Пока шли прения сторон, Берни сидел, думая, что вот-вот
заплачет. Накануне он звонил матери, чтобы рассказать ей обо всем, и она
сказала, что судьи третируют его потому, что он еврей. Но Берни знал, что дело
не в этом. Его третируют потому, что он не родной отец Джейн, хотя это не имеет
ни малейшего значения. Все заслуги Чендлера Скотта сводились к тому, что он
спал с матерью Джейн и та забеременела от него. Это оказалось его единственным
вкладом в жизнь и благополучие Джейн, в то время как Берни стал для девочки
всем на свете. Гроссман, не жалея сил, пытался втолковать это судье.
— Мой клиент глубоко убежден в том, что финансовое
положение мистера Скотта и особенности его характера не позволяют ему на данный
момент взять на себя заботу о ребенке. Возможно, через некоторое время, ваша
честь… — Берни снова было рванулся с места, но остановился, заметив обращенный
к нему взгляд Билла. — Мистер Скотт неоднократно преступал закон и на
протяжении нескольких лет не имел постоянной работы. Помимо этого, нам удалось
выяснить, что в настоящий момент он проживает в низкопробной гостинице в
Ист-Оук.
Скотт слегка заерзал на стуле.
— Это действительно так, мистер Скотт? — улыбаясь,
спросил его судья, которому очень хотелось услышать, что на самом деле Скотт —
прекрасный отец, и тот постарался угодить ему:
— Не совсем, ваша честь. Я жил на деньги, завещанные
мне родственниками. — Он снова попытался скрыться за маской
респектабельности, но Гроссман поспешил разрушить всяческие иллюзии.
— Вы можете доказать это, мистер Скотт? — спросил
он.
— Разумеется… К сожалению, эти деньги уже кончились. Но
с этой недели я начинаю работать в банке «Атлас».
— Это с его-то судимостями? — шепнул Берни
Гроссману.
— Не волнуйтесь. Мы потребуем, чтобы он представил
доказательства.
— А вчера я снял квартиру в городе. — Скотт бросил
торжествующий взгляд на Гроссмана и Берни, а судья кивнул. — Разумеется, я
далеко не так богат, как мистер Фаин, но, по-моему, для Джейн это не так уж и
важно.
Судья снова закивал и поспешил выступить в поддержку
Чендлера:
— В данном случае материальные блага отнюдь не самое
главное. К тому же я совершенно уверен, что вы позволите мистеру Фаину
регулярно навещать Джейн.
Берни похолодел от ужаса, подался в сторону Гроссмана и
шепотом спросил:
— О чем он говорит? Что значит — мне позволят регулярно
навещать Джейн? Он в своем уме?
Гроссман помедлил, а затем спросил судью, пришел ли он к
решению. Тот попросил Билла подождать минутку и обратился с речью ко всем
присутствующим:
— Ни у кого не вызывает сомнений тот факт, что мистер
Фаин любит свою приемную дочь, но главное для нас не это, ведь, если у ребенка
нет матери, ему необходимо присутствие родного отца. К сожалению, миссис Фаин
скончалась, и теперь Джейн надлежит жить не с кем-нибудь, а со своим отцом. Суд
понимает, насколько тяжела разлука с девочкой для мистера Фаина, поэтому мы не
будем считать этот вопрос решенным окончательно до тех пор, пока не увидим, как
скажется на всех наше решение. — Судья благожелательно взглянул на Скотта,
и Берни почувствовал, что его бьет дрожь. Он все-таки подвел ее. Он не сдержал
обещания, данного Лиз. И теперь теряет Джейн. Он подумал, что это все равно,
как если бы ему отрезали руку. Хотя последнее было бы даже лучше. Он с радостью
согласился бы пожертвовать рукой или ногой, лишь бы сохранить Джейн, но никто
не предложил ему такого выбора. Судья посмотрел на Скотта, на Берни, на обоих
адвокатов и перешел к заключительной части:
— Таким образом, мы передаем опекунство Чендлеру Скотту
с обязательной оговоркой: Бернард Фаин сохраняет за собой право регулярно
посещать Джейн, скажем, раз в две недели. — У Берни от изумления открылся
рот. — Мистеру Скотту надлежит явиться за девочкой к месту ее проживания
через сорок восемь часов, то есть в полдень двадцать третьего декабря. Я
полагаю, что неожиданная поездка в Мексику свидетельствует лишь о том, что
мистеру Скотту не терпится зажить нормальной жизнью вместе с дочерью, и суд
желает как можно скорее предоставить ему такую возможность.
Услышав удар судейского молоточка, Берни впервые в жизни
оказался на грани обморока. Он побелел как полотно и сидел, опустив голову и
уставясь в стол. Перед глазами все поплыло, и у него возникло такое ощущение,
как будто Лиз только что умерла снова. Ему послышался ее голос и слова:
«Поклянись мне, Берни… поклянись, что никогда близко не подпустишь его к
Джейн…»
— Вам плохо? — Поглядев на Берни, Гроссман
испугался. Склонившись над ним, он подал знак секретарю суда, чтобы тот принес
воды. Они сунули Берни помятый бумажный стаканчик с тепловатой водой, он отпил
глоток и слегка пришел в себя. Не проронив ни слова, он поднялся на ноги и
следом за Гроссманом вышел из зала суда.
— У меня остались какие-нибудь варианты? Я могу
потребовать обжалования этого решения? — Берни пребывал в каком-то шоке.
— Вы можете добиться очередного слушания, но Джейн
придется жить с ним до этого времени. — Желая как-то разрядить атмосферу,
Гроссман говорил спокойным тоном, но это ничему не помогло. Во взгляде Берни
светилась ярая ненависть. Ненависть к Скотту, к судье, к системе законов.
Возможно, она распространялась и на Гроссмана, но он подумал, что Билла не в
чем упрекнуть. Это не правосудие, а пародия на него, и они тут бессильны.
— А если я не отдам ему Джейн двадцать третьего
числа? — негромко спросил его Берни, когда они вышли из зала суда.
— Рано или поздно вас посадят в тюрьму. Но тогда ему
придется прийти за девочкой в сопровождении шерифа.
— Отлично. — Плотно сжав губы, Берни посмотрел на
своего адвоката. — У меня к вам просьба: когда придет время, внесите за
меня залог, чтобы я смог оттуда выйти. И еще: когда он появится, я постараюсь
откупиться от него. Ему хочется продать мне ребенка? Прекрасно, пусть только
назовет цену.
— Берни, это дело скорей уладится, если вы отдадите ему
Джейн, а потом уже вступите с ним в переговоры. Суд может отнестись с
предубеждением к вашей…
— К черту суд! — рявкнул Берни. — И вы можете
провалиться туда же. Всем вам глубоко плевать на мою дочку. Вам бы только не
испортить отношения друг с другом, только бы все шло тихо-мирно. Но речь идет
не о какой-нибудь ерунде, а о жизни моего ребенка, и я знаю, что для нее
хорошо, а что нет. В один прекрасный день этот сукин сын убьет девочку, и я
ничего от вас не дождусь, кроме соболезнований по этому поводу. Я говорил вам,
что он ее похитит, и вы решили, что я не в своем уме. Но я оказался прав. А
теперь я хочу предупредить вас: я не отпущу Джейн к нему в четверг. И если вам
это не по вкусу, можете отказаться от ведения дела, мне плевать.
Гроссман от всей души пожалел Берни. Ситуация создалась
чудовищная.
— Я просто хотел объяснить вам, как на это посмотрит
суд.
