он возненавидел Чендлера Скотта, и
его адвоката, и Гроссмана, и судью, и все суды на свете, потому что из-за них
все так получилось. А Гроссман хуже всех, ведь это он велел ему вести себя тихо
и не ерепениться. И теперь в субботу Чендлер Скотт явится к нему в дом и
отберет у него дочку.
— Папочка, я не хочу, — плачущим голосом
проговорила она.
— Ничего не поделаешь. — Он дал ей свой носовой
платок, присел рядом с ней на диванчик и обнял девочку за плечи. Джейн
прижалась к нему и заплакала еще громче. У нее сейчас такая тяжелая полоса в
жизни, и вот опять новые трудности. Какая несправедливость. Черт бы побрал
всех, кто тому виной.
— Попробуй взглянуть на это с другой стороны. Четыре
разика, и все. А скоро День Благодарения, и бабушка с дедушкой приедут к нам из
Нью-Йорка. У нас появится немало приятных хлопот.
Берни опять пришлось отложить поездку в Европу, и Берман не
торопил его, зная, какими сложными оказались для него поиски няни. Он уже
несколько месяцев не виделся с родителями, с того августовского дня, когда Руфь
уехала, забрав детей с собой. Миссис Пиппин пообещала испечь индейку на День
Благодарения. Хоть тут он не обманулся в своих ожиданиях: она и вправду
оказалась подарком небес, и Берни не мог на нее нарадоваться. Однако трудно
сказать заранее, понравится ли она его матери. Они примерно одного возраста, но
так же не похожи друг на друга, как день и ночь. Руфь прекрасно ухожена,
изысканно одета, несколько взбалмошна, а порой совершенно невыносима. Миссис
Пиппин одевается очень аккуратно и незатейливо, в ней нет ни тени легкомыслия,
она глубоко порядочный и ответственный человек, в ней масса тепла, она
замечательно ладит с детьми и держится с достоинством подлинной британки. Когда
они встретятся друг с другом, на это будет интересно посмотреть.
Он уплатил по счету в ресторане, и они с Джейн отправились к
машине, а приехав домой, обнаружили, что миссис Пиппин еще не легла: она решила
подождать Джейн, чтобы составить девочке компанию, пока та будет принимать
ванну, а потом почитать ей перед сном. Едва ступив на порог, Джейн кинулась к
няне — все они давно уже стали так ее называть — и, обхватив ее руками за шею,
трагическим тоном сообщила: «Няня, у меня есть другой папа». Сочетание этих
слов вызвало улыбку у Берни, а миссис Пиппин неразборчиво хмыкнула и повела
Джейн купаться.
Глава 27
Как выразилась Джейн, «другой папа» появился у них в доме
почти точно в назначенное время, в четверть десятого утра в субботу, за неделю
до Дня Благодарения. Берни, Джейн, миссис Пиппин и Александр собрались в
гостиной и сидели, поджидая его.
Время все шло и шло, часы на полке громко тикали, отсчитывая
минуту за минутой, и в какой-то момент Берни вдруг понадеялся, что Чендлер
Скотт так и не придет. Но им не повезло. В дверь позвонили, и Берни пошел
открывать, а Джейн подпрыгнула на месте. Ей по-прежнему не хотелось отлучаться
из дому вместе с Чендлером, и она отчаянно нервничала. Стоя рядом с няней и
продолжая играть с братиком, девочка старалась прислушаться к голосу человека,
который разговаривал с Берни на входе. Разглядеть его пока никак невозможно,
зато слышно, как он говорит, громко и вроде бы дружелюбно, наверное, потому,
что он работает актером или работал когда-то.
Затем она увидела, как Берни отошел в сторону, пропуская его
в гостиную, а он взглянул на нее, потом на Александра, как будто не мог
догадаться, кто из них его дочь, посмотрел на няню и наконец остановил взгляд
на Джейн.
— Привет, я твой папа. — Странно слышать такие
слова, да и положение какое-то неловкое. Он не протянул ей руки, не попытался
подойти к ней поближе, и что-то в его взгляде насторожило Джейн. Глаза у него
были такого же цвета, как и у нее, но он все время рыскал взглядом по сторонам,
осматривая разные вещи в комнате и, судя по всему, «настоящий папа» (так Джейн
окрестила Берни) интересовал его куда сильней, чем сама девочка. Он заметил
большие золотые часы «Ролекс» на руке у Берни и опрятную женщину в синей
форменной одежде и синих броганах, сидевшую с Александром на руках и
наблюдавшую за ним, и ни одна из деталей домашней обстановки не укрылась от его
внимания. Он не стал ни с кем обмениваться любезностями.
