— Я буду вам признательна, — произнесла Сара
заговорщическим шепотом, и полковник с улыб кой предложил ей свою руку. Видя
это, лейтенант Паркер шагнул было к ним, но полковник, в самых изысканных
выражениях поблагодарив его за готовность сопровождать гостью, сказал, что
сделает это сам. Заодно он напомнил лейтенанту, что утром ждет его у себя, и
тот почтительно кивнул головой, хотя лицо у него заметно вытянулось.
Сара уже знала, что на завтрашнее утро запланировано
заседание штаба, на котором должны обсуждаться результаты переговоров с
каким-то воинственным индейским вождем по имени Маленькая Черепаха, и что на
нем должны присутствовать все офицеры гарнизона.
Между тем лейтенант поклонился Саре и в расстроенных
чувствах отошел в сторону. Сара и полковник Стокбридж вышли на улицу.
— Позвольте извиниться перед вами за лейтенанта
Паркера, — сказал полковник. — Мне, право, очень жаль, что он
надоедает вам. Впрочем, я его понимаю, хотя и не оправдываю — лейтенант молод,
а ваша красота совершенно заворожила его. Будь я лет на тридцать моложе, я бы,
наверное, испытывал те же чувства. К счастью, у меня есть Амелия. Хоть она и
далеко, но воспоминания о ней заставляют меня вести себя прилично.
Сара весело рассмеялась и, слегка покраснев, поблагодарила
полковника за комплимент.
— Лейтенант не желает понять, что я не собираюсь больше
выходить замуж, — пожаловалась она. — Я сказала ему об этом так ясно,
как только позволяли приличия, но он, похоже, продолжает считать, будто я…
кокетничаю с ним. А ведь я действительно решила никогда не…
— Надеюсь, что вы еще передумаете, — уверенно
сказал полковник. — Если же пет, то, боюсь, с вашей стороны это будет
ошибкой. Вы еще достаточно молоды, и отгораживаться глухой стеной от жизни,
которая кипит вокруг вас, было бы просто непростительно. У вас впереди еще
целая жизнь, и все предстоящие годы могут быть счастливыми — так зачем же добровольно
отказываться от своего счастья? Зачем хоронить себя заживо?
Сара не стала возражать добросердечному полковнику, хотя и
продолжала считать, что вряд ли изменит свое решение. Стремясь уйти от опасной
темы, она заговорила о другом — о завтрашнем заседании штаба и об угрозе со
стороны индейцев шауни и Майами. Рассказывая об этом — а Сара то и дело
задавала ему новые вопросы, — полковник так увлекся, что, когда они
оказались у дверей дома Ребекки, ему было жаль с ней расставаться. Стокбриджу
очень хотелось, чтобы его собственные дочери проявляли такой же горячий интерес
к его работе, но увы — они были слишком поглощены своими семьями и светской
жизнью Бостона, чтобы задуматься о том, что делает их отец среди дикарей и
зачем он торчит в этом отдаленном гарнизоне. В отличие от них Сара гораздо
больше интересовалась этими еще не обжитыми краями; она словно чувствовала,
какие силы, какие фантастические возможности они в себе таят. Несмотря на
некоторые трудности чисто практического характера, ее приезд в Дирфилд не
доставил Саре ничего, кроме радости, и полковник почувствовал в ней родственную
душу.
Прежде чем они расстались, Сара еще раз поблагодарила
полковника Стокбриджа за прием в ее честь и за угощение: нежнейшую оленину с
овощами и кореньями, приготовленную по индейскому рецепту. Полковник был так
польщен и растроган, что, когда Сара робко намекнула, что хотела бы осмотреть
окрестности и попросила порекомендовать человека, который мог бы сопровождать
ее в этой поездке, он с готовностью кивнул.
Когда Сара вошла в дом, она обнаружила, что Ребекка уже
спала. Оба малыша тоже спали. В очаге дотлевали угли, и, хотя они давали
кое-какое тепло, в комнате было довольно прохладно, поскольку целый день здесь
не топили. Время было позднее, но Сара была слишком взволнована, чтобы ложиться
спать. Подбросив дров, она раздула в очаге огонь, повесила на крюк закопченный
медный чайник, а сама снова вышла на улицу, чтобы немного постоять на улице.
Стоя у крыльца, Сара размышляла о завтрашней поездке, о том,
что рассказал ей полковник, и о свирепых индейцах, которых она видела днем.
Она даже попыталась представить себе, как могли бы выглядеть
индейцы в полной боевой раскраске, но вздрогнула от страха и постаралась
выкинуть эти глупости из головы. Как хорошо, подумала Сара, что она никогда не
видела их воочию и, бог даст, никогда не увидит.
К этому времени Сара уже могла с уверенностью сказать, что
ей нравится эта часть Нового Света и нравятся люди, ее населяющие, — и
белые, и краснокожие, однако она не испытывала ни малейшего желания отправиться
на запад, где селились лишь самые отважные пионеры. Хорошо представляя себе,
какая у них тяжелая и опасная жизнь, Сара понимала, что такое ей не по силам.
Другое дело — Дирфилд. Здесь она готова была остаться хоть навсегда.
Размышляя обо всем этом, Сара незаметно для себя отошла
довольно далеко от домика Ребекки.
Вокруг было тихо, но Сара знала, что ей нечего бояться.
Правда, большинство обитателей гарнизона уже спали, по перекличка часовых на
стенах вселяла в нее спокойствие. Саре очень нравилось шагать по
поскрипывающему снегу, вдыхать чистый морозный воздух и глядеть в небо,
усыпанное яркими, как бриллианты, звездами. В эти минуты она как никогда остро
ощущала себя частицей мироздания, крошечной пылинкой на ладони бога Кихтана,
который взирал на нее тысячью глаз.
Под ногами Сары хрустнула какая-то веточка, и она опустила
взгляд, чтобы посмотреть, что это такое. Когда Сара снова подняла голову, она
вдруг увидела, что в трех шагах от нее молча стоит какой-то человек. Его брови
были сурово сдвинуты, лицо напряжено, а глаза опасно поблескивали. Вся его поза
свидетельствовала о готовности немедленно нападать или защищаться, и, хотя у
него не было никакого оружия, Сара мгновенно поняла, что этот человек в
состоянии справиться с ней и голыми руками — такими мощными были его плечи и
шея.
Не сдержав испуганного восклицания, Сара попятилась назад,
но запуталась в своей длинной юбке и чуть не упала. Этого человека она узнала с
первого взгляда — перед ней был тот самый молодой вождь ирокезов, который произвел
на нее такое сильное впечатление. Да что там впечатление — откровенно говоря,
он напугал ее, а ведь в первый раз она видела его при свете дня, когда вокруг
было полно солдат. Сейчас же была ночь, и рядом не было никого, кроме часовых
на стенах, которые наблюдали за подступами к стенам форта, не замечая того, что
творилось во внутреннем дворе.
Саре вдруг показалось, что сердце у нее сначала остановилось
на несколько долгих секунд, а потом забилось так часто и сильно, что едва не
выскакивало из груди. Индеец молча смотрел на нее, и она не знала, нападет он
на нее или нет. Судя по его мрачному взгляду исподлобья, Сара вряд ли могла
полагать себя в совершенной безопасности.
Несколько ужасных мгновений, которые тянулись бесконечно
медленно, они оба оставались неподвижными, и никто из них не произнес ни слова.
Взгляд дикаря как будто парализовал Сару, но она не побежала
бы от него, даже если бы ноги слушались ее. Индеец мог легко догнать ее и
придушить.
