Франсуа тем временем вскочил на спину своего коня и, туго
натянув повод, заставил его рыть копытами снег, словно собираясь броситься в
погоню за юристом. Этого мистер Джонстон уже не выдержал. Он отчаянно заколотил
каблуками по бокам лошади, и та понеслась к лесу, возмущенно взбрыкивая и
подкидывая зад. Уже через минуту они исчезли в лесу, и Франсуа издал громкий
воинственный клич, который, надо полагать, еще добавил нотариусу прыти.
Старый следопыт не выдержал. Он захохотал, хлопая себя
ладонями по коленкам, и на глазах у него выступили слезы. Только потом он
спохватился, вспомнив, что старому мудрому воину подобает сохранять
невозмутимость и выдержку. Сдержанно попрощавшись с Франсуа, индеец вскочил в
седло и поскакал вдогонку за Джонстоном.
Франсуа спрыгнул с коня на землю и, широко ухмыляясь, стал
вытаскивать из волос петушиные перья, но Сара отнюдь не разделяла его радости.
— Это было глупо! — упрекнула она Франсуа. —
Что, если бы у этого человека было оружие?!
— Я бы убил его, — честно ответил Франсуа. —
Его проводник Сухая Ветка сказал мне, что этот тип приехал сюда из самого
Бостона, чтобы при чинить тебе зло. Упорствуя в этом, он, безусловно, заслужил
самое суровое наказание. Кстати, кто это был? — Он пристально поглядел на
Сару. — Жаль, что я так задержался. Надеюсь, он не успел сообщить тебе
ничего дурного? Что он хотел от тебя?
В его голосе прозвучала такая трогательная забота, что Сара
смягчилась.
— Пожалуй, даже к лучшему, что ты не вернулся
раньше, — сказала она, вспоминая эффектное появление Франсуа. — Как
только бедняга доскачет до гарнизона, он расскажет, что в тылу наших войск
действует многочисленная индейская банда под предводительством свирепого вождя
Петушиное Перо.
— Если он действительно так думает, — возразил
Франсуа, — он не остановится в Дирфилде, а помчится прямиком в Бостон. И
никогда больше не удалится от него дальше чем на полмили. Так кто же это был?
— Адвокат Эдварда. Он приехал, чтобы лишить меня моего
графского титула, — ответила Сара с улыбкой. — Отныне я просто леди
Сара, хотя, быть может, это кое-кого разочарует.
Франсуа нахмурился.
— Когда-нибудь ты будешь графиней де Пеллерен — я уже давно
это решил. Что еще он хотел?
— Он привез мне письмо от Эдварда. Мой бывший муж
грозится лишить меня наследства. Впрочем, я все равно бы его не получила, так
что это не имеет значения.
Единственное, что имело для нее значение, это смерть
Хэвершема, и Сара рассказала Франсуа о своих подозрениях.
— Какой негодяй! — с чувством сказал
Франсуа. — Мне очень не нравится, что он пронюхал, где ты прячешься.
— Он никогда здесь не появится, — успокоила его
Сара. — Эдвард хотел только унизить меня, лишить чего-то, что, как ему
кажется, имеет для меня значение. Он так и не понял, что не властен надо
мной. — Сара вздохнула. — Единственное, о чем я действительно
сожалею, так это о смерти Хэвершема. Его жена осталась вдовой с четырьмя
дочерьми на руках, и хотя о ней есть кому позаботиться, я ей не завидую.
Впрочем, сейчас мне кажется, что этого я втайне ожидала все время. Эдвард и
Хэвершем ненавидели друг друга с самого детства, а в последние годы Эдвард к
тому же вбил себе в голову, будто я неравнодушна к его младшему брату.
— Тебе еще повезло, что он не убил тебя, — заметил
Франсуа, крепко обнимая Сару. — И мне тоже повезло…
Он терпеть не мог, когда кто-то или что-то напоминало ей о
ее бывшем муже, и жалел, что не присутствовал при разговоре Сары с его
посланцем. К счастью, она, похоже, была не очень опечалена, и даже известие о
смерти деверя она восприняла сдержанно. И Франсуа постепенно успокоился,
положив себе не думать об этом больше, чем думала Сара.
Следующий месяц, не омраченный никакими неожиданностями и
неприятными сюрпризами, прошел для них в беззаботном блаженстве, которое оба
черпали в своей счастливой близости. Наступил февраль, и Франсуа предложил Саре
совершить путешествие к его индейским друзьям, не дожидаясь, пока сойдет снег.
Он считал, что сугробы не слишком задержат их в пути, зато Сара получит
совершенно незабываемые впечатления, увидев страну ирокезов в ее зимнем
убранстве.
Сара с радостью взялась за подготовку к путешествию. Они
готовили подарки для Красной Куртки и других индейцев, покупали в Шелбурне
бусы, ножи, ярды разноцветной тесьмы и прочие ценимые краснокожими мелочи,
чтобы обменять на изделия индейских мастериц. Наконец они отправились в путь,
оставив ферму на попечении Патрика и Джона, и уже через несколько дней прибыли
к становищу индейцев-сенека.
Франсуа был откровенно рад встрече со своими краснокожими
братьями, и Сара поняла, что жизнь с индейцами была его собственной жизнью.
Ей тоже нравилась их прямодушная честность, неизменное
достоинство и гордость, которые они сумели сохранить, несмотря на нашествие
бледнолицых. Не без удивления Сара узнала, что в своей среде индейцы любят
пошутить и посмеяться, хотя прежде ей казалось, что сдержанность является едва
ли не самой характерной чертой этой расы.
Их удивительные легенды и сказания, их разукрашенные
вышивкой изделия, их мудрость и познания коренных жителей лесов и равнин
притягивали Сару, словно магнитом, и она мечтала если не приобщиться к этой
удивительной культуре, то хотя бы познакомиться с ней поближе.
Как того требовали обычаи сенека, Франсуа много времени
проводил на мужской половине Длинного дома, и Сара волей-неволей оставалась с
женщинами. С любопытством и легкой завистью она следила за ловкими руками
индейских мастериц, которые долгими зимними вечерами собирались у костра и,
сплетничая и пересмеиваясь, тачали мокасины, украшали вышивкой колчаны и
рубашки, нанизывали на нити просверленные раковины и бусы. Ей тоже хотелось
научиться изготавливать эти изящные и красивые вещи, и она старалась перенять
некоторые приемы, которыми пользовались индианки.
Однажды вечером к Саре подошла одна пожилая индианка и, сев
у костра и взяв ее за руку, долго-долго с ней говорила. Старуха плохо говорила
по-английски, и Сара, разбиравшая только отдельные слова, слегка встревожилась.
Впрочем, по глазам старой женщины она видела, что старуха не желает ей зла.
К счастью, в это время вернулся Франсуа. Эту старую женщину
он знал: она приходилась сестрой верховному шаману рода, и женщины племени
часто обращались к ней за толкованием снов и примет. Кроме того. Сломанная
Лиственница славилась как искусная врачевательница.
Сара попросила Франсуа перевести, что говорит ему старая
женщина, и он обратился к ней на индейском наречии. Но, выслушав речь старой
индианки, Франсуа вдруг нахмурился и посмотрел на Сару долгим пристальным
взглядом.
— В чем дело? — немедленно спросила Сара, которую
взгляд Франсуа напугал еще больше, чем бормотание старой предсказательницы.
— Она говорит, что ты пребываешь в великом страхе и
тревоге, — негромко сказал Франсуа. — Это правда? Чего ты боишься?
