Когда же Сара спросила, где будет спать ее муж, Ребекка
объяснила, что он отправился в охотничью экспедицию и все равно не вернется
раньше будущей недели.
— Нет, так не пойдет, — решительно возразила Сара,
до глубины души тронутая гостеприимством молодой женщины. — Уж лучше я
буду спать на топчане. По дороге сюда я спала в фургоне, да еще как спала! Как
убитая. Уверяю вас, на топчане мне будет удобно, к тому же мне не хотелось бы
вас стеснять.
— Нет, что вы!.. — Ребекка смутилась и
покраснела. — Вы не должны…
Но Сара не уступала, и в конце концов они договорились, что
будут спать вместе на кровати. Отказавшись от ужина, ибо ей не хотелось
затруднять хозяйку больше, чем необходимо, Сара быстро разделась, и через пять
минут две женщины уже лежали рядом, как сестры. Для Сары это тоже было
совершенно новым ощущением, и она как раз раздумывала об этом, когда услышала тихий
шепот Ребекки:
— Почему вы приехали сюда? — спросила молодая
женщина, очевидно, не сумев совладать со своим любопытством. Сара была очень
красива, и Ребекка, конечно же, предполагала, что среди офицеров гарнизона у
нее есть возлюбленный, ради которого она и решилась на такое далекое
путешествие.
— Я хотела сама увидеть все это… — так же тихо ответила
Сара, успев подумать, что они ведут себя точь-в-точь как две девчонки, которые
шепчутся перед сном, боясь разбудить спящих в соседней комнате
родителей. — Я приехала в Америку из Англии, чтобы начать здесь новую
жизнь. Я овдовела недавно, — закончила она, решив, что раз уж она с самого
начала назвалась вдовой, значит, ей придется и дальше придерживаться этой
спасительной лжи.
— Как это печально, — с искренним чувством
отозвалась Ребекка. «Такая молодая, а уже — вдова», — подумала она с
легким удивлением. Самой Ребекке едва-едва минуло двадцать, и Сара казалась ей
почти ровесницей. Мужу Ребекки был двадцать один год, но они вместе росли и
всегда знали, что рано или поздно обязательно поженятся. Отношения, отличные от
тех, что существовали между ней и Эндрю, казались Ребекке противоестественными,
а уж вообразить себе нечто подобное той жизни, что вынудила Сару бежать из
Англии, она и вовсе была не в состоянии.
— Я очень тебе сочувствую, — снова шепнула
Ребекка, незаметно для себя переходя на «ты», и Сара не стала ее поправлять.
— Ничего… — ответила она и неожиданно для себя
добавила, решив быть честной, насколько позволяла выдуманная ею история:
— Не хочу быть неискренней, Ребекка. Я никогда не
любила мужа.
— Бедняжка!.. — ахнула Ребекка, а Сара подумала,
что готова поделиться с этой полузнакомой женщиной своей тайной, которую не
доверила бы никому из тех благородных дам, с которыми она так часто встречалась
в гостиных Бостона. Должно быть, так на нее подействовало это особенное место,
которое было так близко к богу… и к Кихтану.
Вспомнив легенды, которые рассказывал ей Поющий Ветер, Сара
не сдержала улыбки. Она хотела спросить Ребекку, что она думает по этому поводу,
но молодая девушка опередила ее.
— А ты долго здесь пробудешь? — спросила она и
зевнула. Спать ей оставалось совсем мало. В ее чреве только что пошевелился
ребенок, а через несколько часов ее разбудят голоса детей, которые спали в
колыбельках. В последние дни Ребекка отчаянно не высыпалась и уставала больше
обычного, а тут еще Эндрю: как уехал на охоту, дни сразу стали словно вдвое
длиннее. Помочь же Ребекке было некому — все ее родные жили далеко отсюда, в
Северной Каролине.
— Я пока еще не знаю, — ответила Сара и тоже
сладко зевнула, словно заразившись от Ребекки. — Мне кажется, я бы могла
остаться здесь навсегда.
В ответ Ребекка недоверчиво улыбнулась, а через минуту она
уже спала. Вскоре и Сара погрузилась в сон, все еще не веря, что ее путешествие
подошло к концу.
На следующий день Ребекка проснулась задолго до рассвета,
разбуженная криком младшего ребенка. Держать малыша на руках ей было уже тяжело
да и опасно — она боялась, что родит до срока, но надеяться было не на кого. Ее
младшему сыну недавно минул год, но он был довольно слабым и не мог обойтись
без материнского молока.
Что касалось ее нынешнего положения, то Ребекка не знала
точно, сколько месяцев назад она зачала. Вряд ли это могло случиться больше
семи-восьми месяцев назад, хотя живот у нее был огромный. Такого большого
живота у нее не было даже в первый раз, когда она носила своего первенца —
девочку, которой теперь было около двух лет.
Дел у Ребекки было по горло, поэтому с самого утра ей
приходилось крутиться как белке в колесе, чтобы успеть сделать все необходимое.
Ей очень не хотелось, чтобы дети разбудили гостью, поэтому она усадила дочь за
миску с кашей, сыну всучила хлебную корку, а сама занялась приготовлением
завтрака для себя и для Сары, попутно размышляя о том, что, если бы она жила на
ферме, ей пришлось бы еще доить коров и задавать корму всей домашней живности.
Нет, что ни говори, жить в гарнизоне было не только безопаснее, но и проще.
Сара проснулась без малого в девять утра, но к этому времени
Ребекка уже успела одеться, умыть и одеть детей, постирать белье и выложить на
противень тесто для хлеба, которое с вечера подходило у очага.
Увидев, как хозяйка хлопочет по дому, Сара почувствовала
укол совести. Обычно она вставала намного раньше, но сегодня, после долгого пути,
разоспалась. Да и проснулась она не сама — ее разбудил доносящийся снаружи
скрип тележных колес и громкое ржание лошадей.
— Проголодалась, наверное? — спросила Ребекка у
заспанной Сары. Одной рукой она держала сына, а второй отгоняла дочь от
корзинки со швейными принадлежностями.
— Я сама о себе позабочусь. Ты только скажи, где что
лежит, — поспешно сказала Сара. — У тебя и без меня забот хватает.
— Что верно — то верно, — согласилась Ребекка без
тени огорчения.
Только теперь, при свете дня, Сара сумела разглядеть как
следует свою молодую хозяйку. Ребекка была небольшого роста и, если бы не
большой живот, казалась бы хрупкой, как тростиночка; заплетенные в косы волосы
делали ее совсем юной, так что на вид ей нельзя было дать больше пятнадцати
лет.
— Эндрю помогает мне, когда может, — сказала
Ребекка, как бы извиняясь. — Но он часто уезжает.
Он охотится, добывает мясо для солдат гарнизона и делает
много других дел. Так что большую часть времени он очень занят…
Но и у самой Ребекки дел в доме хватало.
— Когда… когда это должно случиться? — спросила
Сара с озабоченным и вместе с тем несколько смущенным видом. Ей казалось, что
Ребекка может разродиться в любой момент.
— Через месяц или два… Я точно не знаю, — ответила
молодая женщина и покраснела. Несмотря на то что ее дети буквально наступали
друг другу на пятки, она чувствовала себя здоровой и счастливой.
Саре, однако, было очевидно, что жизнь здесь — совсем не
такая простая, как она себе представляла. Здесь не было элементарных удобств, к
которым она привыкла, — с особенной наглядностью Сара обнаружила это,
когда пошла умыться, и вынуждена была сначала разбить лед, образовавшийся за
ночь в деревянной бадье с водой.
