— Давайте. Мне нужно вернуться в Напу только к
одиннадцати часам, а до тех пор меня подменяет Патрик.
— А после одиннадцати вы выходите на дежурство? —
Берни пришел в ужас. — Когда же вам удается поспать?
— Никогда. — Она весело улыбнулась. — Сегодня
я просидела до пяти утра с пятимесячным малышом, который заболел крупом. К
такому режиму тоже можно привыкнуть.
— Я бы так не смог, — простонал Берни. —
Именно поэтому я работаю в «Вольфе», а не стал врачом, хотя об этом мечтала моя
мать. Знаете, — он лукаво прищурился, — вы — предел мечтаний любой
еврейской мамы. Будь вы моей сестрой, моя мать была бы бесконечно счастлива.
Меган рассмеялась.
— А вот моя мама умоляла меня не поступать в
медицинский колледж. Ей хотелось, чтобы я стала медсестрой, или учительницей,
или, на худой конец, секретаршей. Чтобы я повстречала на работе какого-нибудь
славного человека и вышла бы за него замуж.
Берни ухмыльнулся:
— Я уверен, что теперь она отчаянно гордится вами,
разве нет?
Меган скромно пожала плечами:
— Когда как. По крайней мере, стараниями брата у нее
появились внуки, а не то она замучила бы меня своими жалобами. — Она
бросила взгляд на часы и с улыбкой сказала Берни:
— Пожалуй, мне пора. Где мы с вами встретимся?
— В «Этуаль» в шесть часов. — Эти слова вырвались
у него непроизвольно, и он тут же принялся мысленно укорять себя. С тех пор,
как умерла Лиз, он не водил туда никого, кроме матери. А потом махнул на все
рукой. «Этуаль» — замечательное место, где можно посидеть и выпить, а Меган не
из тех женщин, которых можно приглашать в какие-нибудь второразрядные
заведения. Он подметил в ней врожденную изысканность манер и вкуса. Он понимал,
что Меган — необычная женщина, она очень умна, она — отличный врач и надежный
друг.
— Тогда до встречи. — Задержавшись в дверях, она
улыбнулась ему на прощание, и весь день после ее появления ему работалось
как-то веселей.
В половине шестого он вышел из кабинета и не спеша купил
французскую булку и флакон любимых духов Меган, а затем отправился в «Этуаль».
Он вручил подарки Меган, когда они уже сидели за столиком друг против друга.
Она изумилась.
— Господи, и все это мне? — И хотя она очень
обрадовалась, Берни понял по ее взгляду, что она чем-то огорчена.
— Что-нибудь случилось? — спросил он чуть позже,
попивая кир. Выяснилось, что им обоим по вкусу этот напиток; заодно Меган
сообщила, что провела детство в Провансе и в совершенстве владеет французским
языком, чем произвела на Берни глубокое впечатление.
— Не знаю… — со вздохом сказала она и выпрямила спину.
Она всегда откровенно отвечала на его вопросы, и он спокойно выслушал ее
признание. — Когда я увидела новорожденного малыша, что-то случилось со
мной. — Берни не торопился прерывать ее. — Я впервые ощутила
невероятную тоску, о которой прежде слышала от других женщин. И призадумалась:
а правильно ли я распорядилась своей жизнью? — Отпив глоток, она грустно
посмотрела на Берни. — Какая ужасная судьба — вовсе не иметь детей,
правда? Такая мысль никогда еще не приходила мне в голову, Наверное, я просто
устала после бессонной ночи с больным ребенком.
— Думаю, дело не в усталости. Я твердо знаю: дети — это
лучшее, что у меня есть. А вы очень умны и все понимаете. В отличие от
большинства женщин вы отдаете себе отчет в том, чего вам недостает.
— И что же делать? Похитить чьего-нибудь ребенка или
попытаться забеременеть от мясника из магазина в Напе? — Меган улыбалась,
но можно было без труда заметить, что ей не по себе, и в ответной улыбке Берни
промелькнула тень сочувствия.
— Полагаю, добровольцев найдется более чем
достаточно. — Он ни за что не поверил бы в обратное. В зале стоял
полумрак, но он заметил, что она слегка покраснела. Было слышно, как в
отдалении негромко звучит рояль.
— Возможно, но мне бы не особенно хотелось растить
ребенка одной. Я даже не вполне уверена, что хочу иметь детей. Но
сегодня, — на лице у нее появилось задумчивое выражение, а в голосе
послышались мечтательные нотки, — когда я взяла этого малыша на руки… Дети
— великое чудо. — Она подняла глаза на Берни и пожала плечами. —
Пожалуй, я впадаю в излишний лиризм. Мне и так неплохо живется.
Берни ответил, думая не только о ней, но и о самом себе:
— Но вы могли бы жить еще лучше.
— Возможно. — Ей расхотелось продолжать разговор
на эту тему. Как и всякий раз, на нее нахлынули воспоминания о Марке, и ей
стало тоскливо, несмотря на то, что со времени его гибели прошло много
лет. — Зато мне не приходится возиться с пеленками. Я только размахиваю
фонендоскопом направо и налево, и никто не запрещает мне любить чужих детей.
Такая жизнь показалась Берни одинокой. Он не допускал мысли
о том, что смог бы обойтись без Джейн или без Александра, и решил сказать об
этом Меган.
— Мне было тридцать семь лет, когда родился Александр,
и я считаю это самым счастливым событием в своей жизни.
Меган растрогало его признание.
— А сколько лет было вашей жене?
— Почти двадцать девять. Но будь Лиз на десять лет
старше, она все равно родила бы его. Она хотела завести еще несколько
детей. — Как жаль, что этого не случилось. Как жаль, что она умерла. И как
печально, что Марк погиб. Но это произошло, и никуда от этого не денешься. А
Верни и Меган придется жить дальше.
— Во время приема мне часто доводится видеть не слишком
молодых матерей. По-моему, они очень храбрые женщины. Мне нравится, что они все
сделали вовремя, успели погулять, насладиться свободой, как следует поработать.
Порой мне кажется, что и детям с ними лучше, чем с молодыми родителями.
— Ну так что же? — Он улыбнулся, поймав себя на
том, что ведет себя как Руфь. — Заведите ребеночка. Она от души
расхохоталась в ответ:
— Я передам своим родителям, что получила у вас
авторитетный совет.
— Скажите им, что я вам разрешил.
— Непременно. — Они тепло посмотрели друг на
друга, а затем Меган откинулась на спинку стула, прислушиваясь к звукам рояля.
— А что они за люди? — С самого начала он
почувствовал, что Меган интересна ему и хочется узнать о ней как можно больше.
Он успел выяснить, что она мучается, раздумывая, не завести ли ей ребенка, что
она училась в Рэдклиффе и Стэнфорде, что ее жених погиб во Вьетнаме, что она
родом из Бостона, а живет в долине Напа, но этим все его познания
ограничивались. А кроме того, он понимал, что Меган замечательная женщина,
которая нравится ему. Очень. Может быть, даже слишком сильно, но ему не
хотелось признаваться в этом даже самому себе.
— Мои родители? — Вопрос Берни удивил ее. Он
кивнул и услышал в ответ:
— Пожалуй, очень славные. Отец почти все время проводит
на работе, а мама души в нем не чает. Мой брат считает их обоих сумасшедшими.
По его словам, его не прельщает необходимость проводить чуть ли не каждую ночь
в больнице, помогая женщинам при родах, и к тому же он хочет разбогатеть, а
потому пошел в психиатры. Но, на мой взгляд, он серьезно относится к своему
делу. — Она задумалась и с улыбкой добавила:
