И он протянул ей толстую книгу.
— Что это? — спросила Франческа, заинтригованная.
Ей было так хорошо, уютно и спокойно с ним, что она даже начала бояться, как бы
Чарли ничего не испортил, поддавшись настроению минуты. Она еще не была
уверена, что сможет простить ему какую-нибудь вольность, хотя волшебная
атмосфера дома уже начала оказывать на нее свое действие. Франческа была к
этому абсолютно не готова. Она не могла предвидеть, что старое шале подействует
на нее подобным образом — согреет душу и вызовет в ней влечение к его
обитателю.
А Чарли уже протягивал ей небольшую, старинную на вид книгу,
переплетенную в бурую потрескавшуюся кожу. Ни на корешке, ни на обложке не было
ни имени автора, ни названия, но Франческа подумала, что их, должно быть,
стерло время.
Не успев даже подумать, что бы это могло быть, Франческа
протянула руки и бережно взяла книгу. Она открыла ее не сразу — сперва она
огладила ладонями шершавую, высохшую кожу и только потом увидела на титуле имя
Сары Фергюссон.
Это была ее самая первая тетрадь — та, которую Сара привезла
с собой из Англии, заполняя страницы в тесной каюте «Конкорда» при тусклом
свете масляной лампы или свечи. Чарли уже понял, что существовали, должно быть,
и другие, более ранние дневники, но они скорее всего были навсегда утеряны.
Впрочем, они относились к прошлой жизни Сары — к той, с которой она без
сожаления рассталась.
— Что это, Чарли? — повторила Франческа, хотя она
уже, кажется, догадалась. Бережно перевернув несколько страниц, она подняла на
него сияющие зеленые глаза.
— Боже мой, Чарли, ты нашел ее дневник!
— Да, нашел! — торжественно подтвердил Чарли и
объяснил, когда и при каких странных обстоятельствах это произошло.
— Невероятно! — ахнула Франческа. — Ты прочел
их все?
— Нет, — признался Чарли. — Их было довольно
много, целый чемодан, и, как я думаю, в них описана вся ее жизнь. Но и то, что
я уже прочел, просто удивительно! Сара была исключительной женщиной, и мне
иногда кажется, что я немножко в нее влюблен. — Тут он улыбнулся неловко и
несколько смущенно. — Для меня она, конечно, несколько старовата, к тому
же она так любила своего Франсуа… По сравнению с ним у меня, наверное, не было
бы ни одного шанса, даже если бы мне удалось вернуться во времени на двести лет
назад.
— Потрясающе! — Франческа бережно положила тетрадь
на кухонный стол, предварительно смахнув со скатерти невидимые крошки. Моник
погрузилась в раскрашивание картинок, и им никто не мешал.
— Больше всего, — сказал Чарли, — меня
поразила сила ее духа. Сара не только хотела добиться счастья, но и не
побоялась начать жизнь сначала, хотя для этого ей пришлось через многое
перешагнуть. В том числе и в себе. Я думаю, что не каждая современная женщина
решится на такое — что уж говорить о восемнадцатом веке, когда женщины были
совершенно бесправными и целиком зависели от своих мужей и от общественного
мнения.
Но и это не главное, Франческа. Когда я читал описание ее
жизни в Англии, я подумал, что ей, наверное, пришлось намного тяжелее, чем нам
с тобой. Ее муж был настоящим чудовищем — по сравнению с ним даже Пьер может
показаться ангелом. Муж избивал ее, насиловал, старался всячески унизить, но
она выстояла. Он заставлял ее рожать снова и снова, и дети ее умирали, но Сара
не сломалась. Она бросила вызов — нет, не мужу, а своей злосчастной судьбе, она
уехала в Америку, чтобы быть там свободной и счастливой, и она нашла Франсуа,
которого полюбила и который полюбил ее. Не знаю, может быть, это глупо и
смешно, но Сара подарила мне надежду… и поделилась со мною своей силой и
мужеством. А мне захотелось поделиться этими драгоценными дарами с тобой.
Франческа была так тронута его взволнованной речью, что даже
не сразу нашлась что ответить.
Потом ей пришел на ум вопрос, который она ему уже задавала,
и теперь она, кажется, знала на него точный ответ, ", .
— Значит, ты все-таки видел ее, да? — спросила она
тихо, чтобы Моник в соседней комнате не услышала ее.
Чарли медленно кивнул, и Франческа чуть не задохнулась от
волнения.
— О боже, я знала, я чувствовала!.. — вырвалось у
нее. — Когда же ты ее видел?
Ее глаза сияли от волнения, на щеках проступил румянец, и
Чарли подумал, что никогда еще она не была так прекрасна, как в эти мгновения.
— В Сочельник, — ответил он. — Я тогда только
что переехал. Мы с миссис Палмер поужинали в Шелбурн-Фоллс, и я вернулся в шале
что-то около полуночи. Когда я поднялся в спальню, она стояла на середине
комнаты и была… абсолютно реальной. Я даже слышал, как шуршит ее платье. Потом
она отступила за портьеру и исчезла… — Чарли немного помолчал, как бы
вспоминая. — Сначала я думал, что это кто-то из местных решил подшутить
над городским дураком, — сказал он почти сердито, вспоминая свою тогдашнюю
растерянность и гнев. — Окно в спальне было открыто, хотя я точно помнил,
что запер его перед уходом. Я обыскал весь дом, но никого не нашел, да и на
снегу не было никаких следов, кроме моих собственных. Только потом я догадался,
кто это мог быть.
Он вздохнул и отпил из чашки остывший чай.
— Она была такой реальной… и такой красивой. У нее были
черные волосы и голубые глаза, но тогда я не знал, как она выглядит. Только
потом, когда я увидел в книге ее портрет, я убедился, что догадался правильно.
Это была Сара Фергюссон…
Или ее призрак.
Он замолчал, вопросительно поглядывая на Франческу. Он
опасался, что вопреки всему ее трезвая, рассудительная натура возьмет верх, и
она либо высмеет его, либо, что было еще хуже, решит, что он спятил, однако
Франческа слушала его с таким вниманием, что у Чарли не осталось сомнений. Она
поверила в его рассказ — от первого до последнего слова. Желание поскорее
попасть домой и начать читать дневник Сары было так ясно написано на ее лице,
что Чарли даже слегка расстроился — он-то надеялся, что она посидит еще.
Впрочем, он твердо знал, что Сара, которая так много сделала для него, поможет
и Франческе, и ему лишь нужно только проявить терпение.
Они еще немного поговорили об обстоятельствах удивительной
жизни Сары Фергюссон, а в десять часов Чарли отвез Франческу и Моник домой.
Девочка была очень довольна тем, как прошел вечер, и без
умолку болтала; Франческа же молчала, но по блеску ее глаз Чарли понял, что она
тоже получила удовольствие, и даже, может быть, больше, чем ожидала.
— Позвони мне, когда прочтешь, — сказал он на
прощание и, не в силах справиться с желанием слегка подразнить ее, добавил:
— Там осталось еще много таких книжек, так что будь
паинькой, иначе никакого продолжения!
Франческа рассмеялась.
— У меня такое подозрение, что эта штука действует
посильнее наркотика — стоит только начать, и уже не сможешь
остановиться, — сказала она. Ей очень хотелось поскорее начать читать.
