И, стоя у водопада, Сара вспоминала о том, каким он был, ее
Франсуа, что он любил, что было ему дорого, и улыбалась сквозь слезы, благодаря
судьбу за то, что свела их вместе.
Читая эти строки, Чарли не смог сдержать слез.
Как это могло случиться? Ведь они прожили вместе всего так
мало — четыре года! Это казалось ему невозможным, несправедливым. В самом деле,
Сара отдала так много, а получила взамен так мало, но сама-то она так не
думала. Она была благодарна судьбе за каждый день, за каждую минуту,
проведенную с любимым человеком, и особенно за детей, которых он ей дал.
Разбирая записи, относящиеся к последующим годам, Чарли
заметил, что они часто были совсем короткими и редкими, однако даже из них
можно было понять, что Сара прожила долгую жизнь в доме, который построил для
нее муж. Сара скончалась в возрасте восьмидесяти лет, но так больше никого и не
полюбила и не забыла своего Франсуа, который обрел новую жизнь в их детях. Что
касалось загадочного человека на опушке, то она больше никогда его не видела.
Сара знала, что это был Франсуа, который приходил прощаться с ней, и она свято
верила в это до своего самого последнего вздоха.
Последняя запись в дневнике была сделана не знакомой рукой.
Как верно догадался Чарли, закончила его одна из дочерей Сары. Она писала, что
ее мать прожила долгую, счастливую и спокойную жизнь. Своего отца она не
помнила, по рассказам матери ей было известно, что он был прекрасным и
благородным человеком и что любовь Франсуа и Сары, их мужество и глубокая
душевная связь служили примером для всех, кто их знал.
В конце дочь приписала, что делает эту запись в день смерти
матери, после того как обнаружила в спальне ее дневники. Внизу стояла подпись —
Франсуаз де Пеллерен Карвер, 1845 год, и слова: «Да благословит их господь!»
Все оставшиеся страницы в дневнике были пусты, и Чарли
отложил его в сторону. Узнать что-либо о судьбе детей Сары и Франсуа он мог
только из архивов Исторического общества.
— До свидания, Сара… — прошептал Чарли, не обращая
внимания на слезы, которые продолжали катиться по его щекам. Он и сам как будто
осиротел — во всяком случае, он знал, что ему будет очень одиноко без этого
странного, но такого близкого общения с хозяйкой этого дома. Эта необыкновенная
женщина сумела сделать счастливым не только Франсуа. Спустя много лет она
подарила Чарли самое дорогое — надежду, и он был бесконечно благодарен ей за
это.
Уже в спальне, укладываясь спать, Чарли вдруг услышал
отчетливый шелест шелка и вскинул голову. В спальне было темно, но он успел
рассмотреть силуэт женщины в старинном голубом платье, которая пересекла
комнату и пропала так быстро, что Чарли не мог сказать точно, было ли это на
самом деле или это сыграло с ним шутку воображение. А может, подумал он немного
погодя, сегодняшнее явление Сары имело ту же природу, что и приход Франсуа,
который показался на опушке леса, чтобы издали попрощаться с той, кого любил?
Может быть, и Сара, когда он прочел ее дневники, пришла, чтобы сказать ему «прощай»?
В это было совершенно невозможно поверить, и все же Чарли почти не сомневался,
что Сара сделала ему этот прощальный подарок, почувствовав, как не хочется ему
расставаться с ее историей.
Чарли очень хотелось позвонить Франческе и рассказать ей
все, что он только что узнал о Саре и Франсуа, но он сдержался. Он боялся
испортить ей удовольствие от чтения дневника, да и на часах была половина
четвертого ночи.
Чарли накрылся с головой одеялом, продолжая вспоминать
промелькнувшую перед ним фигуру в голубом, вспоминая все, что он прочел, и
оплакивая смерть Франсуа в Битве у поваленных деревьев и смерть Сары,
случившуюся через много-много лет после этого. В старом шале было тихо, но,
когда Чарли заснул, на губах его блуждала улыбка.
Глава 12
На следующий день Чарли проснулся с тяжелым сердцем. Он
чувствовал себя так, словно накануне с ним случилась какая-то беда, и даже
яркое солнце за окном не исправило его пасмурного настроения.
Ощущение было очень знакомое. Подобным же образом Чарли
чувствовал себя после того, как от него ушла Кэрол, и сейчас он спросил себя,
не в этом ли все дело. Но нет — о Кэрол он сейчас не вспоминал. Причина была в
другом, но вспомнить, что же, собственно, случилось, Чарли удалось не сразу.
Потом его как будто ударило током. Господи!
Сара потеряла Франсуа, а потом умерла сама, умерла почти
через пятьдесят лет после него. Чарли считал, что это был слишком большой срок
по сравнению с коротким счастьем, выпавшим па ее долю.
Но самым худшим было то, что подошел к концу дневник, и Сара
покинула его, преподав Чарли напоследок еще один важный урок. Она как будто
говорила ему, что жизнь коротка и каждое мгновение ее — драгоценно. Сара и
Франсуа прожили вместе четыре коротких года, и все же это была самая счастливая
пора ее жизни. Она сама писала в дневнике, что благодарна судьбе за каждую
минуту, что они прожили вместе, за их троих детей, за то тепло и свет, которым
Франсуа озарил выжженную равнину ее души. И этого света и любви хватило до
конца жизни и ей, и ее детям, и, возможно, внукам.
И все же эти четыре года были в ее жизни самыми важными.
Благодаря им все, что происходило с Сарой раньше, потеряло свое значение. Она
сумела избавиться от боли, от преследовавших ее воспоминаний и осталась живым,
открытым для любви и счастья человеком, а не тенью несчастной когда-то женщины,
с ненавистью в душе и страданием во взоре.
Подумав об этом, Чарли сразу вернулся мыслями к Франческе.
Она изменилась с тех пор, как он познакомился с нею, однако самая разительная
перемена произошла с ней после возвращения из Парижа. В глазах Франчески
появилось выражение уверенности и надежды, и Чарли обрадовался этому даже
больше, чем тому факту, что она перестала дичиться и избегать его.
Чарли вдруг захотелось поскорее увидеть Франческу. Он должен
был объяснить ей, что у каждого из них может быть совсем другая жизнь, если
только они научатся дорожить каждой прожитой минутой. Это желание было таким
сильным, что Чарли даже шагнул к выходу, но вовремя спохватился. До семи
вечера, когда он обещал заехать за ней, оставалось еще много времени, и он
должен был придумать себе какое-то занятие, чтобы скоротать оставшиеся часы.
Он как раз варил на кухне кофе, когда в парадную дверь
неожиданно постучали, и Чарли пошел открывать. Должно быть, это Глэдис, решил
он.
Кроме нее и Франчески, он никого в Шелбурне не знал.
Он уже не раз пожалел о том, что не предложил Франческе
провести вместе весь день — с его стороны это было просто непростительной
глупостью, однако, глянув в окно, он увидел именно ее.
Франческа стояла на крыльце, и лицо у нее было
обеспокоенным.
— Извини, я не предупредила, — сказала она
серьезно, но Чарли подумал, что она все равно прекрасна. — Просто я
подумала… Я только что отвезла Моник к ее подруге — это оказалось совсем
недалеко отсюда, и мне показалось, что, может быть, ты не будешь против, если
я…
