Берни взял сына на руки. У Александра сильно поднялась
температура, и легчайшее прикосновение к правой стороне головы вызывало
невыносимую боль. Берни понял, что няня права. Придется отвезти его в больницу.
Его лечащий врач сказал Берни имя доктора, к которому он сможет обратиться,
если кто-то из детей заболеет. Берни отдал Александра няне и пошел одеваться. В
ящике тумбочки он нашел карточку с номером телефона, под которым стояло — д-р
М. Джонс. Он позвонил по этому номеру, и ему ответил диспетчер. Берни объяснил,
в чем дело, и попросил соединить его с доктором Джонсом, но в ответ услышал,
что доктора Джонса срочно вызвали в больницу.
— А нельзя ли нам подъехать туда? У моего сына очень
сильные боли.
У Александра и раньше случались нелады с ушами, но укол
пенициллина и заботливый уход, которым его окружали папа, сестра и няня,
неизменно помогали.
— Сейчас узнаю. — Ждать не пришлось и минуты, и он
услышал голос диспетчера:
— Да, приезжайте, пожалуйста.
Ему объяснили, как добраться до больницы, а затем он отправился
за Александром и усадил его в машину. Няне пришлось остаться дома с Джейн. Она
закутала малыша в одеяло и дала ему плюшевого мишку. Мальчик так жалобно
плакал, что у няни сердце разрывалось на части.
— Мне очень не хочется отпускать вас одних, мистер
Фаин. — Вечером и по ночам, когда няня уставала, ее шотландский акцент
становился гораздо заметнее, и Берни это очень нравилось. — Но вы же
понимаете, я не могу оставить Джейн. Вдруг она проснется и напугается? —
Оба они знали, что Джейн стала намного пугливей после того, как Скотт похитил
ее.
— Конечно, няня. Мы отлично справимся. И постараемся
вернуться как можно скорей. — Часы показывали полпятого утра, и Берни
хотелось побыстрей добраться до больницы, но на дорогу пришлось потратить
двадцать минут, ведь путь от Оуквилла до города Напа далеко не самый близкий.
Александр по-прежнему плакал, когда Берни принес его в бокс и осторожно усадил
на столик. Мальчик зажмурился: освещение в боксе было невыносимо ярким, и тогда
Берни присел на столик, взяв его на руки, чтобы укрыть от света. Дверь
открылась, и в бокс вошла женщина, одетая в джинсы и свитер с высоким воротом.
Берни заметил, что ростом она почти с него, что у нее очень приветливая улыбка,
а волосы — иссиня-черные. «Как у индианки, — подумал он. — А глаза
синие, как у Джейн… и у Лиз…» Спохватившись, он объяснил, что ждет доктора
Джонса. Он не знал, кто эта женщина, но решил, что скорей всего это медсестра
из бокса.
— А я и есть доктор Джонс, — с улыбкой ответила
Она. Голос у нее был мягкий и чуть хрипловатый. Он пожал ей руку и ощутил,
какие у нее сильные прохладные пальцы. Несмотря на высокий рост и явный
профессионализм, она излучала тепло и ласку. Что-то материнское и в то же время
по-женски соблазнительное ощущалось в ее движениях. Она взяла у него Александра
и стала осматривать больное ушко, при этом она все время что-то рассказывала
мальчику, стараясь отвлечь его, а время от времени ободряюще поглядывала на
Берни.
— К сожалению, одно ушко у него сильно воспалено, да и
второе не совсем в порядке.
Она проверила ему нос и горло, ощупала животик, убедилась в
том, что больше у него ничего не болит, а затем быстро и ловко ввела ему
пенициллин. Александр заплакал, но вскоре притих, а доктор надула ему шарик и,
предварительно спросив у Берни разрешения, дала ему леденец на палочке, который
очень понравился мальчику, хотя чувствовал он себя не особенно хорошо. Сидя на
руках у Берни, он задумчиво посмотрел на доктора. Улыбнувшись ему, она выписала
рецепт с тем, чтобы Берни утром смог купить лекарство. Она велела на всякий
случай давать ему антибиотики и принесла Берни две таблетки кодеина, сказав,
что их нужно будет растолочь и дать ребенку, если боль до утра не пройдет.
— Впрочем, — добавила она, заметив, как у Алекса
дрожит нижняя губа, — почему бы не сделать это прямо сейчас? Зачем ему
мучиться?
Она ненадолго вышла и вернулась, держа в руке ложечку с
белым порошком. Берни заметил, как волосы подпрыгивают у нее на плечах.
Александр проглотил лекарство так быстро, что даже не успел возмутиться. Все
это показалось ему веселой игрой. Потом он вздохнул, поудобней устроился на
коленях у отца и принялся сосать леденец. А когда Берни заполнил формуляр,
Александр уже спал. Берни улыбнулся и с уважением посмотрел на доктора. Такой
теплый взгляд бывает лишь у добрых людей, которые любят детей.
— Спасибо вам. — Берни погладил сына по голове и
снова перевел взгляд на врача. — Вы так замечательно с ним
обращались. — Берни считал, что это важно, ведь сам он души не чаял в
своих детях.
— Меня вызвали сюда час назад к ребенку, у которого
тоже заболело ухо. — Она улыбнулась ему, думая, как приятно, когда детей
привозит отец, а не усталая издерганная мать, которой некому помочь. Хорошо,
что на свете есть мужчины, которым небезразличны их дети и не в тягость
связанные с ними хлопоты. Но она ничего не сказала Берни. Может, он разведен, и
у него просто не было иного выхода. — Вы живете в Оуквилле?
Заполняя формуляр, он написал там адрес их летнего дома.
— Нет, вообще мы живем в Сан-Франциско. А сюда приехали
на лето.
Она кивнула и улыбнулась, продолжая заполнять страховочный
формуляр.
— Но родом вы из Нью-Йорка? Он улыбнулся в ответ.
— Как вы догадались?
— Я сама выросла на Восточном побережье, в Бостоне.
А по вашему выговору чувствуется, что вы из Нью-Йорка. Он
тоже отметил, что у нее бостонский выговор.
— Вы давно здесь живете?
— Четыре года. Я приехала сюда, когда поступила в
Стэнфордский медицинский колледж, и уже не вернулась обратно. С тех пор прошло
четырнадцать лет.
Ей исполнилось тридцать шесть лет, у нее прекрасное образование,
и держится она превосходно. Она добра и умна, а в ее глазах мелькают смешинки,
значит, у нее есть чувство юмора. А доктор Джонс задумчиво смотрела на Берни.
Ей тоже понравился его взгляд.
— Тут очень приятные места, я имею в виду, в долине
Напа. Знаете, — она отложила бумаги и взглянула на умиротворенное лицо
спящего Алекса, — было бы неплохо, если бы вы показали его мне через пару
дней. У меня есть приемная в Сент-Элене, и ехать туда ближе, чем в
больницу. — Она знала, что детям неприятна больничная обстановка, и
принимала их в больнице только в таких вот крайних случаях.
— Как хорошо, что вы совсем рядом. Детям в любой момент
может понадобиться доктор.
— А сколько же их у вас? — «Возможно, именно
поэтому мальчика привезла не мать, — подумала она. — Может, у них
десять детей, и ей пришлось остаться с ними». Мысль об этом почему-то
развеселила ее. Среди ее пациентов была одна женщина, мать восьмерых детей,
которых она нежно любила.
— Двое, — ответил Берни. — Александр и
девятилетняя дочка Джейн.
Она улыбнулась. Какой славный человек. А когда он говорит о
детях, у него светлеет лицо. А так вид у него немного грустный, как у
сенбернара, подумала она и тут же одернула себя. Он и в самом деле очень
симпатичный. Ей понравилась его манера держаться… и борода… «Ну-ка,
хватит», — велела она самой себе. Она еще раз объяснила Берни, как и что
делать, а затем он направился к выходу, неся Алекса на руках.
