Она откинулась на софе и выжидающе посмотрела на него.
— Да! Я слушаю тебя, Рикардо.
— Тебе понравилась наша вчерашняя прогулка? — вдруг спросил он.
Пози прищурилась.
— Вчерашняя?
— В зоопарке? — подсказал он, его темные глаза неотступно следили за ней.— Пози смотрела на него в замешательстве.— Только честно.
— Да,— честно сказала она в конце концов.— Полагаю, нам было хорошо вместе.
Рикардо улыбнулся, и эта улыбка, как всегда, смягчила суровые черты его лица.
— Я тоже так думаю. Давно я не получал такого удовольствия от обычной прогулки.
— Я не уверена, что поняла тебя,— сказала она медленно, подозревая, что слишком хорошо знает, что он имеет в виду, и настороженность отразилась на ее лице. — К чему ты клонишь?
— Я только хочу, чтобы ты спросила себя, Пози, кто выиграет от того, что ты отказываешься признать… что нас влечет друг к другу? Почему ты продолжаешь бороться со своим чувством? — закончил он.
Губы ее приоткрылись в искреннем удивлении.
— Но нас не существует, Рикардо.
— Разве? Скажи, что ты не думаешь обо мне каждую минуту, и я назову тебя лгуньей,— произнес он, жестом призывая ее к молчанию.— В этом признании нет ничего постыдного.
— О да, я с тобой согласна, — ответила она холодно. — Твое чувство разгорается как огонь только потому, что я не уступила. Ты привык получать от жизни все, что захочешь. И вдруг нашел что-то, что тебе не удалось взять. Если бы я легла с тобой в постель сегодня, завтра бы ты уже меня забыл.
— Нет. — Он тряхнул темной головой.— Это не так. Я не забыл тебя за долгие восемь лет. Я все еще хочу тебя, Пози, — сказал он просто, — больше, чем какую-либо женщину в жизни.
— И что же я должна делать, благодарить тебя за это признание?
— Я не жду благодарности.
— Чего же ты ждешь?
Рикардо пожал плечами. Как всегда, когда он волновался или возмущался, акцент его усиливался и он становился истинным итальянцем.
— Я дурно обошелся с тобой, дорогая! Я даже был бестактен, говоря, что хочу, чтобы ты стала моей любовницей. Даже слово «возлюбленная» обидело тебя. Но как я еще могу назвать эти взаимоотношения? Скажи, как обычно называют их твои мужчины, Пози?
Ее мужчины! Великий Боже, как бы он хохотал, узнав, что не было ни одного! Ни единого!
Пози сцепила руки, чтобы не было видно, что они трясутся от ярости. То, что он приукрасил свое желание затащить ее в постель предложением стать его возлюбленной, взбесило ее гораздо больше, чем все, сказанное им когда-либо раньше. По крайней мере, когда он просил ее стать его любовницей, он был честнее. Ну и лицемер!
— Взаимоотношения? — едва слышно повторила она. — Я не совсем точно поняла, что ты имеешь в виду? Может быть, ты прояснишь, что ты понимаешь под этим? Как часто мы будем видеться?
Она увидела, что глаза его вспыхнули предвкушением победы.
— Так часто, как позволит наша работа. Я часто отсутствую, как ты знаешь, так что наши встречи будут до некоторой степени нерегулярны. Конечно, теперь, когда у тебя контракт с «Вавилоном», нам будет легче выбрать время для встреч…
Как он хладнокровен, думала она в гневе, кровь ее кипела. У него еще хватает наглости улыбаться.
Больше того, это была спокойная уверенная улыбка человека, сознающего, что он вот-вот получит то, что хотел.
— Скажи мне, Рикардо.— Пози медленно и тщательно подбирала слова.— У тебя есть девушки во всех городах, где находятся филиалы фирмы?—Она увидела, что он нахмурился, но продолжала: — А я буду твоей девушкой в Лондоне? В таком случае я буду иметь исключительные права на тебя или предполагается, что мне придется делить тебя с Сибиллой.
Выражение его лица было столь грозным, что при обычных обстоятельствах Пози испугалась бы, но сейчас ей было все равно.
— Что ты сказала? — спросил он пугающе спокойным тоном.
— Я только хотела знать, — дерзко вздернула подбородок Пози,— будет ли Сибилла принята в расчет?
— Сибилла?
Рикардо произнес это, словно совершенно не понимал, о чем его спрашивают.
— Да, Сибилла. Я не знаю, насколько у тебя широкие взгляды, Рикардо, но боюсь, не потерплю любовного треугольника.
— Треугольника? За кого ты меня принимаешь? — Ей уже приходилось видеть его разгневанным, но это было ничто по сравнению с тем негодованием, которое проступило сейчас на его лице. — За неразборчивого в связях человека?
— А за кого ты принимаешь меня? За женщину, которой можно хладнокровно делать подобное предложение? Удивляюсь, что ты не поручил своему юристу подготовить варианты проекта нашего соглашения! — Она нетвердо встала на ноги.— Извини, но ответом будет «нет». Я думаю, теперь мне лучше уйти, пока мы не наговорили друг другу того, о чем можем потом пожалеть.
Он мгновенно поднялся. Весь гнев его как будто испарился, и Пози ничего не могла прочесть на его непроницаемом лице.
— Очень хорошо, — сказал Рикардо спокойно.— Я провожу тебя.
Пози вдруг стало страшно обидно, что он готов так легко позволить ей уйти. Рикардо даже не умоляет ее остаться, сообразила Пози с упавшим сердцем. Он слишком горд для этого.
— Пожалуйста, не беспокойся. Я найду дорогу сама.
— Я сказал, — повторил он с мягкой угрозой,— что провожу тебя.
Тишина, сопровождавшая их до главного вестибюля, становилась невозможно гнетущей. И когда он открыл дверь лифта и повернулся к ней, его черные глаза пронзили ее.
— До свидания, Рикардо,— сказала она печально, ненавидя эти слова за их окончательность. Инстинктивно она поняла, что Рикардо не побежит за ней, и на этот раз все будет кончено.
— До свидания, Пози,— произнес он угрюмо.
Было что-то горьковато-сладкое и невыносимо мучительное в том, как он это сказал.
Пози заколебалась, раздираемая эмоциями, зная, что должна уйти, и страшась этого момента. Оба застыли, не решаясь сделать последний шаг.
Его взгляд был мрачным и решительным. Казалось, воздух вокруг накалился от напряжения. Она увидела жилку, бьющуюся у него на виске, и не могла оторвать глаз от любимых черт.
Но неожиданно его лицо просветлело, в глазах появилась мечтательная нежность, которая была ее погибелью.
— Поцелуй меня, Пози. Только один раз. На прощание.
Она не смогла бы противиться его просьбе, даже если бы хотела. Только один поцелуй, говорила она себе, когда, шагнув к нему, оказалась в его объятиях. Рикардо притянул ее к себе так сильно, как будто больше не соби-рался отпускать ее никогда.
— Любимая,— пробормотал он хрипло, и, сжав ее лицо в ладонях, долго и пристально смотрел на нее, прежде чем склониться к ее рту в сладчайшем поцелуе, которому она уже знала, лишь почувствовав прикосновение его губ, может быть только одно завершение. Когда он наконец оторвался от нее, на его губах играла нежная улыбка. В глазах Пози застыло изумление.
