— Кто это был?
— Доктор, к которому я недавно возил Алекса. —
Берни старался говорить как ни в чем не бывало, но у него возникло такое
ощущение, будто он снова стал маленьким и разговаривает не с дочкой, а с
собственной матерью. Он даже рассмеялся такому разительному сходству ситуаций.
Руфь задала бы ему точно такой же вопрос.
— А почему ты возил его именно к ней? — Он сразу
догадался о том, что кроется за этими словами, но никак не мог взять в толк,
чем врач так не понравилась девочке. Ему и в голову не пришло, что она ревнует.
— Перед отъездом я заглянул к доктору Воллаби, и он дал
мне ее номер телефона на случай, если кто-то из вас внезапно заболеет, как и
случилось с Алексом. И я очень рад, что мы попали к ней. Она тут же согласилась
принять нас в больнице прямо посреди ночи. Собственно говоря, она выехала туда
раньше нас по вызову другого больного, что явно свидетельствует в ее
пользу. — Он чуть не добавил, что она закончила Стэнфордский колледж.
Джейн что-то пробурчала в ответ и больше ни о чем не стала
спрашивать. Но спустя пару недель доктор повстречалась им снова, и Джейн
полностью ее проигнорировала, даже не откликнувшись на ее приветствие. Когда
они устроились в машине, Берни с упреком сказал дочке:
— Знаешь, ты очень некрасиво себя вела.
— Не понимаю, что в ней такого замечательного.
— Замечательно то, что она доктор, и тебе может
понадобиться ее помощь. А кроме того, она не сделала тебе ничего плохого, и у
тебя нет причин так грубо с ней обращаться.
К счастью, хоть Алекс обрадовался, увидев среди супермаркета
своего доктора, и тут же закричал: «Привет!» Он успел запомнить ее, а врач
принялась тормошить и забавлять его, а потом вытащила из кармана леденец. Она
сказала, что ее зовут доктор Мег. Она предложила леденец и Джейн, но та
отказалась. Доктор восприняла это как нечто само собой разумеющееся и оставила
Джейн в покое.
— Просто не надо ей грубить, солнышко, вот и все. Джейн
стала такой чувствительной. То ли это такой возраст, то ли она до сих пор с
невероятной силой тоскует по Лиз. Няня Пиппин решила, что скорей всего
сказывается и то, и другое, и Берни показалось, что она права. Няня служила им
надежной опорой в жизни, и Берни проникся к ней глубочайшим уважением.
В следующий раз он встретился с Меган только в День труда,
когда, поддавшись на уговоры, пришел на вечеринку. Он не бывал в гостях уже
почти три года, с тех самых пор, как Лиз заболела. Но агент по операциям с
недвижимостью, который оформлял ему бумаги на аренду дома, так долго зазывал
его к себе на праздник, что Берни решил зайти хоть ненадолго, чтобы не обидеть
его. Он почувствовал себя как ребенок, только что переехавший в незнакомый
город и не успевший ни с кем свести дружбу. Едва он вышел из машины, как сразу
понял, что слишком старательно разоделся. Гости пришли в джинсах и футболках
или в шортах и майках, а он надел белые брюки и бледно-голубую рубашку. Такой
наряд оказался бы уместен на Капри или в Беверли-Хиллз, но никак не в долине
Напа, и, когда хозяин дома налил ему пива и спросил, куда он собирается пойти
потом, Берни стало неловко.
Но он лишь рассмеялся и пожал плечами. «Наверное, просто на
мне сказались долгие годы работы в магазине модной одежды». И тогда агент по
операциям с недвижимостью отвел его в сторону и спросил, не хочет ли он продлить
срок аренды. Владельцы дома решили пожить в Бордо подольше, и им очень бы
хотелось, чтобы дом остался в прежних руках.
— Честно говоря, Фрэнк, я совсем не против. Его ответ
обрадовал агента, и он предложил Берни продлевать контракт каждый месяц и
заверил его, что осенью, когда листва на деревьях меняет цвет, долина
становится еще прекрасней.
— Да и зимой тут неплохо. Вам будет приятно иметь
возможность приезжать сюда в свободное время, да и плата не такая уж
высокая. — Коммерсант всегда остается коммерсантом, и Берни улыбнулся,
думая про себя, как бы поскорей улизнуть с вечеринки.
— Мне кажется, условия вполне приемлемые.
— Фрэнку удалось продать вам винокурню? —
послышался знакомый голос и звонкий смех, похожий на треньканье серебряных
колокольчиков.
Берни обернулся и увидел блестящие черные волосы и синие
глаза, повергавшие его в растерянность при каждой их встрече. Меган Джонс
показалась ему очень хорошенькой. Он заметил, как сильно она загорела. На фоне
темной кожи синие глаза выглядели еще ярче. Она пришла на вечеринку в белой
крестьянской юбке, красной цыганской кофте и белых сандалиях. Внезапно он
осознал, как она красива, и ему стало не по себе. Куда легче представлять ее
себе в джинсах и белом халате. Она стояла совсем рядом, и взгляд его скользнул по
смуглым гладким плечам, хотя он изо всех сил старался смотреть прямо ей в
глаза. Но и это давалось ему с трудом, ведь эти глаза всякий раз напоминали ему
о Лиз. И все же у Меган они другие. Смелее, старше и мудрей. Они с Лиз разные
люди. В ее взгляде сквозит сочувствие к ближним, отчего она кажется старше
своих лет, но, если врач склонен проявлять участие к больным, это прекрасно. Он
попытался отвести взгляд от ее лица и с изумлением обнаружил, что ему это никак
не удается.
— Мы с Фрэнком только что продлили арендный
договор. — Он говорил спокойно и неторопливо, и Меган подметила, что
улыбка появляется у него только на губах, а во взгляде читается все та же
печаль, и сдержанность, и немая просьба к окружающим: не подходите слишком
близко. Боль утраты слишком свежа, и он еще не в силах поделиться с кем-нибудь
своим горем. Мег без труда догадалась об этом, пока стояла, глядя на него и
думая о его детях.
— Значит, вы решили остаться здесь? — с интересом
спросила она, попивая белое вино, изготовленное в долине Нала.
— Думаю, мы будем приезжать на выходные. Детям тут
очень нравится, а Фрэнк говорит, что здешние места красивы осенью, как никогда.
— Это правда. По этой причине я и поселилась здесь. Это
единственное место в Калифорнии, где бывает настоящая осень. Листва меняет
цвет, совсем как в восточных штатах, и, когда все в долине становится красным и
желтым, наступает дивная пора.
Он старался сосредоточить все свое внимание на ее словах, но
видел лишь обнаженные плечи и синие глаза. Взгляд ее отличался невероятной
глубиной, как будто ей хотелось сказать ему нечто куда более важное. Он
почувствовал, что испытывает интерес к этой женщине. Уже давно, с первой их
встречи.
— А почему вы не вернулись домой?
Она пожала плечами, и на прекрасной бронзовой коже заиграли
блики. Берни нахмурился и потянулся за кружкой пива, пытаясь устоять перед
силой, которая неотвратимо влекла его к Меган.
— Не знаю. Пожалуй, меня испугала мысль о том, что я
всю жизнь проведу в атмосфере бостонской серьезности и респектабельности. —
В глазах ее заиграли лукавые смешинки, и он услышал ее звонкий смех.
— Да, это свойственно жителям Бостона. Весьма и весьма,
если говорить честно.
