Глава 11
Когда в субботу вечером Чарли заехал за Франческой, она
выглядела совершенно сногсшибательно в новом облегающем платье из какого-то
переливчатого материала и туфлях на высоких каблуках. Распущенные
золотисто-каштановые волосы волной падали ей на плечи, зеленые глаза сияли, а
алые губы были чуть тронуты перламутровой помадой. Чарли и раньше понимал, что
она очень красива, но сейчас он был просто потрясен, он словно в первый раз
увидел Франческу.
Моник сидела в своей комнате вместе с няней и поглядывала на
Чарли и мать с нескрываемой завистью. Ей было обидно, что они не взяли ее с
собой, но Франческа сумела объяснить дочери, что взрослым надо иногда побыть
вдвоем. С точки зрения Моник это было явной глупостью, поэтому она позволила
себе высказать надежду, что мама оставляет ее одну в первый и последний раз.
Няня ей не очень понравилась, однако дело свое она, по-видимому, знала: когда
Чарли и Франческа уезжали, Моник и сиделка азартно играли в «Монополию».
В этот день Чарли повез Франческу в Бернардстон, в ресторан
«Андьямо». После ужина он пригласил ее танцевать. Это действительно было самое
настоящее свидание — впервые Франческа держалась с ним так уверенно и свободно.
Во всяком случае, уже не была такой настороженной и напряженной, и Чарли не
боялся, что она сбежит от него при первых же признаках воображаемой опасности.
Но чем была вызвана эта перемена?
Когда Чарли спросил об этом у Франчески, она только пожала
плечами.
— Не знаю, — ответила она искренно. — Должно
быть, мне просто надоело быть все время настороже. Кроме того, от ран, как и от
украшений, тоже можно устать.
Чарли кивнул. Он подозревал, что дело не только в том, что
время залечило раны Франчески. Должно быть, дневник Сары подействовал и на нее.
Но не успел Чарли всерьез над этим задуматься, как Франческа огорошила его
известием о том, что на следующей неделе она летит в Париж. Оказывается, на
днях ей позвонил адвокат, занимавшийся разделом имущества, и сказал, что она
должна приехать, чтобы подписать бумаги.
— Неужели они не могут выслать бумаги сюда? —
удивился Чарли. — Стоит ли лететь в такую даль только ради подписи на
документах?
— Юристы говорят, что я должна подписать их лично, в
присутствии свидетелей и противной стороны. На этом настаивает Пьер. Ему это
нужно для того, чтобы потом я не могла утверждать, будто он меня вынудил
подписать документы против моего желания или что я не понимала, что подписываю.
— Надеюсь, он оплатит твой проезд, — пробурчал
Чарли. Это у него вышло не слишком тактично, и он тут же извинился, но
Франческа только улыбнулась.
— Все расходы будут вычтены из моей доли, но меня не
это волнует. Гораздо больше меня беспокоит то, что мне придется встретиться с
ним лицом к лицу. С ним и, возможно, с его маленькой чемпионкой. Раньше мне
становилось плохо от одного их вида, но сейчас… Я не знаю. Быть может, теперь я
отношусь к этому спокойнее, но с уверенностью сказать не могу. Что ж, в любом
случае это испытание для меня.
Она серьезно посмотрела на него, и Чарли неожиданно подумал
о том, как изменилась она всего за несколько недель их знакомства.
— Ты боишься лететь в Париж? — спросил он тихо и
взял ее за руку.
Чарли очень хорошо знал, что возвращаться бывает невыносимо
больно. Он сам испытал нечто подобное: как ни хотелось ему полететь в Лондон,
он раз за разом откладывал поездку, находя для этого все новые и новые причины.
На самом же деле Чарли просто боялся того, что могло ждать его там.
— Немножко, — призналась Франческа. — К
счастью, я вряд ли застряну там надолго. В понедельник я лечу туда, а в
пятницу, если ничего не случится, уже вернусь. Впрочем, случиться ничего не
должно. Я только подпишу эти чертовы бумаги, встречусь кое с какими друзьями,
быть может, пробегусь по магазинам.
— А Моник? Ты берешь ее с собой? — озабоченно
спросил Чарли, подозревавший — и не без оснований, — что поездка в Париж
будет совсем не такой простой, как пыталась представить ее Франческа.
— Ей нужно ходить в школу, — ответила Франческа,
отчасти подтвердив его опасения. — И мне, откровенно говоря, не хотелось
бы, чтобы Моник присутствовала… при всем этом. Я же вижу, ей и так тяжело.
Порой ее маленькое сердечко просто разрывалось между мной и отцом. Она поживет
эту неделю у своей школьной подруги — с родителями девочки я уже договорилась.
— Хочешь, я буду ей звонить? — предложил Чарли.
— Моник будет очень довольна, — кивнула Франческа.
Предложение Чарли ее обрадовало, и она благодарно положила голову ему на плечо.
В этот вечер они танцевали еще несколько раз.
Чарли с нежностью держал ее в объятиях, но на большее он не
осмеливался. Он чувствовал, что Франческа еще не готова сделать шаг навстречу,
хотя за последние несколько дней она явно изменила свое отношение к нему.
Впрочем, он и сам не был уверен, что готов к решительному объяснению, но дело
здесь было вовсе не в том, что Чарли не знал, чего хочет. Просто в голове у
него было слишком много новых мыслей, идей, желаний, в которых он никак не мог
разобраться. Чарли одновременно думал и о Кэрол, и о Франческе, и о детях,
которые у него будут, и о Саре, и о ее дневнике.
Ему хотелось сделать свою жизнь такой же насыщенной, полной
и счастливой, как у Сары и Франсуа, и он, кажется, уже знал, с чего ему следует
начать.
По дороге домой они с Франческой снова разговаривали о Саре
и о доме, который построил для нее Франсуа. Чарли сказал, что мечтает найти
заметки и чертежи, которые Франсуа готовил для строителей, — для него это
было бы весьма любопытно и поучительно с профессиональной точки зрения. Это,
однако, не значило, что он потерял интерес к дневнику Сары — в старом чемодане
оставалось еще много тетрадей, в которых была описана вся ее удивительная и
долгая жизнь.
Франческе очень не хотелось расставаться с Чарли, и на этот
раз, когда они подъехали к ее дому, она предложила Чарли зайти. Моник уже давно
спала, и Франческа, расплатившись с няней, отпустила ее.
— Я буду скучать по тебе всю неделю, — сказал
Чарли, вслушиваясь в уютную, сонную тишину маленького домика Франчески. —
Мне так хорошо с тобой, Франческа…
Признаваясь в этом, Чарли ничуть не кривил душой. Вот уже
бог знает сколько времени у него не было настоящего друга, с которым ему было
бы так легко, как с ней. Он пока не знал, кем станет для него Франческа в
будущем — и станет ли, — но сейчас он видел в ней близкого, преданного
человека, с которым можно поделиться самым сокровенным и не сомневаться, что
тебя поймут правильно.
— Мне тоже будет тебя не хватать, — негромко
ответила Франческа. — Хочешь, я позвоню тебе из Парижа?
Чарли с энтузиазмом кивнул. Он и сам хотел бы позвонить ей
во Францию, и Франческа объяснила, где она собирается остановиться. Это был
маленький, скромный отель в Латинском квартале, и Чарли позволил себе вслух
помечтать о том, как было бы здорово, если бы он мог поехать с ней. На его
взгляд, это было бы весьма романтично, к тому же он хотел поддержать Франческу
перед встречей с ее бывшим мужем.
